это был Кристиан, верхом на таком же великолепном скакуне, который был впряжен в карету.
— О, сейчас все девушки в обморок попадают! — комментировала его появление неугомонная Рози. — Еще бы! У него волосы красивее, чем у многих из них! А в его начищенных сапогах можно увидеть свое отражение!
А я лишь улыбнулась.
Кристиан и оделся в ярко-синий, с золотыми галунами, праздничный костюм, больше подошедший бы к балу-маскараду. Но он невероятно подходил к магическому цвету его глаз.
И мне было приятно. Потому что это могла видеть и оценить только я.
Наша карета остановилась. Расторопные лакеи поспешили открыть передо мной дверцу.
Но чтобы я вышла, руку мне подал Кристиан.
Один из слуг, словно тень, следовал за своим господином.
В руках его был какой-то ларец. Слуга держал его с гордостью и очень крепко. Словно сама жизнь герцога была в его руках.
Он улыбался так прекрасно, что на миг я забыла обо всем на свете, просто утопая в счастье от того, что он с мной. Он мой. И сейчас мы объявим об этом на весь свет!
— Ты сегодня прекрасна, как никогда! — шепнул он мне на ухо, когда я взяла его под руку. — Надо же, как тебе к лицу зеленый цвет…
Я мельком оглянулась на то место, где стоял Юджин.
Он так там и оставался, словно пригвождённый.
Только теперь лицо его было абсолютно несчастным.
— Какое прелестное украшение на вашей шейке, — меж тем продолжил Кристиан.
Мы с ним неторопливо начали подниматься вверх по ступеням, пока лакеи извлекали из кареты важную Ивонну.
— Но я не припомню, чтобы я дарил вам что-то похожее, — продолжил Кристиан, пристально глянув на меня. Притом таким взглядом, что я поняла — врать бесполезно. Он раскусит меня тотчас же. — Где вы взяли это, госпожа Эванс?
Да и ни к чему.
К тому же, можно будет спросить совета у Кристиана по поводу клада.
— О, как официально, — усмехнулась я.
— Но мы же на людях, — напомнил Кристиан. — Поэтому некоторые правила приличия нужно бы соблюсти. Хотя бы из уважения к окружающим. Обращение на «ты» — это слишком личное. Оно просто вопит о том, что мы уже были… вместе…
От этого быстрого и горячего напоминания у меня мурашки по спине побежали.
Мне почудилось, что я снова ощущаю нескромные прикосновения к моему телу. Жадные поцелуи, ласки, от которых крови закипает.
Даже запах той ночи я ощущаю.
Как и желание, перемешанное с чувством острой опасности…
Я с трудом подавила шумное «ах», и Кристиан, хитро улыбнувшись, крепче сжал мои пальцы, лежащие на сгибе его локтя.
— Не переживайте, это мое. Действительно мое, — ответила я.
— Вот как? Эта вещица тонкая, она стоит больших денег.
Я помолчала, смакуя настороженность Кристиана.
— Помните, какая слава о моем доме бродила по городу? — спросила я.
— Ну, разумеется. Она до сих пор такая. Только жути чуть поменьше. Говорят, что привидения, если и набрасываются на людей, то только на негодяев. Или на ваших врагов. Так что с вами лучше дружить.
— Ах, увы, — беспечно сказала я, ступая в прохладный полумрак ратуши. — Теперь они не накинутся ни на кого.
— Это почему же?
— Потому что, — вздохнула я, — тот, кто охранял мой дом, наконец, обрел покой и оставил меня. А перед этим открыл тайник. Со своими сказочными сокровищами. Слышали вы о них?
Кристиан кивнул.
— Разумеется, — протянул он задумчиво. — О них мечтали все мальчишки, а потом и молодые люди нашего города. Так-так-так… Значит, привидения больше нет?
— Нет, — пожала я плечами.
— Так-так-так, — проговорил Кристиан снова. — Надеюсь, вы никому об этом не говорили?
— Разумеется, никому.
— Вот и молчите, —Кристиан нахмурился. — И домашним запретите говорить на эти темы. Пресекайте, если услышите.
— Но они еще больше будут говорить. Только тайком, за спиной.
— Пусть. Подобные разговоры, основанные на догадках, рождают трепет. А запретная тема всегда намекает об опасности. Я думаю, — он помолчал немного, — что кое-кто из ваших врагов не явился к вам и не достал вас всех в теплых постельках только потому, что до судорог боится духов, охраняющих ваш дом.
— Я даже знаю, кто это.
— Ах, даже так!
— Конечно. Мадам Эванс однажды посчастливилось поздороваться с этим духом… и пересчитать все стены собственными боками. Поэтому она его боится.
Так непринужденно болтая, мы, наконец, достигли помолвочного зала.
Разумеется, первые. Кто посмел бы опередить герцога?
Следом за нами шли горожане попроще. Сначала богатые бюргеры, из хороших семей. Потом дети лавочников, купцов. А потом и совсем простые горожане.
В целом, это была очень красивая и величественная процессия.
Красивые молодые люди, в самых красивых своих одеждах, с цветами, взявшись за руки, шли по ратуше, по красивому залу. И весь город смотрел на тех, кто скоро станет семьями — и будущим этого города.
И, заметив перед собой главу города, законника, еще каких-то чиновников, и почему-то Брата Умиротворения, я вспомнила о цели своего визита.
И ужасно разволновалась.
Да так, что чуть не споткнулась.
Но Кристиан успел меня подхватить и снова лучезарно улыбнулся.
— Что такое? — прошептал он. — Госпожа Эванс, куда испарилась ирония, с которой вы только что вели беседу? Что за испуганный взгляд?
— Ох, Кристиан! — зашептала я, склонив пылающее лицо. — О чем я только думала!
— Что?
— Я не думала, что помолвка это вот так…
— Как?
— Да весь город глазеет! — зашипела я, затравленно оглядываясь по сторонам.
Подспудно я в толпе искала Ивонну и Рози, чтоб получить свою порцию поддержки.
Но они были слишком далеко. Светлое платье Рози едва виднелось.
Зато Юджин в первых рядах!
Кажется, он локтями растолкал всех гостей, чтобы быть в первом ряду зрителей.
На лице у него было просто-таки исступленное выражение.
Как будто я сразу передумаю, увидев его кислую рожу!
— В этом и смысл! — рассмеялся Кристиан.
— Но все меня знают! — шипела я. — И тычут пальцами! И шепчутся за спиной, вспоминая мою историю!
— Ну, что ж сделаешь, — философски произнес Кристиан.
Да, отступать было поздно.
Тем более, мы уже подошли к градоначальнику.
Он, раздуваясь от радости и гордости, поклонился сначала Кристиану, потом мне.
— В
