— Тише, тише! Тебе мама не говорила, что детям опасно играть с острыми предметами? Ими можно и убить.
— Ты надо мной смеешься? Зачем ты это сделал?
Я кричала. При этом мой голос так хрипел, что я его не узнавала. Я снова набросилась на него с оружием. И откуда во мне взялось столько смелости? Как будто это не я управляю своим телом, ведь совсем недавно оно дрожало от страха и еле стояло на ногах. На этот раз незнакомец не увернулся от удара. Он схватил мою руку так, что нож выпал из ладони.
— Не понимаю, о чем ты.
Теперь, когда я к нему приблизилась, смогла рассмотреть его лицо. Мужчине чуть меньше тридцати. Смуглая кожа, серые глаза, светло-русые волосы, длиной до плеч, и щетина. Нет, это не он убил маму. У того был другой цвет кожи, который даже в полумраке выделялся своей неестественной белизной.
— Я тебя раньше не видела. Кто ты и что здесь делаешь?
— Ну, в общем, это длинная история…
— Говори! — я подняла нож с пола и снова направила на него.
— Ладно, ладно, — поднял он руки вверх, — Только убери эту штуку! — я послушно убрала нож. — Прохожу я, значит, мимо этого дома, гляжу — горит! Дай, думаю, зайду, мало ли кто еще живой остался, так помогу, чем смогу!
— Опять ерунду говоришь! — я снова достала нож из-за спины и приставила к его горлу: — Для тебя все это шутки? Зачем ты здесь на самом деле?
— Ох, — снова начал он. — Я путешествую по миру, продаю разные безделушки. Вот и все. Как только я пришел в вашу деревню, увидел пожар. Вот и направился сюда, чтобы помочь, как я уже сказал прежде.
Я заметила, как парень перевел взгляд в другую сторону. Глаза мужчины округлились, нижняя челюсть начала дрожать. Проследив за его взором, я снова увидела свою маму. Сердце сдавило при виде ее.
Нет, я не буду сейчас плакать! Не перед ним!
Незнакомец перевел взгляд с мамы на кулон, который уже висел на моей шее. Его лицо на миг стало серьезным, а потом снова исказилось в кривой улыбке:
— Ты ее дочь?
— Верно!
— Малявка, ты видела, кто это сделал? — казалось, он еле сдерживал свою ярость.
— Он был в плаще. Но я видела татуировку со скрещенными рогами на руке.
— Вот как. Тебе есть, куда идти?
— Нет… — я печально опустила голову.
Я и не думала об этом. Все, о чем я могла думать, это о маме.
Куда теперь идти? Может, родители Эмили меня примут? Нет, я не могу просто так стать частью их семьи. Как при этом я буду себя чувствовать? Нахлебница, эгоистка…Что еще про меня будут говорить?
А отец Алана? Примет ли он меня в свою семью? У него и так остался только сын. Ему одному тяжело будет справиться с двумя детьми. Это уже слишком! Как я смею даже думать об этом? Но…что мне тогда делать? Куда мне…
— Хочешь пойти со мной? — спросил чужак.
Снова шутит? Но когда взглянула на него, не уловила и нотки сарказма. Он говорил совершенно серьезно.
Согласиться? Но ведь я его не знаю. Как могу пойти с человеком, которого первый раз вижу?
— Не нужно отвечать сейчас. Я буду еще несколько дней в вашей деревне продавать кое-какие безделушки на площади. Приходи, буду ждать!
На душе внезапно стало тепло и спокойно. Мне хотелось верить этому человеку, хотелось пойти с ним. Я улыбнулась, но затем поняла, что даже не знаю его имени!
— Как тебя… — мужчина в момент испарился, — Что? Уже ушел?
Я вышла из дома. Ночь уже начала отступать. Из темноты постепенно проступали очертания домов, деревьев. На улице светало. Солнце разгоралось все ярче, рассыпая сквозь темный лес свои ослепительно-яркие лучи. Деревня и лес ожили. Стали слышны голоса людей и пение птиц. Закукарекали петухи. Наступил новый день.
Сначала я похоронила маму возле дома (того, что от него осталось), а сверху положила шоколад, который нам так и не удалось разделить с ней. Некоторое время я околачивалась в лесу, потом вернулась в дом. Мысли немного прояснились, и я осмотрелась. От былого дома остались только обгоревшие стены.
