— Кто она?
— Кто она? — Двуликий задумывается, что ответить, но тут же отмахивается. — Да просто тётушка Марта.
— Твоя тётушка? — уточняю раньше, чем соображаю, что у двуликих до недавнего времени отсутствовало родство по женской линии.
— Нет, Дарья. К счастью, у меня есть только дядюшка.
Рисай, тихо посмеиваясь надо мной, выходит из припаркованного возле дома аэромобиля. Он обходит его, подаёт мне руку и помогает выбраться из салона.
Мы подходим к двери дома, и двуликий громко колотит в неё кулаком.
А в моей голове тотчас вырисовывается образ почтенной тётушки в длинной юбке, старой вязаной кофте и непременно с платком, закрученным вокруг пучка седых волос.
Я даже представляю, как она ковыляет к двери и с трудом отпирает дверной замок худыми, кривыми пальцами.
Однако спустя несколько мгновений волнительного ожидания дверь открывается, и у меня непроизвольно вырывается возглас:
— Тё-ётушка?
Если бы челюсть, действительно, можно было уронить, я несомненно её уронила бы.
Образ, который буквально мгновение назад нарисовала моя фантазия, не имеет вообще ничего общего с реальностью.
Вместо почтенной старушки — божий одуванчик я вижу… совсем молодую женщину, словно только что сошедшую с элитного подиума.
На вид «тётушке» едва ли можно дать больше двадцати пяти. Копна вьющихся медных волос огненным ореолом обрамляет её идеальное лицо.
— О, можно просто Марта, — смеётся она звонким девичьим голоском и изящным движением ухоженной руки приглашает в дом. — Добро пожаловать.
Прежде чем зайти, я бросаю на Рисая осторожный взгляд. Пытаюсь понять, зачем он привёл меня сюда и почему не сказал, что Марта так молода и красива.
В тот миг, когда смотрю на двуликого, я замечаю, как дважды дёргается жилка в уголке под его левым глазом. Кажется, Рисай взволнован, хоть и скрывает это.
Мы проходим в гостиную, где уже накрыт стол. Хозяйка дома, чуть замешкавшись, отстаёт от нас. И я, используя возможность, вдруг поднимаюсь на носочки и тянусь к уху Рисая.
— Ты спишь с ней? С этой… тётушкой?
Я даже не знаю на кого сейчас злюсь сильнее. На себя за этот дурацкий вопрос? Или на Рисая за то, что привёл сюда?
Он поворачивает голову и без малейшего намёка на привычную ухмылку, отвечает:
— Она просто помогает мне в делах. Как друг.
— Ага. И что же это за дела такие? — уточняю я уже вслух.
— Давай, не сейчас, — шепчет мне Рисай.
— Воркуете? Как мило. — В комнату, с улыбкой глядя на нас, заходит «тётушка» Марта. — Рисай, ты уверен, что тебе нужна моя помощь?
— Уверен, — отвечает, как отрезает двуликий.
— Что ж, хорошо. Но сперва предлагаю выпить по чашечке чая с моим фирменным пирогом. Не люблю, знаете ли, обсуждать дела на пустой желудок. — Хозяйка дома хлопает шикарными ресницами и повторяет приглашающий жест. — Прошу за стол.
Рисай позволяет мне сесть первой и услужливо подвигает стул вместе со мной. И пока двуликий проявляет чудеса ухаживаний, Марта без посторонней помощи успевает устроиться на одном из стульев.
На правах хозяйки она раздаёт нам одинаковые чашки с уже налитым чаем. От золотисто-коричневой жидкости поднимается тонкая завитушка белёсого пара.
Не удержавшись, я тотчас же склоняюсь над чашкой и вдыхаю аромат.
Чай пахнет божественно. Чем-то терпковатым с лёгкой ягодной ноткой. И ещё, кажется, мёдом.
Во рту давно уже пересохло. И пить, если честно, хочется невыносимо.
Беру со стола салфетку и вытираю по-быстрому руки. Делаю один маленький глоток, потом ещё один. И ещё. И только после понимаю, что, набросившись на чай, пью одна. Ставлю чашку обратно на блюдечко и виновато киваю Марте.
— Очень вкусный чай. Спасибо.
— Приятного аппетита, — любезно желает Марта нам с Рисаем. — Сейчас я порежу пирог.
На большом металлическом блюде в самом центре стола лежит тот самый пирог. Пышный. Румяный. Аппетитный.
