— Не стоит наказывать его, — порываюсь я защищать волкодава. — Он желал как лучше.
— Снежинка… — Горан мотает головой с грустной улыбкой. — Я знаю его больше двадцати весен. Мне известны его слабые и сильные стороны. Как и то, как сильно он не хочет перейти дорогу старейшинам. Но не беспокойся об этом.
Спорить не стала. Раз он узнал о том, что случилось, то, очевидно, не от Вацлава. Яраполк? Или есть кто-то другой, кто доносит обо всем альфе?
Не важно. Наверное, даже хорошо, что он обо всем узнал. Главное, что не от меня.
— Отныне за твою жизнь и здоровье в ответе Яраполк. — серьезно роняет муж, возобновляя шаг, а я следом. — Меня не будет кое-какое время в стае. Так что, Снежка, будь умницей.
— Что-то случилось?
— Сущий пустяк.
— Горан, мне тревожно.
— Не стоит, милая. — хмыкает он. — Ты и ребенок под защитой лучших моих воинов.
— Я за тебя переживаю.
Признаюсь с замиранием сердца, а он застыл. Не знает, что сказать, глазами меня пожирает. А потом сглатывает и отводит взор.
Прячет растерянную полуухмылку.
— Раз тревожно тебе за меня, то и я вернусь домой. Не переживай.
— Но куда вы собрались, Горан? Зима кругом! Еще и с белыми и берыми. Разве вы не враждовали недалече?
— Теперь уже нет. — устало кивает муж, наблюдая за мной украдкой. С легкой задумчивостью в глазах. Будто не уверен, сказать мне или нет.
Я и не жду откровений. Раз это важные дела правления, куда мне до них! Но Горан удивляет. Вскидывает ладонь, обнимает меня за талию, ближе к себе тянет. Пока не упираюсь лбом в его упрямый подбородок. Висок обжигает горячим дыханием.
— Гости у нас, милая, непрошенные. Надо отловить, чайку за шиворот налить и шкуру в конце спустить. Печенеги к нам нагрянули.
— Что? — я непонимающе хлопаю глазами, удивленно взирая на мужа снизу вверх. — Им же нет прохода до этих лесов. Между нами княжество.
— Мы тоже так помышляли, — цедит сквозь зубы мужчина. — Да только всё вышло иначе. Кто-то их ведет по этим заснеженным лесам. Иначе бы здохли они с первой вьюгой.
— Предатель.
Улавливаю я суть его речи, и Горан лишь согласно отпускает веки вниз.
— Оттого, милая, и позвал я тебя сюда. Чтобы, пока я по сугробам бегал и печенегов ловил, никто за моей спиной в стае бунт не устроил. — А потом довольно усмехается. — Слышал я, что ты красиво поставила на место старых шкур да озлобленных шлюх. Поучиться у тебя стоит.
А у меня румянец поплыл по щекам.
— Гляди в оба, Снежинка. Никому не доверяй. Только Яраполку и Русале. С Вацлавом я уже переговорил. Он понял свою ошибку, да только не могу я тебя ему доверить. Стаю — да. А тебя вот нет. Покуда ради стаи он может тебя и предать.
Глава 27
Верталась я в селение в смятении и мрачных помыслях.
Предатель под боком — это всегда страшно и больно. Покуда подозревать начинаешь всех. А после недавнего случая в зале советов я и вовсе начинаю терять доверие ко многим. Одна Русалка да Яраполк не пошатнули веры в себя.
С другой стороны, наконец-то сбылось то, ради чего я столько страдала. Белые и черные объединились ради общей цели. Со своим вторым дядькой-альфой, Благояром, я так и не успела переговорить.
Горан заворчал, что я легко одета, да и скоро ночь. Нечего по ночному лесу плутать! И отправил меня с Яраполком домой, да и его лагерь уже был собран, и воины готовились в путь.
Было ясно без слов, то, куда собрался Горан со своими верными воинами и для чего, известно крайне узкому кругу его приближенных. Сердце грело от мысли, что я оказалась одной из них.
Огромный волкодав с рыжими локонами доставил меня до порога терема, спустил на крылечко со своих огромных рук и хмуро осмотрел двор. Будто невидимый враг сейчас выскользнет из темного угла. Но никого не было.
Да и видно было, как Яраполку хотелось побыстрее к новоиспеченной жене и детишкам.
— Иди, добрый волк. Да не переживай, в порядке я буду.
