Но у меня проблемы, если у меня нет огня.
Я барабаню пальцами по своему грязному бедру, пытаясь думать. Ладно, если у меня нет огня, как еще я могу справиться с этим? Как древние люди сохраняли мясо?
Соль. Соленое мясо.
— Бинго, — говорю я, ни к кому не обращаясь, и направляюсь к берегу. Я могу намочить один из мехов в океанской воде и разложить его сушиться, и соскрести с него соль, когда он высохнет. Не самый быстрый способ, но, возможно, на пляже найдется какое-нибудь отложение соли, которым я смогу воспользоваться.
Конечно, это не так. Но там есть гигантское, полусгнившее бревно.
Я с удивлением смотрю на него, когда он лежит на краю линии прилива. Деревья здесь все хлипкие, нелепые палочки, которые нельзя использовать как обычную древесину. Мне сказали, что единственные настоящие дрова растут высоко-высоко в горах, и это так далеко, что идти туда за дровами даже не вариант. Но этот кусок дерева выглядит как кусок дерева, который вы могли бы найти на Земле. Он толстый… и, если повезет, он легко разгориться.
Не обращая внимания на песчаных скорпионов, снующих поблизости, я подхожу к стволу дерева. Он все еще немного влажный, но если повезет и я быстро все сделаю, может быть, мне удастся заставить его гореть. Однако дерево слишком тяжелое, чтобы его поднимать, поэтому я провожу большую часть дня, понемногу катя его к пещере. Когда становится достаточно близко, я выкапываю яму для костра, использую в качестве растопки мои драгоценные высушенные морские водоросли, разжигаю медленный дымный костер на пляже и раскладываю мясо поблизости для просушки.
Я устала, но мне придется не спать и следить, чтобы хищники не пришли и не украли еду. Может быть, я даже мельком увижу свою пару.
Часть 6
РУХ
Еще два двисти стали моими к тому времени, когда я решил вернуться на пляж, где моя симпатичная пара в безопасности. В дразнящей близости находится большое стадо толстых существ, но я не смогу справиться с ними в одиночку. Я тащу две туши обратно с собой — одну на плечах, другую в руках.
Я устал и не спал несколько дней, но каждая добыча, которую я приношу, — это больше мяса для моей Хар-лоу, больше мехов, чтобы согреть ее. Так что я должен продолжать работать. Еще две, я думаю. Нет, четыре. Лучше перестраховаться и иметь дополнительные меха на случай, если погода будет очень холодной.
Однако, когда я приближаюсь к пляжу, я вижу оранжевый мерцающий свет. Огонь. Это снаружи пещеры, а не внутри, и мое сердце колотится от беспокойства. Почему пляж в огне? Я придвигаюсь ближе, торопясь, и только из чистого упрямства не бросаю свои трофеи и не мчусь к своей паре. Я знаю, что если я положу их на землю, появится какой-нибудь падальщик и схватит их. Это яма для костра, понимаю я, когда бегу к свету. Яма для костра, перед которой кто-то сидит.
Только оказавшись прямо там, я понимаю, что это моя Хар-лоу.
Она заснула сидя, с палкой в руке, как будто она задремала, пока ворошила огонь. Полоски мяса разложены на поверхности многих камней и аккуратно подвешены к древку высоко над пламенем. Мяса очень много, и все это вкусно пахнет. Однако на небольшом расстоянии от костра я вижу крабов, ползунов и всевозможных тварей, ожидающих возможности перекусить. Должно быть, именно поэтому она осталась здесь.
Ее глаза не открываются ни при моем приближении, ни когда я кладу свои две добычи на землю. Ее лицо осунулось, на нем темные круги. Она тоже грязная. Засохшая кровь покрывает ее одежду коркой, под ногтями виднеются кольца грязи, а на лице — пятна крови. Это не похоже на мою Хар-лоу. Она любит быть чистой. Это была одна из первых вещей, которым она меня научила, и она всегда быстро моется.
Почему она не приняла ванну? Она ранена?
Взволнованный, я опускаюсь на колени рядом с ней и изучаю ее лицо. Ее крапинки такие же яркие, как всегда. Я думаю, это хороший знак. Но она худая, и мне не нравится, что она не проснулась, хотя я нахожусь в лагере и поднимаю шум.
— Хар-лоу, — бормочу я, проводя пальцами по ее щеке, чтобы разбудить ее. — Хар-лоу.
