фейерверк не исчез.
– Папочка! – Хитренькая Милуша нежно потянула Даррена за ухо. Обычно она тянула его за руку, но в этот раз сидела на отцовской шее, а Торел на руках, поэтому через отцовское ухо общаться было сподручнее. – Я тоже хочу так на свой день рождения.
– Обязательно, Милуша, устроим, – кивнул Даррен, но сделал это чуть-чуть сильнее, чтобы балкон замка озарил её озорной смех. Милия крепче схватилась за его голову и, повернувшись ко мне, заметила:
– Мамулечка! Мамулечка, ты слышала, папочка согласился!
– Слышала, моя радость, – отозвалась я, уже подозревая, к чему дочь клонит. И не ошиблась. Маленькая хитрюжка печально выпятила губки и посетовала:
– Ой, но ведь день рождения не скоро. – Только она не учла, что папуля не может увидеть её умилительной мордашки, поэтому пришлось продолжить уговаривать его. – Папочка, а ждать так долго…
– Всего пару луний, – уточнила я, наблюдая за настоящим спектаклем одной маленькой актрисы.
– Но фейерверки хочется уже сейчас. Можно устроить его в честь моего будущего дня рождения завтра?
Мы с Дарреном переглянулись.
– Думаю, – Даррен умудрился поднять свободную руку и задумчиво потереть подбородок, изображая сложный мыслительный процесс. – Можно.
– Здорово! Ур-ра! – Запрыгала Милька на его шее.
– Тогда как будем праздновать твой день рождения, когда он наступит? – поинтересовался Торел, чем поставил сестру в тупи́к.
Милия подняла ручонку, приложила к подбородку, один в один, как Даррен, потёрла свой остренький подбородок и пригорюнилась. Пока внезапно не придумала:
– А мы полетаем на папе! Папа, ты покатаешь нас? По-настоящему? Я ведь уже выросла и могу крепко держаться за тебя.
– Я тоже вырос! – встрепенулся Торел. – Да, папочка?
– И я! – заодно пропищал Ларик, уже запомнивший, что если что-то получает один из детей, то оставшиеся двое получают тоже.
– Мама одна вас не удержит, – попытался убедить детей Даррен, но куда там. У них хорошие учителя.
– Мамочка будет держать Лирика, дядя Зивер меня, а Ромар Торика, дядя Эванс Марти. А если надо ещё кого-то подержать, у нас есть дядя Артен и тётя Велла.
Я мысленно представила Даррена в виде летающего автобуса и рассмеялась.
Милия решила, что её замечательный план умили нас, и размечталась ещё пуще:
– Мы полетим в нашу лавку, что недавно открыли, и там, среди снежинок и фонариков, задуем свечи на праздничном пироге, которые испечёт тётя Жиаль. А потом вернёмся в замок и примем гостей, обязательно с подарками. Их будет много!
– План интересный, но есть важное обстоятельство: как всех нести, чтобы никто не упал со спины и не поранился? – обратился Даррен к детям.
Детские мордашки погрустнели, и тогда он предложил:
– Продумайте надёжные крепления и нарисуйте их на бумаге, мы с мамой выберем самые надёжные.
– Да! Да! Сейчас! Бежим! – У малышей загорелись азартом глазёнки, и они, возглавляемые Милией, чьи волосы как флаг, всегда возглавляли дружную компанию, помчались в детскую.
– Ну как, милорд? – выглянул уставший Милан из тени. – Детям понравилось?
– Великолепная задумка. Дети в восторге. Подозреваю, что фейерверки станут украшением всех наших праздников до совершеннолетия младшего. Крепись, Милан.
– Мне не сложно, милорд, – улыбнулся помощник.
– Смотри, Милан, чтобы Милия не услышала тебя, иначе каждый твой день будет начинаться и заканчиваться салютом, – пошутила я, однако в этой шутке была только капля шутки, а остальное правдивое замечание.
– Запросто может так случиться, миледи. Милии будет сложно отказать.
Он верно подметил. Милушу, живую, добрую, улыбчивую, любили в замке. Она наше настоящее золотое солнышко, к тому же умненькая и очень хитренькая.
Каким-то детским чутьём Милуша сообразила, что если копировать Даррена, который для неё идеал во всём, можно уговорить его на что угодно. Даже изображать лошадку.
И у неё получилось!
После того как милорд возил Милию на шее по замку и ржал, пугая прислугу, под заливистый детский смех, даже самые завистливые, мнительные души поверили, что он любит её так, как можно любить только дочь. И сделали вывод, что она ему родная. Тем более что в одну ночь, попросив у предков прощения, он с помощью Милана изменил цвет волос некоторых предков на огненно рыжий.
О, как любила Милия разглядывать портреты предков с огненными локонами.
– Я буду, как они! – Тыкая пальчиком, рассказывала она нам с Дарреном.
Сначала мы переглядывались с ним, а потом… Потом сами поверили, что обязательно будет, иначе и быть не может с её живым характером и пытливым умом. А мы постараемся, чтобы она была счастливой.
Тишина праздничного вечера продлилась недолго. Хлопнула дверь, раздался топот ножек, и к нам прибежала целая толпа.
– Мы нарисовали! Нарисовали! Вот, папа, посмотри! – Нам потянули ворох листов с рисунками. Даже Марти присоединился, а уж его рисунок нас сразу впечатлил, потому что бедного нарисованного дракона обвязали крепежами и подпругой как бечёвкой ветчину, закрепили несколько десятков сёдел и усадили ему на спину много человечков, превратив гордого дракона в летающего ёжика…
– Оригинально. Очень оригинально, – задумчиво разглядывал Даррен детские рисунки.
– В глазах детей ты настолько сильный, что можешь при необходимости унести и замок, – улыбнулась я.
– Да! Да! Целый замок! – запрыгали вокруг нас дети.
– Все рисунки хороши, но надо кое-что подправить… А пока… Смотрите, что тётя Жиаль испекла!
Слуги внесли роскошный пирог, украшенный четырьмя свечками.
– Папа, зажги!
Даррен аккуратным дыханием зажёг свечи, Ларик надул щёчки и дунул изо всех сил.
Папе пришлось по требованию детей зажигать свечи несколько раз. Малышня тушила свечи вчетвером, пока не остались небольшие огарки.
– Каррина, только ради этого стоило стать драконом, – шепнул Даррен, обнимая меня и притягивая к себе.
Подумать не могла, что из этого драконища выйдет прекрасный отец, трогательно заботящийся о детях. Малыши чувствовали его безграничную любовь и беззастенчиво пользовались. Мне приходится быть иногда строже, чтобы сильно не разбаловать детей.
Уложив непосед, мы вышли на смотровую площадку, чтобы насладиться редкой возможностью побыть наедине. Ведь даже ночью, как правило, кто-то из детей, а то и все трое, оказывался у нас в кровати, заставляя быть предельно осторожными в жестах и выражениях чувств.
Я откинула голову на надёжное плечо мужа. Даррен притянул меня к себе и нежно поглаживал мои разметавшиеся по плечам волосы.
Свежий воздух пьянил под мерное пение цикад, свет
