Эпилог 2
Спустя три недели
— Демон в бешенстве — горе всему человечеству, — с толикой грусти произнес Шеррс, когда дверца шкафа осталась в руках Лефиуса.
О, уже щепки от нее посыпались на пол. Быстро, однако, этот шкаф отслужил свое — и десяти минут не прошло.
— Я не в бешенстве, — процедил Лефиус. — Я немного злюсь и самую малость обижен.
— Верховный Господин, мы уже сорок четвертый раз за последние сутки меняем сломанную мебель, ну как не бешенстве? — вздохнул Шеррс, носком обуви подпихивая разлетевшиеся щепки в одну кучку. — И снова щепки убирать...
— Ну так не щебень и валуны от остатков зАмка, дурак! И я слышал, что когда некоторые господины так обижаются, то в щепки рассыпаются целые страны, а мы тут о какой-то жалкой мебели говорим, — заметил второй демоненок, который вытащил веник с совочком и принялся добросовестно подметать.
Я вздохнула, философски глядя на эту картину. Признаться, я ожидала чего-то гораздо более ужасного, я ведь так поступила с Лефиусом... Но он даже ругаться не стал, просто ломал все вокруг и иногда бормотал себе под нос что-то про прекрасных бессовестных призывательниц и тяжелую мужскую долю. Второй день уже не прекращая бормотал, но его можно понять!
— Поэтому я и говорю, что самую малость, — рыкнул Лефиус.
— А на что злитесь, господин? — спросил второй демоненок.
— На то, что мы мисс Беберину без вас подставили? Так у нас выбора не было, подставить эту старую мра... мрачную т... тушку надо было срочно! — воскликнул Шеррс. — Иначе бы...
— Иначе бы она избежала наказания, хотя заслужила его, — дополнила я восклицания демонят.
Да-а-а, когда я убедила Лефа отправиться по делам, то совсем не думала, что первым делом, которым я займусь тайком, будет не разговор с матерью Акреона, а мое маленькое возмездие мисс Беберине.
Она, пронырливая... мрачная тушка, решила откреститься от всего, что сделала. Сказала, мол, ее околдовали, Мессер виноват, в разум вмешался, поэтому она себя не осознавала. Иначе бы никогда таким злодеям не помогала. Ага, именно поэтому она так охотно продолжала меня изводить после суда. Да и, будем честны, не только меня. Она во всей академии единственная, от кого приходилось прятать студентов в прямом смысле этого слова. Ее бы, честное слово, стоило упечь за решетку раньше всех остальных, потому что все свои гадости она творила не вынужденно, даже не корысти ради, а чисто ради своего личного извращенного удовольствия. Мрачная мерзкая тушка, но умная. Иначе бы не выбирала в качестве своих жертв беззащитных и безродных студентов.
Я когда узнала о том, что мисс Беберину оправдают, даже штраф назначат минимальный, пришла в искренний ужас. Ой не зря, совсем не зря я отправила одного из демонят за ней следить. Большей частью потому, что я опасалась ее мести, ведь когда-то на одно из моих свиданий с Лефиусом ее притащили связанной. Но вот как удачно пригодилось-то, словами не описать.
Буквально через пару часов после ухода Лефиуса, когда я перечитывала письмо от матушки Акреона, ко мне в комнату ворвался запыхавшийся Каерс и, заливаясь слезами похлеще обесчещенной девицы в стародавние времена с дикими нравами, рассказал, что мерзкую мисс Беберину не только не казнят, но даже и за решетку навечно не упекут.
— А она... она! Гадость гадостная, пакость пакостная, мерзость мерзостная, хвост прадедушки высшей демонессы ей в ухо, такая нехорошая! — на одном дыхании выдал Каерс. — Она всех новеньких демонят, которые только-только отправлялись на задание... всех унижала, такая... такая...
— Тварюшка, — подсказала я, вставая с кровати. — Успокойся и расскажи уже подробнее, что случилось, почему свидетельство Эбеса не подействовало.
— Она самая! И сапогами на каблуках швырялась! И волосы выдирала. Я так хотел, чтобы она утопилась где-нибудь... где-нибудь... в отходах ящеров, а ее даже не поса-а-а-адят, — Каерс плюхнулся на пятую точку и завыл, раскачиваясь туда-сюда.