Она резко просыпается, забавно фыркая, ее глаза расфокусированы. Ее взгляд останавливается на мне, и ее рот приоткрывается от удивления.
— Рух. Тывернулся. — Затем она разражается громкими слезами. — Почемутыоставил меня?
— Хар-лоу? — волнуясь, я глажу ее по щеке. Она плачет при виде меня? Она устала от того, что я ее пара, потому что я не могу обеспечить ее достаточном количеством всего? Эта мысль подобна удару в грудь, и я судорожно втягиваю воздух. Хотел бы я, чтобы у меня были слова, чтобы спросить, что не так, но все, что я могу предложить, — это простой ответ. — Нет?
— Чтоэто значит? — она рыдает. Но она тянется вперед и проводит руками по моему лицу, как будто прикасается ко мне с той же заботой, с какой я прикасался к ней. — Рух, ты в порядке? Ранен?
Я решаю, что мы можем заняться словесными играми завтра. Мне не нравится, какой усталой она выглядит. Слишком сонная, и она могла упасть в огонь. Я поднимаюсь на ноги, прижимая ее к себе.
— Пещера Хар-лоу?
— О. — Она качает головой, хотя ее шатает от усталости. — Нет. Мы должны остаться, проверять добычу. — Она подталкивает меня отпустить ее, и когда я это делаю, она указывает на полоски, покрывающие все поверхности. — Еда.
Ааа. Теперь я понимаю… и она права. Потребуется много усилий, чтобы затащить все внутрь, чтобы хищники не вырвали это у нас. Она умна, что сидит здесь с едой, но ей холодно и она устала. По крайней мере, я могу помочь с этим. Я снова сажусь у огня и показываю, чтобы она села рядом со мной. К моему облегчению, она сразу же подходит ко мне, прижимаясь к моему боку. Я накидываю ее накидку на наши плечи и крепко обнимаю свою пару.
Она счастливо вздыхает и проводит своими холодными пальцами по моему животу.
— Хорошо, посидим до утра.
Думаю, она говорит мне, что я мудрый и сообразительный, раз решил охранять еду. Довольный ее похвалой, я целую ее светлую гриву и смотрю на огонь. Ее руки крепко сжимают меня, одна обвивается вокруг моего хвоста, как будто она хочет прижать меня к себе. Это делает мой член неприятно твердым, но я не бужу ее для спаривания. Хар-лоу нужно поспать. Я обнимаю ее и смотрю на огонь, и хотя я устал, я не засыпаю. Я могу бодрствовать очень, очень долго, если мне нужно, и прямо сейчас Хар-лоу нуждается во сне больше, чем я.
Я присматриваю за своей парой, пока темнота не становится бледно-серой, а небеса не светлеют. Солнца-близнецы скоро взойдут. Если я хочу снова найти это стадо двисти, мне следует уйти в ближайшее время. Это трудно, когда все, чего я хочу, — это держать Хар-лоу и смотреть, как она спит, зная, что ей безопасно, комфортно и она отдохнула.
Но удерживание моей пары не кормит ее, и поэтому я тихо убираю ее руки от себя. Я выскальзываю из ее объятий и поднимаюсь на ноги. Я понимаю, что у меня все болит, и на моем плече есть несколько царапин от одного из самых свирепых снежных котов, которые болят этим утром. Я поворачиваю одно плечо, проверяя свои затекшие мышцы.
Чья-то рука обхватывает мой хвост, хватает его и удерживает неподвижно.
Я смотрю вниз, и моя пара с сонными глазами смотрит на меня снизу вверх.
— Куда ты?
Она прекрасна, и даже несмотря на то, что я устал, мой член возбуждается при виде ее. Я нежно касаюсь ее щеки пальцами, а затем указываю на холмы. Ее брови хмурятся, и я думаю, что она не понимает, поэтому я указываю на свое копье.
Хар-лоу встает на ноги и подходит к моему копью. Она хватает его… а затем отбрасывает от нас. Он скользит по песку недалеко от меня, и я в замешательстве смотрю на свою пару. Почему она это сделала?
Она указывает на меня.
— Тебе нужно говорить со мной.
— Хар-лоу. — Я двигаюсь, чтобы поднять свое копье, но она издает возмущенный звук и встает перед ним раньше, чем я успеваю. — Мясо Хар-лоу. — Я указываю на добычу, которую принес прошлой ночью, потому что помню слово, обозначающее еду. — Мясо, да. Мех, да. Хар-лоу, да.
