Грешник - Эмма Скотт

– Ты пыталась защитить меня.

Она кивнула.

– Мне очень жаль. Я просто… не хотела разбивать тебе сердце.

Я покачал головой, борясь со слезами.

– Мы не можем защитить друг друга, Люси. Этот урок я усвоил на своем горьком опыте. Мы можем только быть рядом друг с другом, несмотря ни на что хорошее или плохое. Договорились?

– Ты прав. Если бы ты пропустил этот момент, поддавшись моим уговорам сесть на самолет, я бы никогда себе этого не простила.

– Все в порядке, – ответил я, целуя ее лоб, щеки, губы. – Я здесь. И думаю, что ты права. Они вернулись.

– Мальчик и девочка, – сказала Люси. – По одному каждого пола.

– Ты так думаешь?

– Я чувствую. Мне бы хотелось назвать мальчика Гарретом. В честь моего отца.

Я чуть было не сказал ей, что это искушение судьбы – давать имена таким маленьким хрупким сердцебиениям, но во мне говорил страх, а мы не собирались впускать его в нашу жизнь.

– А девочку Арией, – хрипло произнес я. – В честь моей сестры.

– Гаррет и Ария. – Люси лучезарно улыбнулась. – Красиво.

Но красивой была она, и мое сердце переполняла такая любовь, что я едва мог ее сдержать. И ее сопровождала уверенность, ощущаемая всем моим существом. Всей душой. Мы можем жить снова и снова, иногда отдаляясь, может быть, на некоторое время теряя друг друга.

Но в конце концов мы всегда найдем дорогу обратно и будем вместе.

Сто пятьдесят один год спустя…

– Я думаю, ты должна это сделать, мам. Уже два года прошло.

– А ты не против? – спросила я и постучала по имплантату в виске, чтобы активировать «НейроЛинк». Я мысленно поинтересовалась качеством воздуха в Нью-Лос-Анджелесе. Перед глазами прокрутилась информация, и я моргнула, чтобы она исчезла. – Эйр-Кью говорит, что сегодня смог, так что захвати свой очиститель.

– Да, мам, – протянула моя дочь, закатывая глаза. – И ты уходишь от разговора.

Я посмотрела на свою пятнадцатилетнюю дочь, поумневшую раньше времени. Я всегда считала, что это из-за развода. Он прошел тяжело для всех нас, но, как только мы с Джайлзом наконец согласились, что наш брак развалился, в моей жизни появилось место для чего-то еще, кроме гнева и разочарования. И наша дочь это видела.

– Наверное, я думала, что тебе будет слишком тяжело видеть меня с кем-то, кроме твоего отца.

Она обняла меня сзади, пока я сидела за кухонной стойкой, глядя на висящие передо мной чертежи моего следующего проекта.

– Что тяжело, так это видеть тебя одинокой и несчастной, – сказала она. – Ты слишком горячая штучка, чтобы сидеть дома в одиночестве и ночь за ночью поглощать всю библиотеку романов в Kindle.

– Не всю библиотеку…

Она рассмеялась и чмокнула меня в щеку. За окном к тротуару подкатил пустой автомобиль.

– Моя машина приехала.

– Хорошего дня в «Демо».

– Непременно, – ответила она, махнув рукой. – И тебе. Иди.

Я рассмеялась.

– Ну хорошо, хорошо. Может быть, я схожу за кофе и посмотрю, что будет.

– О-ох, кофе. Круто. – Она послала мне воздушный поцелуй и вышла.

Через окно я наблюдала, как она идет по дорожке перед домом. Дверца электромобиля скользнула вверх, и дочь забралась внутрь. Машина заскользила прочь, уносясь в Демонстрационный комплекс № 387, где школьники должны были показать на практике, чему научились за неделю теории.

Я собрала телефонную конференцию со своей командой архитекторов, и на экране передо мной появились их лица. Мы вместе обсудили планы постройки нового центра переработки отходов. Он был самым большим в истории, но его все равно было недостаточно. После того как восемьдесят лет назад сильное цунами смыло Лос-Анджелес в океан, человечество наконец осознало, что у нас серьезные проблемы. Заводы по переработке отходов начали появляться по всему миру. Некоторые говорили, что уже слишком поздно, но я в это не верила. Я верила во второй шанс.

Может быть, даже для себя.

Когда конференция закончилась и экран погас, я постучала по виску и вызвала такси до ближайшего к нашему жилому комплексу кафе. По дороге сделала заказ, и когда приехала, мой капучино уже ждал меня. Мне удалось найти столик в переполненном зале, где все посетители сидели с отсутствующим видом, явно мысленно прокручивая ленты со своими новостями.

За исключением одного мужчины за соседним столиком. На вид он был примерно моего возраста, чуть за сорок. Он поддерживал себя в хорошей форме: темная одежда отлично на нем сидела, а черные волосы были густыми и ухоженными. Но еще больше меня поразило то, что в руках он держал настоящую книгу. Вырубку деревьев запретили более пятидесяти лет назад, но книга была реальной. Он переворачивал настоящие страницы со словами, написанными на настоящей бумаге. Антиквариат. Меня удивило, что он рискнул взять ее в общественное место, и я чуть не прокомментировала этот факт.

Тихий голосок в голове велел мне держать рот на замке, пить кофе и не лезть не в свое дело. Что этот красивый мужчина не хотел, чтобы я его беспокоила.

В худшие месяцы моего разваливающегося брака эти голоса звучали громче всего. Они убеждали меня остаться, говорили, что я дура, если ставлю собственное счастье выше семьи. Но когда я перестала их слушать и подала на развод, мне показалось, что с меня свалился огромный груз. Как будто мою жизнь поставили на паузу, а теперь она возобновилась.

Я наклонилась к нему:

– Извините, что беспокою вас, но это настоящая книга?

Мужчина поднял взгляд, и от осветившей его лицо улыбки у меня затрепетало сердце. Светло-карие глаза встретились с моими. Они были спокойными и добрыми, но в то же время очень умными. Он посмотрел на мой костюм, а затем перевел взгляд на лицо. Возможно, это просто мое воображение, но когда он задержался на моих темно-синих глазах, в его взгляде промелькнуло узнавание.

– Настоящая. – Он показал мне обложку. «Из глубины комнаты: Собрание стихотворений Уэстона Тернера».

– О, здорово, мне нравится этот поэт, – сказала я. – Он мой любимый.

– Да? Мой тоже. – Мужчина протянул руку. – Я Сайрус.

– Лилит.

– Рад с вами познакомиться, Лили, – произнес Сайрус, но затем поправился. – Простите, оговорился. Не знаю, почему я так сказал. Рад с вами познакомиться, Лилит.

Мы оба одновременно поняли, что он продолжает держать меня за руку. Сайрус смущенно отпустил меня.

– Я только что все испортил, да?

– Нет, все хорошо, – ответила я, широко улыбаясь. Весело и от всей души. Я улыбалась