Папа ответил после одного гудка. Я слышала тревогу в его голосе, беспокойство, вложенное в одно слово.
— Алло?
— Я в порядке, — сказала я. — Я нахожусь в «Штайгенбергер Нил Палас» в Луксоре. Я сбежала.
Тогда клерк осмотрел меня более внимательно, но ничего не сказал.
Папа облегченно вздохнул.
— Где Хорусиане?
— Насколько я знаю, всё ещё в Эдфу, — я видела это название на указателях автострад. Ирония этого места не ускользнула от меня. В древности именно в Эдфу, Гор и Сет сражались в своей величайшей и последней битве, в которой Гор убил Сета.
— Я ищу адрес отеля, — сказал папа. — Я буду там, как только смогу.
— Чисиси предал нас Хорусианам. Он сказал им, где нас найти.
Клерк поднял брови, явно понимая, что я не гость. Я не хотела беспокоиться о том, что он знал или кому мог рассказать, поэтому я ошеломила его. Он стоял неподвижно, как в стоп-кадре, с выражением зарождающегося раздражения на лице. Надеюсь, мой телефонный звонок закончится к тому времени, как он придёт в себя.
— Чисиси считал свои деньги на базе Хорусиан, — сказала я.
— Я подумал, что, должно быть, случилось что-то подобное, — голос папы был хриплым от гнева. — Чисиси приехал не для того, чтобы забрать нас из Долины Царей. Когда я, наконец, вернулся в отель, кто-то обыскал наш номер. Он украл мои деньги и ещё кое-что. К счастью, я хранил наши паспорта и большую часть наших денег в сейфе отеля. С нами всё будет в порядке.
— Дейн сказал, что все остальные Сетиты в Египте мертвы.
— Они все? — Папа прерывисто вздохнул. — Я знал об Асуанах. Хорусиане забрали и остальных тоже?
— Они говорили о переезде в Аргентину и Новую Зеландию, чтобы попытаться перехватить Сетитов, направляющихся в Антарктиду.
Папа неодобрительно хмыкнул. Я услышала, как захлопнулась дверь.
— Я сейчас сажусь в машину. Я буду там через десять минут. Ищи красную «Хонду». Также следи за любыми другими автомобилями, которые въезжают на стоянку. Хорусиане могли последовать за тобой.
Я повернулась, чтобы видеть парковку, хотя и сомневалась, что они последовали за мной. Я не заметила здесь никого на автостраде.
— Они причинили тебе боль? — спросил папа. — Они пытались получить от тебя информацию?
— Нет, там были Дейн и миссис Брекенридж. Они были… — я не могла рассказать ему по телефону, что произошло. — Никто не причинил мне вреда, — я расскажу ему о диктофоне, когда мы оба будем менее безумны. На этот раз я буду вести себя осторожно.
— Как тебе удалось сбежать? — тон папы стал подозрительным. — Они могли установить где-нибудь на тебя маячок, чтобы привести их ко мне.
— Они держали меня в наэлектризованной комнате. Они не понимали, что я унаследовала толерантность к электрическим импульсам. Я вышла, просвечивая рентгеном стены в поисках выход, и запрыгнула на крышу здания, чтобы оторваться от них.
— Ты дочь своей матери.
— Я также угнала «Крайслер».
— И моя дочь тоже. Тем не менее, мы должны быть уверены, что тебя не прослушивают.
Я не думала, что Хорусиане могли отпустить меня, зная, что я снова встречусь со своим отцом. Я вдруг почувствовала себя нервной и раздражительной, запертой в вестибюле.
— Куда они могли поставить жучок? — я взглянула на свою одежду. Это может быть что-то настолько маленькое, что они вставили его в швы моих джинсов или подошвы моих ботинок. В это время ночи магазины были закрыты, продавцы футболок крепко спали. — Мне придётся выбросить свою одежду и украсть новую, не так ли? — я судорожно сглотнула. — В конечном счете, меня арестуют, голую, при попытке проникнуть в чей-то гостиничный номер.
Прежде чем папа успел ответить, я придумала худший сценарий.
— Что, если они вкололи в меня маячок? Они могли бы это сделать. Я была без сознания несколько часов.
— Не волнуйся, — сказал папа. — У меня есть детектор ЭДС.
