проклятие в том, чтобы ходить на свидания с убийцей, ― возразил Фернандо, который несмотря на укоризненный тон улыбался во весь рот. ― Как ты себя чувствуешь?
— Если не считать переломов, то прекрасно, ― ответила Хоакина. ― А как я сюда попала? Я сидела у ручья с Пако.
Фернандо опустился на кровать рядом, взял ее правую ладонь в свою и немного сжал.
— Бедный старик. Ты напугала его, заснула сидя. И хорошо, что Куко пошел искать деда, иначе бы он так и просидел с тобой, пока ты не проснулась. Не представляешь, что я пережил за эти три дня. Думал, больше не увижу тебя.
— Три дня? ― изумленно воскликнула Хоакина.
— Твоя ящерка прибежала к загону в среду ближе к вечеру, ― ответил Фернандо, и она увидела в его глазах настоящую боль. ― Сейчас почти два часа пополуночи субботы.
— Невозможно, ― облизнула губы Хоакина. ― Я бы умерла от жажды. Хотя… Сколько живут люди без воды?
Лицо Фернандо исказила такая мука, что Хоакина осеклась и сильно сжала его ладонь.
— Прости, ― сказала она. ― Последнее время я доставляла только неприятности.
Она осторожно высвободила руку и обняла его, положив голову на плечо и прикрыв глаза, и с удовольствием почувствовала, что он обнял ее в ответ. Знакомый аромат успокаивал. А ее прошлые, до потери памяти, чувства к Фернандо прибавились к новым, и теперь она любила его еще больше. Все тревоги и страхи за их дальнейшую жизнь исчезли, как тени под полуденным солнцем. Две Хоакины, прошлая и настоящая, наконец-то соединились в одну.
— Не только, ― сказал Фернандо ей в волосы. ― Ты старалась, чтобы были и приятные моменты. И даже очень приятные.
— Теперь хоть стараться не придется, ― вздохнула она и ойкнула от боли в ребрах, когда хотела отстраниться.
Впрочем, это у нее получилось, и теперь она видела обеспокоенные глаза Фернандо, в которых застыл вопрос.
— Я все вспомнила, ― сказала она. ― В пещере я сильно испугалась, упала и ударилась. Пострадали рука и ребра, но вернулась память. Совсем небольшая плата, если подумать.
— В пещере? ― От изумления он, видимо, забыл обрадоваться. ― Только не говори, что ты сунулась в Пасть Дьявола.
Хоакина кивнула.
— Жаль тебя огорчать. Но, Фернандо, разве не ты передал записку и назначил встречу?
Он покачал головой, лицо было взволнованным.
— Тогда я не понимаю, ― тоже забеспокоилась Хоакина. ― Откуда там твоя подпись?
— Рассказывай все по порядку. Только не спеши. Теперь у тебя постельный режим, и бессонная ночь не повредит.
— А как же ты?
— Я тоже высплюсь завтра, ― чуть улыбнулся он.
Фернандо терпеливо выслушал ее немного сбивчивый рассказ, начиная с утренних событий, когда она навещала Милагрос, и заканчивая нападением Габриэля и тем, как она очнулась в пещере.
— Он хотел, чтобы я умерла, ― сказала Хоакина. ― И у него почти получилось.
— Мелкий ублюдок, ― выругался Фернандо. ― Как ты выбралась?
Она помедлила с ответом. Как поведать мужу невероятную историю, случившуюся с ней в пещере, и не заставить его усомниться в своем рассудке? А, может, ей и правда все привиделось? И Карлос Гонсалес, и их оперный дуэт, и…
— Фернандо, где одежда, в которой я была?
— Уже выстирана и вычищена.
— А не нашли ли в ней чего-нибудь… ― она запнулась.
— Ты о старой золотой монете?
Хоакина кивнула, испытывая невероятное облегчение. Значит, не привиделось. Ей не нужно бояться, что она отравилась газами или сошла с ума.
— Редкий экземпляр из Дамнии, между прочим, ― продолжал Фернандо. ― Коллекционеры за нее отдадут последние палмеры. Откуда она у тебя?
— Ты не поверишь, ― мрачно сказала Хоакина.
— После ареста этого гаденыша Габриэля поверю во что угодно, ― заверил ее Фернандо. ― Надо же, пригрел дон Марсело змею на груди.
В голове Хоакины вспыхнуло все, что она успела придумать или понять, пока ходила кругами по Пасти Дьявола. Неужели инспектор Эспиноса за три дня распутал весь клубок? Но верны ли ее выводы? Она так и не поняла, что связывает Габриэля и ту жуткую женщину, повстречавшуюся ей в Пуэрто-Мариска.
— Как инспектор заподозрил, что Габриэль убийца? А Ракель Аррохо? Она напала на меня. Ее он тоже арестовал?
На лице Фернандо быстро сменяли друг друга столько эмоций, что несмотря на волнение Хоакина готова была улыбнуться.
— Вот что, любовь моя, ― мягко сказал он. ― Сначала ты рассказываешь о том, во что я не поверю, затем спокойно засыпаешь. А утром придется пригласить инспектора сюда. Нет, ты не поедешь в город со сломанной рукой и ребрами даже на Альбатросе.
На следующий день Хоакина чувствовала себе еще лучше, однако даже не заикнулась о прогулке в Буэнавентуру. Соле помогла ей вымыться и одеться, что удалось не без труда, и они спустились в гостиную, где ждал Фернандо, чтобы заботливо усадить жену на диван.
— Не нужны мне эти подушки, ― возражала она. ― И покрывало не нужно. Я не умираю. Скажи лучше, когда ждать инспектора.
— Я позвонил в Хрустальный ручей и попросил передать приглашение где-то час назад, ― сказал Фернандо, сдавшись и присаживаясь в кресло напротив. ― Наш телефон только для местной связи. Мне ответили, что инспектор будет, как только закончит неотложное дело.
— Дело, ― фыркнула Хоакина. ― Он дождется, что она сбежит.
Фернандо укоризненно посмотрел на нее. Затем, будто что-то вспомнив, встал и пошел к двери, ведущей в кабинет. Вернулся очень быстро и протянул Хоакине небольшую стопку помятых, но аккуратно сложенных бумаг.
— Забыл сказать, что нашел твои записи.
— Ну, конечно, ― воскликнула она, забирая их и быстро пролистывая. ― Я засунула бумаги под диван в твоем кабинете, когда вернулась от Маркеса и успела написать несколько строк. Не хотела, чтобы кто-то случайно нашел и сунул нос, пока я не схожу в полицию. Ох, сколько проблем удалось бы избежать, не потеряй я память. Как ты их обнаружил?
Фернандо чуть развел руками.
— Ключ от одного из сейфов закатился по диван. Заодно узнал, что горничные ленились под ним убирать. Впору урезать им жалование.
— Лучше сделай выговор, ― пожалела слуг Хоакина и хотела спросить, не отдал ли Пако старый дневник сеньора Игнасио. Но раздался дверной звонок, и через минуту Педро привел в гостиную Рафаэля Эспиносу.
У полицейского был вид, будто он трудился на плантации по меньшей мере пару суток. Под глазами залегли тени, лоб прорезали морщины, а обычно аккуратно стянутые волосы были небрежно перехвачены лентой.
— Добрый день, сеньоры. Прошу прощения за задержку, пришлось улаживать последние формальности с Лопесом. Теперь он на свободе, будет выплачивать штраф. Но