— Так и быть. Оставлю тебя, госпожа, отдыхать. Ты только слова мужа не забывай.
Молча кивнув, я все-таки не выдержала и позвала доброго волкодава.
— Яраполк?
— Да, госпожа.
— Не обижай Младу.
Несмотря на полуулыбку, глаза мужчины излучали серьезность.
— И в помыслях не было.
Я кивнула на его клятву. И волкодав скрылся из двора, оставив меня одну. Подхватив подол платья, я уже собралась развернуться и войти в терем.
— Где ты была, Снежинка⁈ Разве гоже замужней девке не пойми где и с кем шляться, особенно когда пузо до носа скоро выскочит.
А вот и Аглая.
Впервые на мою память так волчица меня так распекала. Я аж застыдилась. Но вмешался холодный голос, что раздался за моей спиной.
— Аглая, соизволи сбавить тон, когда с госпожой говоришь.
Вацлав. Мрачный, собранный и крайне недовольный.
Женщина стушевалась, растерянно обняла себя за плечи и поджала губы.
— Я переживала.
— Снежинка — моя забота в отсутстве Горана. — жестко осадил он ее. И женщина сдалась под напором волчьих глаз. Протянула руку ко мне, недовольно прикусив губу.
— Пойдем, госпожа, проведу до твоей спальни.
— Не стоит. — снова вклинился в разговор волкодав. — Иди спать, Аглая. Я сам проведу.
Плотно сжатые губы были знаком того, что старая волчица крайне не согласна. Но видно у Вацлава и был особый авторитет в стае. Она не стала спорить.
Резанула осуждающим взглядом меня, а потом, развернувшись, ушла. Только шарканье ног и раздалось по каменному полу.
— Ты виделась с Гораном?
Поинтересовался волкодав, когда шаги старой женщины утихли вглубь коридора.
Я обошлась коротким кивком. Волк растерянно растрепал светлые волосы на макушке, вмиг отпустив всю спесь и властность.
— Горан лишил меня чести отвечать за твою защиту. Это не только позор, Снеж. Но и пощечина для меня. Как друг я подвел своего друга. И мне горько от этого на душе.
— Все мы делаем ошибки. — аккуратно уронила я, дабы подбодрить волка. — Да и потом, будь разочарование Горана настолько велико в тебе, он бы не оставил тебя своим намесником.
Вацлав усмехнулся, он глянул на меня как-то необычно. По-доброму.
— Не могу понять, белая. Что больше зацепило в тебе Горана: красота? Мудрость? Гибкий нрав? Или доброе сердце?
Впервые я слышала столько хороших слов о себе. Что впору смущенно покрыться алыми пятнами по щекам.
Но я не стала. Точно зная, что ни одно из перечисленных Вацлавом не впечатлило во мне Горана. Да и нет, наверное, в нем тех чувств под названием любовь. Мы стали связанные браком изо злого рока судьбы. Вынужденны мириться с друг другом, уважать и подерживать по мере возможности.
Я не могла не признать — Горан в последнее время пытался стать хорошим мужем. Это обрело ценность в моих глазах. Как и то, что он защищал меня даже от своей жестокой стороны. С момента, когда он узнал о нашем первенце в моем утробе, и вовсе стал чутким и заботливым.
Но это не любовь. Не любовь ведь?
Наверное, Вацлав прочел мои мысли по моим очам, оттого хмыкнул краем губ и покачал головой.
— Снежка-Снежка, знала бы ты, что без тебя он и жизни своей не представляет.
— Мы связаны браком. Некуда деваться ни ему, ни мне.
Пожала я плечами. Но Вацлав снова покачал несогласно головой.
— Не будь ты ему мила, альфа бы нашел метод избавиться от тебя.
— Я ношу его сына!
Возмущенно приподняла я подбородок. Но Вацлав лишь по-доброму ухмыльнулся.
— К нелюбимым не возвращаються каждый вечер в постель. Не срывают груши с высоких ветвей. Ради нелюбимых не готовы убивать и развязывать войны. Да, он причинил тебе боль, милая, но это не значит, что разлюбил. А ведь свой глаз на тебя Горан положил еще в той палатке, куда мы его полудохлым притащили к тебе.
Говорить… Да и что здесь говорить?
Вацлав проводил меня до комнаты и, пожелав спокойной ночи, ушел. Я осталась одна.
Глядя на пустую широкую кровать, печально вздохнула.
