все отдала, лишь бы узнать подробности!
В ложе Табета села на стул с краю. Рядом с ней разместился лорд Фондерляйн. Мне пришлось сесть в центре. Дарнелл занял последнее место слева.
Ганс «скрасил» ожидание начала представления последними новостями коневодства. Мне не пришлось делать вид, что эта тема сколько-нибудь интересна, так как общался он в основном с Дарнеллом. Табета же каменным изваянием уставилась на сцену.
Наконец-то прозвучал третий звонок. Свет погас. Я с облегчением выдохнула. На сцене появились актеры. Минут через тридцать я сжала в руках веер и бросила колкий взгляд на Дарнелла. «Гномская рапсодия» оказалась нескончаемой одой о том, как одна гномка выбирала себе жениха из пяти претендентов.
– Очень смешно, – сквозь улыбку процедила я, наклонившись к опекуну.
– Мотай на ус, малышка Лив. Кажется, у тебя осталось всего тридцать три кандидата в списке, – тихо ответил Дарнелл и кивнул в сторону Табеты и Ганса.
Последний был всецело поглощен моей компаньонкой.
– Тридцать четыре, – поправила я и, заметив, как Дарнелл оцепенел, добавила: – Думал, я не узнаю, дорогой опекун?
Он промолчал. Я же усмехнулась и поднесла к глазам бинокль. За мной по-прежнему со всех концов зала следили представители самых знатных семей Пармиины. О, уверена, сейчас маменьки и папеньки сопоставляли размер моего приданого с неудобствами, которые им придется терпеть, имея взбалмошную невестку. И, судя по горячим спорам, разворачивающимся в ложах, где сидели молодые люди с родителями, выбор был не в мою пользу.
Удовлетворенная маленькой шалостью, я уже хотела убрать бинокль и насладиться представлением, когда заметила, или даже почувствовала на себе еще один взгляд. Из самой лучшей ложи театра на меня смотрела ее величество Мария-Анна Лемоширская, королева Пармиины.
По спине пробежал холодок. Обратил внимание на присутствие королевы и Дарнелл. Явление леди Оливии Бдумсбери вряд ли можно было назвать успешным, и это сулило моему опекуну немало проблем.
Справа лорд Фондерляйн пытался разговорить Табету, то и дело спрашивая какие-то глупости о постановке. Я же нервно поглядывала на другую сторону зала, где сидела королева. Та быстро потеряла ко мне интерес. К концу первого акта я даже убедила себя, что ничего страшного не произошло, но, едва опустился занавес, Дарнеллу принесли записку.
– Нас хочет видеть ее величество. – Он укоризненно на меня посмотрел.
– Наверное, хочет спросить имя моего мастера по окрашиванию, – предположила я, но шутки никто не оценил.
– Ганс, леди Табета, мы оставим вас ненадолго одних, – вздохнул Дарнелл, подавая мне руку.
– Да-да, – поспешно кивнул лорд Фондерляйн. – Я позабочусь о леди Табете.
– Уверены, что мне не стоит пойти с вами? – встрепенулась гномка, но по ее лицу было видно, что компаньонке хочется остаться.
Возможно, им с лордом Фондерляйном нужно многое обсудить? Вспомнить прошлое, подумать о настоящем и построить планы на будущее? Я невольно хихикнула, чувствуя себя свахой.
– Табета, отдохните один вечер. Мы в театре у всех на виду. Да и в ложе ее величества мало места из-за фрейлин, – произнесла я и потянула Дарнелла в коридор.
Однако приподнятое настроение быстро прошло, стоило нам подойти к ложе королевы.
– Ничего не бойся, Лив, – приободрил Дарнелл и слегка сжал мою руку.
Я кивнула. Мы прошли внутрь. Там в окружении фрейлин рядом с пожилым джентльменом восседала Мария-Анна Лемаршийская. Из-за волнения представление прошло как в тумане. Я сделала глубокий реверанс, Дарнелл поклонился, прозвучало несколько вежливых фраз, а затем…
– Лорд Дарнелл, я как раз хотел с вами обсудить некоторые вложения в горнодобывающую промышленность, но не будем портить дамам приятный вечер нашими скучными разговорами. – Пожилой джентльмен встал.
Опекун бросил на меня взгляд, в котором читалось «я буду поблизости» и вышел. Затем из ложи тихо испарились и фрейлины.
Итак, я осталась с королевой наедине. Рыжая и зеленоглазая, Мария-Анна отличалась породой и статью. Рядом с ней я чувствовала себя простушкой. Простушкой в нелепом платье, в которое сама же и нарядилась…
– Вы очаровательно выглядите, леди Оливия, – улыбнулась королева.
Ее голос звучал завораживающе мягко. В нем не было насмешки, только легкий намек на снисхождение.
– Спасибо, ваше величество, – сдавленно ответила я, краснея как помидор.
Закралось у меня подозрение, что все мои уловки раскусили!
– Я хочу помочь лорду Рейнхарту вывести вас в высший свет. Леди Оливия, думаю, у меня получится организовать ваш первый бал во дворце, – благосклонно, все тем же мягким тоном сказала королева.
И как бы мне ни претила мысль об очередном мероприятии, напоминающем смотрины, я не могла отказаться от этой чести.
– Вы крайне добры, ваше величество, – ответила я, кисло улыбнувшись.
– Вот и чудесно, леди Оливия. – Она взмахнула веером, и как по волшебству в ложу вернулись фрейлины.
Это стало знаком, что пора уходить. Я еще раз поблагодарила королеву и уже попятилась к выходу, как она добавила:
– И платье… не беспокойтесь на сей счет. Моя личная портниха приедет к вам снять мерки и пошьет наряд, достойный принцессы.
Глаза ее величества озорно смеялись надо мной, тогда как голос остался неизменным.
На этом встреча закончилась. В коридоре меня ждал Дарнелл. Я молча взяла его под руку, и мы направились обратно. Чувствуя себя загнанной в угол, я повернулась к Дарнеллу и выпалила:
– Королева хочет устроить мне бал во дворце!
– Знаю. Мне жаль, Лив, – тихо произнес он, а затем добавил с укором: – Поведи ты себя чуть осмотрительнее, и у нас имелось бы больше времени на выбор.
– Что ты имеешь в виду?
– Теперь они убедились, что ты способна выкинуть какую-нибудь глупость, и взяли дело под особый контроль.
– Какую еще глупость?
– Ну, к примеру, пасть от чар подданного соседнего королевства, сбежать с ним от опекуна и выйти тайком замуж.
– О Чудара, да я всего лишь волосы покрасила и платье неудачное выбрала! Не понимаю, где связь между этими мелочами и побегом?! Никогда не думала, что такое возможно, но кажется, ты начитался дамских романов!
– Не я, а ее величество! Поговаривают, у нее целая библиотека современного дамского… кхм… творчества. И не надо злиться на меня, Лив. На нас смотрит вся Пармиина. – Он жестом указал на дверь, что вела в ложу.
Но я вцепилась в его руку и взмолилась:
– Дарнелл, сделай что-нибудь! Попроси у короля больше времени.
– Лив, я сделал все, что мог, – припечатал он.
Это стало последней каплей.
– Ах так? – я прищурила глаза. – Тогда и я сделаю все, что могу!
Прозвенел третий звонок. Я с гордым видом ввернулась на свое место.
Я испытывала извращенное удовольствие, наблюдая, как изводится мой дражайший опекун.