Мой рот моментально наполняется слюной. Но с другой стороны, мне как-то слегка не по себе. Неловко, что ли. Я понятия не имею, почему и за что, но это так. и хочется сделать хоть что-то…
Хозяйка дома берёт в руки длинный нож, и решение приходит само.
— Давай, я помогу!
Подаюсь резко вперёд и протягиваю руки к ножу в руках Марты. Мне почти удаётся взять его.
— Нет! — Марта, как ужаленная, отскакивает прочь практически за миг до того, как я касаюсь ножа…
— Ой…
Я совсем не чувствую боли. И толком ничего не успеваю сообразить. Не знаю, как так выходит. Но острое лезвие ножа задевает и распарывает кожу моей ладони.
В комнате повисает тишина, и мы все дружно впадаем в ступор.
Кровь течёт из раны и падает прямо в сердцевину так и не порезанного пирога.
— Дарья, девочка! — Рисай приходит в себя первым. Он наклоняется ко мне и пытается взять за руку. — Покажи рану.
Я впервые вижу испуг в глазах двуликого. Но почти сразу проваливаюсь в шок и растерянность.
Зажимаю порез ладонью другой руки. И ощущаю только, как обе они дрожат. И как усиливается жжение вокруг раны.
— Ну, и какого чёрта ты стоишь?! — рычит Рисай на Марту. — Принеси что-нибудь и останови кровь!
Хозяйка срывается со своего места и куда-то уносится.
А у Рисая, наконец, получается поймать мои руки. Он силой разнимает ладони, будто в ракушку, заключает в свои и притягивает ближе.
Кровь всё ещё продолжает сочиться из раны. Теперь уже между наших с Рисаем соединённых ладоней. Она струится по коже и стекает на стол.
Но несколько капель попадают в мою чашку с чаем…
В желудке, словно желая выбраться наружу, начинает ворочаться и царапаться что-то живое. Перед глазами тут же плывут тёмные круги.
И среди этих кругов я вдруг вижу, как воздушное облачко пара над моей чашкой окрашивается в огненно-красный цвет.
Оно делится на две равные половинки. А затем они начинают вытягиваться, меняясь.
Одна из них принимает форму змеи с крыльями. А вторая превращается в животное похожее на большого полосатого кота.
— Вот же зараза! Это о-очень плохо! — Сквозь усиливающийся шум в ушах слышу, как ругается вернувшаяся хозяйка дома, вмиг растерявшая всю свою манерность.
Гостиная расплывается у меня перед глазами.
Последнее, что они улавливают, это то, как змея и кот бросаются друг на друга и сплетаются в единое целое…
Глава 6. Знаки и пророчества
Рисай
Я солгал Дарье, когда говорил, что лишь в момент начала торгов на аукционе понял, кто она.
Ещё до того, как по приговору наместника и моего собственного дяди, Императора всех ке-тари, попасть в Призон, я отправился в Центр Планирования. Там мне не составило труда найти женщину, о которой писал в письме Киннок.
Именно от той женщины, работницы Центра я узнал о Дарье и о том, что она живёт в Призоне.
Я долго думал, с чего начать наше знакомство с дочерью бывшего друга и как лучше это знакомство использовать в своих целях.
А потом был приговор и изгнание в Призон.
Сама судьба помогала мне.
Некоторое время я осторожно следил за Дарьей. Она вела довольно скромную жизнь, была замкнута, любила одиночество. И почти ни с кем не общалась.
Всё это значительно облегчало мою задачу.
Знакомиться с ней, чтобы играть роль потенциального жениха и пытаться привязать к себе чувствами, было долго и бессмысленно.
Конечно, Дарью воспитали земляне. Они наверняка привили ей определённые качества, присущие землянам. Но не стоило забывать, что в девчонке текла кровь высшего ке-тари. Мы ни к кому не привязывались и ни в кого не влюблялись.
Даже само понятие «любовь» у нас отсутствовало.
Зато мы знаем, что такое долг…
Ещё будучи командующим армией при наместнике Керташе, я несколько раз слышал от подчинённых о закрытых аукционах Мадам Киры.
Всё обдумав, я навёл справки и вскоре обратился к ней. По договорённости её люди должны были похитить Дарью, запугать и выставить на торги. А я должен был купить её, «освободив» от ужасной участи сексуальной рабыни, обречённой на унижение и скорую смерть.
