поступить так же и забраться в постель в одежде, как это сделал Кай. Славянское воспитание не позволило, так что я сняла с плеч джинсовую куртку, разулась и, слегка поколебавшись, стащила пыльные штаны, оставшись стоять в длинной футболке, прикрывавшей ягодицы.
Кай всё ещё закрывал глаза рукой, когда я легла рядом, практически вплотную. Если бы он только умел делиться и лёг на своей половине, но нет, парень оказался ровно по середине кровати, не давая мне шанса отстраниться.
Сердце забилось как бешенное, я испугалась, что если не заговорю сейчас, Кай услышит его стук и поймёт, о чём я думаю.
— Ты правда принц? — спросила шёпотом.
— Да, — отозвался парень, убрав с лица руку. Она опустилась на простыню рядом с моим бедром, слегка зацепив кожу. Дрожь пробрала всё тело.
Я сглотнула и подавляя дрожь в голосе продолжила говорить:
— Мне казалось, фамилия королевского рода Нижнего мира — Рамадон.
— Ты меня не слушала. Последним королём в династии Рамадонов был Тарнут, который в порыве ярости назвал своим наследником мальчишку-слугу, подносившего ему кубки на советах и пирах. Король Ада не успел назвать другого преемника прежде, чем Рейдон — правитель Верхнего мира — обезглавил его. Так на престол взошёл новый род. Моё полное имя Кай Самаэль Ван дер Хеллгравт.
— Твоё второе имя Самаэль?
— Ангел смерти, — тоскливо усмехнулся парень. — Я получил это имя при рождении, когда моя мать умерла во время родов.
— Мне… очень жаль. Правда. — Я была рада, что Кай начал делиться со мной подробностями своей жизни, однако я не думала, что начнёт он со столь печальной истории.
— Ещё до моего рождения она предсказала твоё появление, — вдруг заявил он. — Ту, что распечатает Нижний мир.
— Что?! — До этого момента я лежала на спине и смотрела в круглое окно в потолке, но после услышанного резко перевернулась на бок, лицом к парню. Теперь я буквально дышала ему в шею.
— Моя мать видела будущее на годы вперёд. Как и ты, она была смешанных кровей — ассистенткой. Её видения не всегда оказывались точны, но это предсказание она видела ясно, как наяву. И сулило оно новую эпоху для моего погибающего в заточении мира. Здесь не осталось даже растительности, погибли почти все деревья и большинство культур. Но теперь, благодаря тебе, всё изменится, — парень вновь ухмыльнулся, но на этот раз с иронией. — Я всегда знал, что меня родили с одной единственной целью — найти и защитить дитя двух миров. Многие годы это было моей ношей, от которой я не смел отказаться, ведь ради этого погибла моя мать. Я был обязан исполнить своё предназначение и привести обладателя двух Печатей к спасению моего мира. Но… теперь я рад, что не отступился. Так я встретил тебя.
У меня перехватило дыхание от слов Кая, но кое-что в его рассказе смущало, и я поспешила спросить:
— Я не понимаю. Рамоны… мы ведь из-за них всё это затеяли? Разве нет?
— Разуется, из-за них, — ответил он как-то странно и сразу притих.
Я молча смотрела на него, а он наверх. Лунный свет дарил спокойствие, обрамляя из без того бледную кожу парня в серебряные тона ночи. Кай открылся мне, чего не случалось никогда прежде, а я спугнула его своими расспросами, вот дурочка! Я была обязана поделиться с ним чем-то в ответ, дабы вернуть миг откровения в прежнее русло.
— Мне снились сны, — выпалила я. — Страшные сны на протяжении года. В одном из них был ты…
Я рассказала Каю их все. Всё, что запомнила в ночных кошмарах: о утонувшей Джекки, о Кристине на цепи и о родителях, сгоревших в клетке.
— В последний раз я видела тебя с пылающими глазами. Ты стоял на пепелище, разогнав огонь, только что забравший жизни моих родителей. Они умоляли меня о помощи, не говоря, что именно я должна сделать.
— Почему ты не рассказала мне о них раньше? — спросил парень.
— Это всего лишь сны.
— Нынешняя помощница моего отца умеет насылать кошмары, — вдруг сообщил он. — Я мог бы предотвратить это, если бы знал.
— Зачем ей это?
— Возможно, таким образом она хотела подтолкнуть тебя к исполнению предназначения.
— Тогда ей следовало выражаться яснее, — вздохнула я. — До этого момента я понятия не имела, что означают эти сны и что я должна была сделать.
— Больше тебе не приснятся кошмары, — пообещал Кай и в подтверждение своих слов коснулся моего лица, убирая со лба выпавшую прядь волос.
От неожиданности я дёрнулась, чем вызвала на лице парня усмешку.
— Это всего лишь прикосновение, — сказал он, всё ещё улыбаясь. — Не стоит так бояться.
Его слова смутили меня, вогнав в краску. Спасибо полумраку, скрывавшему багровый тон моего лица.
— Попробуй. — Кай провёл подушечками пальцев по моей щеке, медленно спускаясь к шее. — Это приятно.
Я зажмурилась, стараясь противостоять дрожи, вновь одолевавшей моё тело, как вдруг рука парня переместилась с моей шеи на запястье. Он положил её себе на грудь, тогда как его собственные пальцы поползли вниз от моего предплечья до бедра. Я машинально начала поглаживать тонкую ткань рубашки, под которой во всех деталях прощупывалась горячая грудная клетка. Палец упёрся в грубую пуговицу, как я тут же поняла, что она здесь лишняя. Я расстегнула их одну за другой, когда мои коленки начали тереться друг о друга, а бёдра покрылись мурашками от нежных прикосновений Кая.
Я лежала на боку прижавшись к нему грудью и водила пальцами по обнажённой груди, когда парень резко перевернул меня на спину и навис сверху. Чувство, разлившееся в этот момент по телу я не смогла бы описать словами, даже если бы очень захотела. Одна его рука упёрлась в подушку за моей головой, а другая подхватила меня из-под низа за талию, слегка приподняв над простынёй. Чёрная чёлка ниспадала с лица, а расстёгнутая на груди рубашка стала ширмой между нашими разгорячёнными телами.
— Я знаю, что нужно сделать, чтобы тебе не снились дурные сны… — прошептал Кай, то ли наклоняясь ниже, то ли ещё выше приподнимая меня к себе.
— И что же?.. — простонала я, потянувшись ему навстречу.
Мои руки упёрлись парню в грудь, когда наши губы соприкоснулись в робком с моей и требовательном с его стороны поцелуе. Его язык проник внутрь меня, подарив целый спектр новый ощущений. Я наслаждалась нашим единением и одновременно жаждала большего. Мечтала заполучить его всего.
Мне стало так хорошо, легко и сладко, что я продолжала бы делать это целую вечность. Я больше не чувствовала, что принадлежу самой себе, но
