Кондиционеры работали на всю, с жалким механическим звуком, разносящимся по кабинетам. Но устаревшие системы не имели шансов против жары. Наверху в административном здании было даже жарче, чем на парковке снаружи.
Пока мы шли к кабинету Английского, Я на минутку остановился под флюоресцентной лампой, которая единственная горела, когда на пути в этот класс, я впервые столкнулся с ней. Я посмотрел на квадратную плитку на потолке.
Знаешь, если присмотреться, еще можно заметить ожог вокруг новой лампы.
О, как романтично. Место нашего первого бедствия, — Лена проследила глазами туда, куда я показывал. — По-моему, я вижу его.
Я позволил своим глазам задержаться на пестрых с перфорированными точками квадратах. Сколько раз я сидел в классе уставившись на эти квадраты, пытаясь не заснуть или считать их, чтобы скоротать время? Сколько еще будет подсчитано минут до окончания урока, времени до конца дня, дней — до конца неделей, неделей — до конца месяцев до того, как я вырвусь из Гатлина?
Лена прошла мимо миссис Инглиш, стол которой в первый же рабочий день завалили школьными бумагами, и проскользнула на ее прежнее место на позорную хорошо-видимую сторону.
Я начал было следовать за ней, но почувствовал, будто сзади кто-то был. Это было то самое чувство, когда ты стоишь в очереди, а следующий человек за тобой стоит слишком близко. Я повернулся, но там никого не было.
Лена уже записывала что-то в свой блокнот, когда я сел за следующую парту. Мне стало интересно писала ли она один из своих стихов. Я как раз собирался подсмотреть, когда услышал нечто. Голос был слабым, но он не принадлежал Лене. Это был слабый шепот, который звучал у меня за спиной.
Я повернулся. Место позади меня было пустым.
Ты что-то сказала, Ли?
Лена удивленно подняла взгляд от блокнота.
Что?
Ты пользовалась Кельтингом? Мне показалось, будто я слышал кое-то.
Она покачала головой.
Нет. Ты в порядке?
Я кивнул, открывая свой переплет. Я вновь услышал голос. На этот раз я распознал слова. Буквы начали появляться на странице, написанные моим почерком.
Я ЖДУ.
Я закрыл его с хлопком, сжимая мои руки, чтобы они перестали трястись.
Лена взглянула на меня.
Ты уверен, что я тобой все хорошо?
Я в порядке.
Я не подымал взгляд до конца урока. Я не поднимал глаза даже когда завалил суровый опрос и даже когда Лена с серьезным видом участвовала в обсуждении класса о суде над салемскими ведьмами. Или даже когда Эмили Ашер сделала далеко не разумное сравнение между уважаемым покойным Мэйконом Рэвенвудом и горожанами, участвующими в пьесе, и потолочная плитка внезапно отклеилась и ударила ее по голове.
Я не поднимал глаза до тех пор, пока не прозвенел звонок.
Миссис Инглиш уставилась на меня. Выражение ее лица было настолько расстроенным и отсутствующим, что на секунду мне показалось, будто ее глаза были стеклянными.
Я пытался убедить себя, что это был всего лишь первый день в школе, который может любого свести с ума и она скорее всего просто выпила плохую чашку кофе.
Но это был Гатлин, так что существовала большая вероятность того, что я ошибался.
Как только закончился английский у Лены и меня больше не было совместных занятий до обеда. Я был на тригонометрии, а Лена — на исчислении. Линк и Ридли сейчас ударяли по потребительской математике, класс, в который записывают учителя, когда они наконец признают, что вы не сдадите его не пройдя алгебру II. Все называют его бургерной математикой, поскольку все, что выучите — как получать сдачу. Все расписание Линка походило на то, что учителя решили, будто после окончания школы он вместе с Эдом собирается идти работать на БП станцию. Все его занятия проходили в одном большом учебном холле. У меня была биология, у него — рок для спортсменов; у меня — всемирная история, у него — культура южных штатов или же как он его называл — "зацени Саванну Сноу". По сравнению с Линком я выглядел как астроном. Его это не сильно волновало или даже если и волновало, за ним ходило слишком много девушек для того, чтобы завоевать его внимание.
Честно говоря мне было все равно, потому что все чего я хотел — исчезнуть в знакомом пятне первого дня в школе так, чтобы я смог забыть о том сумасшедшем послании в моем переплете.
Даже дрянное лето, полное впечатлений о приближающейся смерти казалось приятнее по сравнению с первым днем в школе до тех пор, пока я не добрался до столовой, где его считали днем мокрого желе. Конечно, так и было. Нет ничего, чтобы смогло лучше охарактеризовать первый день в школе как мокрое желе.
Я нашел Лену и Ридли достаточно легко. Они сидели одни за одним из оранжевых обеденных столов, с бесконечным потоком парней, кружащихся возле них, как стервятники. К настоящему времени уже все слышали о Ридли, и все парни хотели посмотреть на ее.
"Где Линк?"
Ридли наклонила голову, указывая на заднюю часть столовой. Линк переходил от одного стола к другому, будто он самый важный игрок на чемпионате штата или что-то в этом духе. её поднос ломился от шоколадного пудинга, кубиков красного желе и сухих на вид кусочков кекса. "Проголодалась, Рид?"
“Что я могу сказать, Друг? У девочки есть пристрастие к сладкому. ” Она подняла тарелку с пудингом и заковырялась в ней.
"Не дразните ее. У нее сегодня был тяжелый день", — сообщила Лина.
— Правда? Удивлён, — я укусил свой гамбургер. — И что случилось?
Лена взглянула на стол позади нас.
— Случилось.
Линк поставил одну ногу на скамейку и склонился над столом, разговаривая с командой поддержки. В основном его внимание было сфокусировано на одном капитане поддержки.
— Оу, это ничего не значит. Линк — это Линк. Тебе не о чем беспокоиться, Рид.
— Как будто я беспокоюсь, — огрызнулась она. — Меньше всего меня волнует то, чем он занимается.
Но я взглянул вниз на ее поднос — четыре упаковки от пудинга были пустыми.
— В любом случае я завтра не вернусь. Весь этот школьный процесс — идиотский. Вы ходите из класса в класс как стадо или стая или…
— Школы? — я не смог удержаться.
— Об этом я и говорю.
Ридли закатила глаза, раздраженная тем, что я не смог промолчать
“Я говорил о рыбе. Группу рыб называют школой. Если бы Вы ходили в школу, то Вы знали бы это. ” Я пригнулся, чтобы увернуться от ее ложки.
— Не в том суть.
Лена бросила на меня предупреждающий взгляд.
— Суть в том, что ты действуешь в одиночку. — сказал я, пытаясь показаться сочувствующим. Ридли вернулась к своему пудингу с сладковатым выражением лица, которое меня восхищало. Она не сводила глаз с Линка.
— На самом деле, попытка сделать кого-либо похожим на вас является почти что оскорбление. Это вызывает жалость. Это…
