class="p1">Алексис снова кивнула, но не встала.
— С чего ты взял, что я собираюсь выполнить твою просьбу? — наконец осведомилась она.
— Это не подлежит обсуждению.
Алексис вскочила и развернулась к нему. Ее лицо горело, а глаза метали молнии.
— Не пойми меня неправильно, мне нравится благотворительность, — начала она, и Полубог не смог сдержать улыбки. — Но если ты думаешь, что я позволю тебе рисковать жизнью в одиночку… после всего, что ты сделал для меня и моей семьи, у тебя поехала крыша. Теперь я тоже в этом замешана, Киран. Наверное, я не знаю, что, черт возьми, творю, и, возможно, я не столь ценный актив, как остальные, но я отлично вырываю души из трупов. И прекрасно изгоняю призраков. И… общаюсь с ними. А это уже кое-что. — Она сжала кулаки и замерла.
Киран продолжал смотреть на Алексис.
— Не тратить сердце на тебя? Хорошо. Не буду. Но еще я не буду тратить свою жизнь, прячась от битвы, потому что многое может пойти не по плану. Я с детства влачила жалкое существование в свинарнике двойного сообщества. Если кто-то и должен бороться с дерьмовыми членами правительства, так это я. Мне тоже нужно свести счеты. Кто-то должен наказать Валенса за мерзкое обращение с душами. За убийство фейри и незаконную охоту. Его надо прикончить! Так что не дождешься. Я вступлю в бой. Присоединюсь к остальным. Ты не остановишь меня. Разве что убьешь, но тогда, став призраком, я вышибу из тебя все дерьмо.
Киран поднялся на ноги, прежде чем осознал, что делает. Ему хотелось выполнить просьбу матери. Поступить правильно. Он пытался. Но если Алексис не уедет…
Он обнял ее за шею и привлек к себе, прижавшись губами к ее губам и поцеловав со всей страстью. Алексис оттолкнула его, и Киран упал на скамейку.
Она сдернула его брюки, а он вцепился пальцами в пуговицы ее джинсов. Киран стащил их, пока она гладила его член, разжигая прикосновениями огонь внутри.
Алексис сняла джинсы и уверенно оседлала Кирана. Дико и своенравно, как любил Киран. Она наклонилась и провела головкой его члена по своей влажной промежности, уже готовой для него.
Жаждущей, как и он сам.
Киран схватил ее за плечи и, когда Алексис выпрямилась, отпустил ее. Застонал, утонув в ее узком тепле. Мир расцветился красками. Сердцевина Алексис — ее душа — запульсировала.
Алексис дотронулась до сердцевины Кирана, и невероятно интимное чувство накалило физические ощущения до предела.
Киран чувствовал всю плоть Алексис, сжимающуюся вокруг его члена.
Алексис с упоением задвигалась, и Киран начал ласкать ее клитор, резко и глубоко вбиваясь в нее. Наслаждение нарастало внутри, и ощущения усиливались.
В теле Кирана начало потрескивать электричество, и он потерял контроль.
Киран встал, обхватив Алексис за талию и удерживая на весу. Приподнял ее бедра, погружаясь все глубже. Он любил держать ее на руках. Снова и снова наполнять до самых краев.
Яички затвердели, и наслаждение унесло Кирана туда, где существовала лишь она.
Лишь ощущение ее тела и связь между их душами.
— Не уходи, — потребовал он. Или, возможно, умолял. — Останься.
— Я… не… собиралась, — ответила Алексис, издав низкий женственный стон. — Я… никуда… не уйду.
Мир взорвался оргазмом. Прекрасным, удивительным оргазмом.
Киран застонал, излившись в нее, впитав невероятное чувство. Алексис закричала и задрожала, выкрикивая его имя. Он вновь проник в нее, испытав волну интенсивного наслаждения.
Еще один толчок, и силы оставили Кирана.
Он попятился, стараясь не уронить Алексис.
Она затрепетала и обмякла в его руках. Он рухнул на скамью. Его дыхание было тяжелым, ее — неровным.
— Мм, — простонала Алексис, легонько коснувшись губами его шеи. — У меня есть кое-какая просьба.
— Дай угадаю… — Киран откинулся, крепко держа ее. Ему не хотелось, чтобы Алексис поднялась с него. Это означало бы, что момент прошел и ему придется принять суровую правду предстоящих событий. — Ты не хочешь, чтобы я рассказал обо всем детям.
Алексис рассмеялась, по-прежнему целуя его.
— До тех пор, пока я не придумаю, как это сказать. Нужно подобрать правильные слова.
— Думаешь, они существуют?
Алексис не ответила. Она прижималась к нему, ее сердцевина пульсировала от счастья.
От страха у Кирана сжался желудок. Десять минут назад худшим будущим была смерть. Он был готов принять эту судьбу, зная, что Алексис в безопасности, а его мать обрела свободу.
Но теперь на кону стояла не только его жизнь, но и жизнь Алексис.
Они оба понимали — бывает нечто похуже смерти… то, что Валенс сделает с ней, если узнает правду.
Теперь вера в успех казалась еще более безрассудной.
Алексис
С высоко поднятой головой я поднялась на крыльцо и застыла возле двери.
— Что ж, ты выглядишь… отдохнувшей, — с ухмылкой заявил Фрэнк.
Несколько мужчин-призраков рядом с ним рассмеялись, а невесть откуда взявшаяся пожилая женщина нахмурилась.
— Заткнись, — прошипела я, сжав дверную ручку одной рукой. Другой я пригладила волосы. Я старалась не раздражаться.
Мы еще долго занимались любовью. Киран возбудился прежде, чем я успела слезть с него, и мы устроили новый забег, на этот раз медленнее и эмоциональнее.
Вообще-то, я собиралась уйти. Убежать домой и вести себя так, словно ничего не произошло. Но я не смогла. Неожиданно мы провели вместе несколько часов, полураздетые и ни о чем не переживающие, смотрели на океан и болтали о ерунде.
«Не трать свое сердце на меня, Алексис».
Возможно, Киран имел в виду другое, но он прав. Я сомневалась, что у нас есть будущее. Мы из разных миров, и вряд ли кто-то из нас хотел покинуть свой. Однажды Киран станет лидером. Я чувствовала это. Он разберется с отцом и будет править территорией, возможно, огромной.
Возможно, он даже захватит магический Сан-Франциско и приведет город в порядок. Киран рожден для великих дел, и хотя я в шутку мечтала выйти замуж за принца и ни в чем не нуждаться, я знала свое место. Я изгой. Белая ворона. Девчонка, которая приютила бездомных и жила в щели между сообществами. Вот и все.
А большего мне и знать не хотелось. Зато я могла делать все, что пожелаю. Мне не приходилось никого слушать, и я несла ответственность только за двоих подопечных, в то время как Киран являлся оплотом общества.
Но… Боже, как же с ним хорошо. Каким сексуальным, захватывающим и чувственным он был.
«Не трать свое сердце на меня, Алексис».
— Да-да, я тебя услышала, — пробормотала я, потерев ноющую грудь. Вероятно, мне придется изредка напоминать
