то, что у нее не выйдет. — Малышка, я твой муж, и я сильный. Ты сможешь меня прочесть, только если я сам это позволю сделать.
— Ты хитрюга, — шлепает по плечу, а я снова оставляю поцелуй на ее ароматных губах.
Поднимаю ее и спускаю со стола так, что она скользит по моему телу, снова вызывая одно-единственное желание.
— Даже не думай у нас… Мои стейки, — кричит и отодвигает меня в сторону. — О боже… Что я за хозяйка, — почти плачет, а я обнимаю ее со спины, смотря на слегка пережаренные куски мяса.
— Плевать на него.
— Но я тебя не накормила, — стонет от отчаяния.
— Милая, это просто мясо, — целую в шею. — Ты утолила мой другой голод, но, кажется, он возвращается.
— Алан, — шикает на меня. — Мне нужно кормить двух малышей внутри меня. И мы требуем мяса с кровью.
Будто опомнившись я опускаю ладони с талии на низ живот и снова этот поток чистой энергии…
— Черт, это нереально.
— Ты правда их чувствуешь?
— Ага. Они как теплые огоньки в ладони пускают импульсы.
— А я не чувствую.
— Потому что я муж и отец. Чуть позже.
— Но они внутри меня, это нечестно.
— Я больше по запаху твоему понял.
— Запаху?
— Только не вздумай нюхать подмышки, — смеюсь, потому что угадал ее намерения.
— Ну а что за… — до нее доходит смысл и она, развернувшись чуть толкает меня в грудь. — Какой же ты пошляк.
— О да, я еще столько всего намерен сделать с твоим стройным телом, пока ты не стала похожа на арбуз с руками и ногами.
— И ты любишь арбузы? — заигрывающе трогает мой торс, повышая уровень накала, между нами.
— Это моя любимая ягода.
— Отлично, потому что я тоже люблю… — она разворачивается ко мне спиной и трется о мой стояк своей прелестной попкой. Скользя то вверх, то вниз.
— Напросишься.
— Правда? Тогда мне стоит прекратить… — делает полшага вперед, но я впиваюсь пальцами в ее бедра и притягиваю обратно.
— Ну уж нет. Теперь по полной полакомимся друг другом.
***
За эти последние дни Дара спокойно спала. Контролировала оборот и лунатизмом не страдала. Однако опасность будто витала в воздухе.
Я больше не спрашивал ее о той ночи, когда нашел у обрыва. Да и задавая вопрос, она молчала. Я не понимал почему.
Мы собирались провести последнюю ночь в уединении, и я ощутил ее отчужденность.
— Дара, мы можем поговорить? — я нашел ее на крыльце. Рядом с ней сидели несколько белок. Увидев меня, они сбежали, а я прифигевший малость не мог в это поверить. Не то чтобы это было очень странно. Но все же… белки?
Она улыбнулась рыжим «подругам» и похлопала рядом с собой по одеялу, на котором сидела.
— Твои новые друзья? — она улыбнулась, прячась в моих объятиях. — Они в курсе, что ты волк?
— Я просто кормила их орешками. И не разговариваю с животными, Алан.
— Ну не знаю. У тебя так много талантов и способностей открывается, что разговор с белками может показаться мелочью в сравнении с ними.
— Ты о той ночи?
— И о ней тоже. Никто не знает, что ждать. Ты уникальна, понимаешь? А то красное сияние. К синему не привык, а тут второе…
— Это было что-то злое Алан, — перебивает, а по телу прокатывается дрожь. — Что-то темное, пугающее. Мне было страшно как никогда.
— Эй, — притянул поближе и покрепче обнял. — Ты можешь рассказать мне все что угодно. Я не просто твой муж, я твоя пара.
— Знаю, милый, — поднимает голову и целует в подбородок. — Помнишь тот сон, где была девушка и ребенок на руках, с которыми она спрыгнула со скалы?
— Да.
— Я была на ее месте. Меня что-то тянуло туда. Как оказалась на месте, не знаю, но помню, что снился сон, приятный такой. А когда оказалась там… Я была готова это сделать. А твой голос, он был откуда-то издалека слышен. Ты и это зло сражались. Но я выбрала идти к тебе. Ты мой свет, — села ровно и развернулась в мою сторону.
Дара смотрела на меня с улыбкой на губах, но ее глаза… Предки, как же они сияли. Они излучали что-то такое, чего не было раньше. Там было так много, много того, что тебя окружает и ты уверен, что вот он твой дом.
Ее глаза были моим домом. Таким же светом, к которому я был рад тянуться и гореть. Главное с ней или в ней…
— Ты ведь чувствуешь это? Чувствуешь то, что я ощущаю…
— Да… Даже не сомневайся. Когда ты раньше говорил о нашей истинности, это было равносильно мифам или легендам. Чем-то странным и придуманным. Но сейчас… О родной — это невероятное ощущение. Когда ты внутри заполнена любимым и ощущаешь его физически. Я и не подозревала, что такие сильные чувства существуют. И я рада испытывать их с тобой.
— Черт, — быстро усадил ее верхом на себя и обнял каждый сантиметр ее тела. — Скажи это… Говори постоянно… Блядь, мне это надо…
— Я люблю тебя… Больше всего на свете люблю… — терзаю ее губы, а руками впиваюсь в кожу, задрав майку, которую захотелось разорвать на ней. — Только тебя…
— Да, твою мать… — целую хаотично, куда придется, держа в своих ладонях любимую девочку. — Да… Ты моя… только моя…
Быстро высвобождаю жаждущий ее член и приподняв за бедра Дару, медленно опускаю на себя.
— Идеально… — испускаю протяжно выдох.
Дара стонет, привыкая к размеру, а затем начинает аккуратно раскачиваться на мне, уперевшись в мои плечи.
— Нам нужно быть аккуратней, — вдруг замирает, — чтобы не навредить малышам…
— Ни за что… — успокаиваю ее, погладив красивое лицо. — Даже не думай об этом. Они в порядке, я чувствую… Я знаю это…
Дара
Весь мой мир теперь был заключен в нем.
Его имя вызывало самые разные эмоции, как и мысли…
Прикосновения и страсть. Все это он. Мой муж. Мой избранный самой природой и предками.
Луна подарила нам двух малышей, и я хотела стоять на коленях благодаря ее.
Если раньше я забыла свой мир и существовала в том, где не было волков-оборотней и это волновало. То сейчас, вспомнив совершенно все, это перестало иметь значение. Моим миром стал ОН. Мы…
Радость, счастье, изумление и слезы… Лишь малая доля того, что я испытывала, пока он гладил мой живот и мысленно подпитывал меня своими ощущениями.
Он чувствовал их… Он знал наверняка своих детей, и это пронизывало меня искрой умиротворения.
Алан лучший из мужчин. Он лучший во всем мире. И он