И что мне теперь делать? И что там с Аланом и Эмили? Нужно их найти!
Дом Алана был ближе всех, поэтому я направилась сначала к нему. Я зашла во двор — никого не было. Заглянула в окна — тоже никого.
Куда они пропали? Что, если с ними тоже что-то случилось?
Внезапно я услышала чей-то кашель. Затем рядом послышался охрипший женский голос:
— Эбигейл?
Это была соседка Алана Агата — пожилая женщина с теплой улыбкой. У нее седые волосы, заплетенные в пучок, и яркие зеленые глаза. Уверена, в молодости она была неписаной красоткой, но от былой красоты остался лишь едва заметный след. Лицо высохло от времени, появились морщинки.
— О, Эбби! — она подошла и обняла меня. — Мне известно, что случилось с твоей матерью.
Как она узнала об этом так быстро?.
Перед знакомым лицом старушки я не смогла сдержать слез, и они вырвались наружу. Она долго успокаивала меня, гладила по спине. Когда слез не осталось, Агата спросила:
— Ты искала Алана?
— Да! Вы знаете, где они с отцом? С ними все в порядке?
— Знаю, — она взяла мою руку и продолжила: — Они уехали недавно, дорогая. Он передал тебе письмо: знал, что ты придешь, — женщина протянула конверт.
— Уехали, — я грустно сжала конверт в руке.
— Послушай, ягодка, все будет хорошо. Тебе лучше пойти с тем человеком. Ему ты можешь доверять.
— Тем человеком? — когда до меня дошло, о ком идет речь, я сильно удивилась: — Н-но, бабушка Агата, откуда вы знаете?..
— Я пойду, — Агата обняла меня напоследок. — Удачи тебе, моя ягодка. И помни: Боги не дают человеку испытаний больше, чем он может выдержать. Они не настолько жестоки. По крайней мере, не все.
Я долго смотрела на скрывающийся силуэт пожилой женщины и думала о том, что она мне сказала. Бабушка Агата — добрая старушка, которая приглядывала за мной сколько я себя помню. Она всегда казалась мне мудрой. Но кто же она на самом деле? Откуда ей так много известно? Если подумать, я ничего не знала о ее прошлом. Как долго она живет в этой деревне? Есть ли у нее родственники? Я никогда об этом не задумывалась, но сейчас, как никогда раньше, я хотела узнать все об этой женщине.
Я снова посмотрела на письмо. На белом конверте красивым почерком было написано мое имя. Я села на лавочку, раскрыла конверт и начала читать:
«Эбби, прости, что тебе приходится читать написанные мною строки вместо того, чтобы слышать мои слова. Обстоятельства так сложились, что мне пришлось уехать раньше запланированного, и это сообщение я пишу в спешке. Сейчас 04:12, отец собирает свои вещи. Мне тоже нужно собрать вещи, но я решил, что письмо важнее, ведь оно для тебя.
Я всегда знал, что выгляжу, как девчонка, да и веду себя не лучше. Вы с Эмили постоянно защищали меня, а я только и мог, что прятаться за вашими спинами и дрожать. Мне так стыдно за свою беспомощность! Стыдно, что я постоянно вижу твою спину, хотя хочу быть рядом. Знаешь, я всегда любил дорожил тобой так сильно, что от собственной беспомощности хотелось кричать.
Не знаю, когда судьба сведет нас снова, но сейчас я тебе клянусь: к следующей нашей встрече я стану намного сильнее. Я стану тем, кто будет рядом, а не позади. Я больше не буду обузой для вас с Эмили, больше не буду «девчонкой». При виде того, кто меня сильнее, мое тело не будет дрожать, а ноги подкашиваться. Тогда я буду рядом, а пока прости.
Я бы хотел оставить вам свой адрес, чтобы мы обменивались письмами, но пока не знаю, где мы будем жить. Отец не хочет говорить, потому что знает, что я любым случае оставлю эту информацию для вас, а это может быть опасно. Мне сложно это понять.
Как только я увидел твой дом в огне, собирался бежать на помощь, но отец остановил меня. Сказал, что я все равно ничего сделать не смогу, поэтому он пойдет сам. Когда он пришел туда, огонь уже погас, а какой-то мужчина сказал, что заберет тебя, так как твоя мама… Я воспротивился этому, но отец сказал, что этому мужчине можно доверять. Получается, мы оба отдаляемся друг от друга в неизвестном для нас направлении.
