лишь качал головой. И тогда меня осенило.
Никто! Никто ему не говорил. Вот поэтому он и заменил всю мою прислугу и фрейлин! Вот поэтому убрал всех, кто хоть сколько-то хорошо ко мне относился.
«Твоя беда в том, Маргарита, что ты считаешь себя умнее других!» – вспомнились мне его слова, и тогда многое стало понятным. Я считала, я надеялась, что раз король нас не трогает, то и не знает. А он знал… Возможно, даже давал время, чтобы мы одумались.
– Ты видел нас сам?
Он не кивнул, но и качать отрицательно головой не стал. Лишь правый уголок его губ чуть-чуть поднялся кверху. Он будто восхищался мной и, как в театре, мысленно восклицал: «Браво, Маргарита! Вот сейчас ты превзошла все мои ожидания!»
– Ты должна была заставить его жениться и уехать. Должна была! Но ты пожелала его оставить и дальше водить меня за нос. Или он сам пожелал быть у твоей юбки. И поплатился за это! А я хотел быть милосердным. Я был готов сохранить ему жизнь. Ему тоже. За всё, что он сделал. Хотя бы за то, что вернул тебя во дворец.
– За то, что вернул меня во дворец?!
Ненависть застила мой разум. Я бросилась вперёд только с одной целью. Я желала убить Леонарда. Убить собственными руками! Тут же! На месте! Удары моих кулаков посыпались на его плечи и грудь, а он молчал и просто стоял на месте. И, когда я выместила всю свою злость, силы оставили меня. Я рухнула на пол. Прямо у его ног. Снова у его ног.
– Я бы мог одним движением переломить тебе шею. – Он осторожно поднял меня и поставил на ноги. Ласково. Нежно, словно я была чем-то дорогим и очень хрупким. Его пальцы коснулись моей шеи и сжали в тугое кольцо. Я почти обрадовалась: «Неужели всё». Но Леонард не закончил начатое и, переместив ладони к вискам, обхватил череп. – Мне ничего не стоит раздавить твою голову. Раз, и твои мозги потекут через нос и уши. Мне бы было так проще. Но знаешь, я не хочу. Не знаю, в чём твой секрет. Может, ты и правда ведьма и околдовала меня? Поэтому что я не могу без тебя. Ты должна быть всё время со мной. Только со мной. И я никогда не позволю тебе уйти. Если попробуешь завести нового любовника, умрёт не только он, но и кто-нибудь из твоей семьи. Если не хочешь, чтобы на твоих руках была ещё и их кровь, веди себя смирно и будь хорошей женой и хорошей королевой.
– Ещё и их кровь… – Вывернувшись из кольца его рук, я отбежала к кровати, лелея призрачную надежду схватить кинжал, лежащий под матрасом, и бросить прямо в сердце Леонарда. – Что ты за человек такой?! Ты даже ребёнка не пощадил.
– Твоего щенка я не трогал. – Он схватил меня за халат, и ткань под его пальцами затрещала. – Я похоронил его со всеми почестями, как настоящего принца, хотя в нём не было ни капли королевской крови. Если бы родилась девочка, я бы любил её. Клянусь Богом, любил, как родную дочь. Но первенцу-бастарду я не мог оставить корону. Не мог, понимаешь! – Он взглянул на меня и погладил по щеке. Я дёрнулась: это прикосновение жгло кожу сильнее пощечины. – Я смотрел на здорового и крепкого мальчика и думал, что с ним делать. Знал, что, если оставлю его в живых, то ты обязательно что-нибудь устроишь. Но я решил не спешить и дать себе время до завтра. Одну ночь. «Это всего лишь ребёнок. Невинный младенец», – сказал я себе тогда. А утром кормилица вся в слезах сообщила, что мальчик умер. И я вознёс руки к небу. Должно быть провидение вмешалось и избавило меня от него. Так что, умер он сам. И сделал правильный выбор.
– Ублюдок! – Я вновь подбежала к нему и замахнулась для оплеухи, но Леонард поймал мою руку и с силой опустил вниз. – Я тебе не верю! Ты убил его так же, как Филиппа, как Джорджа, как сына Элизабет.
– Как сына Элизабет? Хочешь поговорить и об этом? Хорошо! После этой ночи между нами больше не будет секретов. – Он задумался и почесал подбородок. – Знаешь, меня не готовили для короны. Я был обещан церкви. Мать видела меня епископом, но в один прекрасный день мой старший брат умер. И вот тогда мне вдруг открылись все двери. Можешь мне не верить, но в смерти Джорджа я не виновен. Его, правда, погубила оспа, и подхватил он её сам. Но после его смерти трон был так близко, и мешал мне только нерождённый ребёнок вдовствующей принцессы Елизаветы. Он мог всё испортить. Лишить меня всего разом, а я так устал быть на вторых ролях. И я пошёл на этот грех. Я приказал толкнуть её. И не жалею об этом. Я бы сделал это ещё раз, если бы было нужно.
Леонард замолчал. У меня все слова тоже закончились. Злости я уже не испытывала. Только презрение. Леонард в эту минуту был для меня хуже навозного жука. Хуже самого последнего кишечного паразита.
– Что ж… Зато я теперь знаю, что ты не сухое деревце. Та отрава на тебя не подействовала, и скоро ты родишь мне здорового и крепкого сына, а потом до отказа заполнишь этот дворец принцами и принцессами. Истинными принцами и принцессами. И отныне ты будешь любить только меня. Так же сильно, как я люблю тебя. Ты только моя, Маргарита! И ты даже умереть не посмеешь без моего разрешения.
Последняя фраза меня насмешила. И я позволила себе рассмеяться громким, сумасшедшим смехом. Я действительно сходила с ума. От всей этой безумной правды, которая разом на меня свалилась.
– Я не рожу тебя больше никого. Ни мальчика, ни девочку, ни котёнка! И ни одна женщина тебе больше не родит. – Я продолжала смеяться, как тогда в лесу, и нарезать круги вокруг Леонарда. – Заведи себе хоть целый гарем любовниц. Это не я сухое деревце, и не Бриджет, и не Элизабет. Это ты! Ты бесплоден! А ещё немножко и будешь бессилен! Не знаю, наказание это за ребёнка Элизабет или ртуть так повлияла, но уверена я в этом наверняка. У тебя был один-единственный шанс продолжить династию, но ты потерял и его. Не