Я не стала прерывать истерику демоненка — понять его можно. Я сама иногда от мисс Беберины и ее поступков приходила в ужас, а что уж говорить об этом милом малыше? Но о самой ситуации задумалась. Оставлять ее безнаказанной вовсе не хотелось, но как наказать-то?
Лефиус специально для выбил разрешение утвердить приговор для Мессера и Акреона, ведь я — главная пострадавшая. А вот на судьбу мисс Беберины я никак повлиять не могла. Во-первых, мы с Лефом об этом не подумали, а поэтому ни о чем с Краусом не договорились, а, во-вторых, если дело не семейное, то считалось дурным тоном давать показания. Мне-то ничего, а вот родителям доставлять неудобства я не хотела.
К тому же, я с ними не так давно встретилась (пока без Лефа) и осознала, что все это время страдала не только я одна: мама с папой переживали ничуть не меньше, а некоторые родственники, даже очень дальние, пытались искренне помочь мне. Да и отношения моей семьи с другими семьями аристократов испортились из-за моего приговора, так что добавлять дрова в огонь и еще настаивать на наказании пусть и дальней, но родственницы, мне не хотелось.
Пока я размышляла, Каерс уже отрыдался.
— Что теперь делать, сестренка?
— То, что я говорила, — улыбнулась я. — Рассказывать мне подробности произошедшего. Как так вышло, что мисс Беберину не посчитали преступницей.
— Ну, как я понял, у нее есть кое-какие связи, да и репутация среди учителей в академии считается одной из лучших: она все всегда делает в срок. Да и вообще... против нее только слова Эбеса, а других существенных доказательств и нет. И что теперь делать, если доказательств нет, я не знаю, — шмыгнул носом демоненок.
— Я знаю, — ответила я, не удержавшись от улыбки.
— Ого! Сестренка тоже так умеет, — округлил глаза демоненок, а после радостно захлопал в ладоши.
— Как так? — не поняла я.
— Улыбаться не по-доброму, — прояснил Каерс, а после подлетел поближе и спросил: — А что делать, если нет доказательств преступления?
— Если их нет, то надо их сделать.
— И подложить? — с надеждой спросил демоненок.
— Именно.
— А если репутация хорошая, то ее можно и испортить, раз она так влияет на решение судьи? — совершенно искренне обрадовался Каерс.
— Разве может быть хорошая репутация у человека, который издевается над студентами и призванными демонятами? — надеюсь, демоненок понял намек. — Ах да, список некоторых студентов я тебе дам, а со списком демонят, предположу, справишься сам?
— Сам, возможно, все и не смогу, но тут такое дело, что мне бы много кто подсобил. Сестренка, а призови еще парочку моих друзей? Ну, чтобы дело решилось побыстрее...
В общем, дело это решилось и впрямь быстро: всего за несколько дней репутация мисс Беберины благодаря многочисленным жалобам студентов при активном участии студенческого совета и свидетельствам демонят (не без содействия Крауса фон Аффета) репутация мисс Беберины была разрушена, в результате чего Краус настоял на перепроверке фактов и, кто бы мог подумать, нашли доказательства, что она совсем не жертва, а вполне себе злодейка.
У Лефа к мисс Беберине счеты еще с тех пор, как я заставила его подпирать дверь подвала, чтобы она нас не увидела. Но чтобы он так злился из-за такого пустяка...
— Да не в ней дело! — рыкнул Лефиус. — Пусть горит синим пламенем, забудьте вы о ней. Не наказали бы по человеческим законам, наши бы демонессы до нее добрались. У них совсем крышу срывает, когда они узнают, что кто-то там посмел обижать демонят.
— Тогда... тогда ты злишься, потому что я проигнорировала твои усилия? — тихо спросила я.
— Какие усилия?
— Ну, ты же договорился, что окончательное решение о судьбе осколка души Акреона и о Мессере должна принять я, но я отказалась и позволила сделать это Краусу фон Аффету...
Разумеется, я так поступила не спроста. На мое решение повлияло письмо Аэллы, матери Акреона и бывшей жены Мессер, а также последующая встреча с ней. Можно сказать, что она было непростой.