Я и забыла, что он путешествовал с одним из них. Детекторы ЭДС сообщали вам, есть ли поблизости электроника, такая как скрытые камеры или жучки. Они чувствовали всё, что связано с беспроводной передачей.
Папа повесил трубку, чтобы я могла лучше сосредоточиться на своём окружении, то есть следить за Хорусианами. Я выглядывала из окон вестибюля, когда клерк отеля вышел из своего транса. Он потряс головой, чтобы прояснить её, и настороженно посмотрел на меня.
— Извините, мисс, вам нужна помощь?
О да, мне нужна была большая помощь, но он не мог её оказать. Я снова ошеломила его. Это было проще, чем придумать объяснение. Это случилось ещё два раза.
Глядя на освещённые фонарями улицы, я теребила дневник Дейна и позволила себе подумать о том, какой была бы моя жизнь, если бы Рорк не решил стать Сетитом.
Мы всё ещё жили бы в Редмонде среди высоких сосен, влажного неба и в окружении зелени природы. Мама была бы с нами. Она когда-нибудь организовала бы встречу между мной и Дейном, и, если бы моя реакция на него в Аризоне была хоть каким-то признаком, он бы мне сразу понравился. У Дейна не было бы причин не любить меня. Никакой миссии мести для выполнения. Между нами всё могло бы сложиться.
Мама была бы так счастлива и довольна собой за то, что сохранила от моего отца тайну о том, кем был Дейн.
Вместо этого я расхаживала по вестибюлю отеля, гадая, внёс ли Дейн меня в свой список «Убить на следующей неделе».
Наконец, мой отец остановился перед отелем.
* * *
На мне не было маячка. Я испытала неописуемое облегчение. Хорусиане не знали, где я сейчас нахожусь, и моему отцу не надо было проводить операцию без анестезии в попытке изъять жучка.
Было почти три часа ночи, когда мы добрались до «Хилтона». Я была благодарна, увидев свой чемодан в смежном номере. Моя одежда, обувь, сумочка, косметика. У меня было всё, что я привезла в Египет, кроме мобильного телефона. Хорусиане забрали его.
Террариум скарабеев был устроен у окна, моим соседом по комнате на ночь.
Пока папа был в ванной, я порылась в его сумке и взяла пригоршню снотворных таблеток. Не для меня. Чтобы использовать позже. Я придумала план, лёжа в плену в камере Хорусиан. Теперь мне просто нужно было набраться смелости, чтобы довести дело до конца.
Завтра мы с папой поговорим о записи. Завтра я заберу свою жизнь из рук отца и крепко возьму её в свои собственные. У меня был шанс избавиться от скарабеев, предложить Сетитам отсрочку, шанс выжить. После того, как я это сделаю, я исчезну из Египта. Эта мысль должна была наполнить меня каким-то счастьем или, по крайней мере, покоем, но не наполнила. Мне также предстояло покинуть свою семью.
Много лет назад мы с мамой сидели на травянистом поле и пускали в воздух семена одуванчика. «Это цветы, которые ждут своего часа, — сказала она мне. — Теперь они найдут своё собственное пространство, чтобы расти и цвести».
Я представила себе семена одуванчиков, плывущие на прозрачных парашютах по ветру, и подумала, не больно ли им оставлять позади свои корни.
* * *
К тому времени, как мы с папой проснулись, приняли душ и оделись, было одиннадцать. В отеле перестали подавать завтрак, поэтому мы заказали доставку еды и напитков в номер на обед. Папа купил куриную шаурму: тонко нарезанное мясо, завернутое в лаваш. Я съела кошари: блюдо из риса, макарон и чечевицы. Я почти не почувствовала вкуса. По телевизору египетский ведущий новостей сообщил, что скарабеи снова напали. На этот раз камеры видеонаблюдения зафиксировали это событие.
Камеры на стоянке показали мужчину, выходящего из такси в аэропорту. Водитель подошёл к багажнику, вытащил чемоданы и поставил их на тротуар. Участок земли возле автомобильных шин потемнел, казалось, пузырился, когда жуки вылезали из своих укрытий. Скарабеи ждали там. Посаженные, как я знала, Хорусианами, чтобы ловить убегающих Сетитов.
Только этот человек не был Сетитом.
