меня совершенно не понимающим ничего взглядом. На удивление его безграничная тупость не раздражает. Было бы у этого идиота хоть немного мозгов, у нас ничего бы не вышло.
— Интеллектом ты, конечно, никогда не отличался. Арина была моей истинной.
А вот теперь я его явно заинтересовал. В глазах принца появилось настоящее удивление.
— В смысле истинной? Ты не говорил.
— Естественно, я не говорил. Если бы ты узнал, что убил мою истинную, вряд ли бы держал меня при себе. Я тогда ещё не знал, как заставить тебя ответить за всё, но понимал, что для этого должен быть как можно ближе к тебе.
А вот и страх. Глазки бегают от меня к Элине, которую я всё ещё продолжаю обнимать за талию. Всё-таки, идиот…
— Анхель… Прости. Если бы я знал, я бы никогда не тронул твою пару. Даже близко бы не подошел к ней! Но это было слишком давно. Ты ведь не станешь мстить через столько лет? Это же глупо. Элина ни в чём не виновата. Отпусти её. Прошу.
— Отпустить? Элину? Да без проблем.
Поднимаю руки, отхожу от девушки на два шага. Винсент от облегчения выдыхает.
— Дорогая моя, — обращаюсь к девушке. — В принципе, ты можешь быть свободна. Амалия на балконе с моим отцом. Думаю, тебе стоит присоединиться к ним.
— Пожалуй. Там отличный обзор, будет хорошо видно казнь, — говорит Элина, отправляясь к выходу из ложи, но сразу же возвращается, подходит ко мне.
— Какую казнь? — слышу нотки ужаса в голосе братца.
— Там чей-то дух упорно о внешний круг бьётся. Какая-то крупная белая кошка, — говорит девушка.
— Не знаю чей. Избавься, не надо чтобы кто-то привлекал к нам внимание.
Отдаю Элине свой нож. Она кивает и уходит. Винсент всё это время что-то пытается сделать со своим кругом, чтобы выбраться. Лишь бы не убился, придурок.
— Прости, Винс, отвлёкся. На чём мы остановились?
— Я тебе задал вопрос!
— А… Казнь? Так у нас на сегодня запланирована только одна.
— Я же сказал, что Марианна должна быть помилована.
— Если ты ещё не понял, то я поясню. Плевать я хотел на то, что ты сказал. Твоё слово больше не значит ничего.
— Либо ты сейчас же…
Не договаривает. На площади появляются слуги, которые тащат к помосту Марианну. Винсент зовёт стоящих возле ложи слуг, но те не реагируют. Несколько раз пытается призвать своего духа, но результата не добивается. Смотрю, наслаждаюсь, улыбаюсь.
— Не старайся. В круге дух тебя не услышит. А благодаря иллюзии, поддерживаемой Старшим жрецом, никто вокруг ничего не заметит.
У принца на руках появляются когти. Отличною Похоже, братец начинает осознавать серьёзность ситуации. Вот только ещё точно не до конца.
Посматриваю, как там Элина. Вроде, справилась. Никакой кошки, по крайней мере, больше не видно. Надеюсь, никто не успел обратить на неё внимание на бьющегося о воздух духа. В принципе, сейчас все взгляды прикованы к «гвоздю программы», так что…
— Итак. Ларс Морроу нашёл меня через год после смерти дочери. Я, как безвольная тряпка, целый год провёл взаперти, убиваясь из-за смерти Арины, а вот он это время потратил с пользой. В одном из миров Морроу нашел безумно редкий камень. Латебат. Само собой, ты о таком даже не слышал. Я до того момента тоже. А, между тем, этот камень имеет несколько удивительных свойств. Для начала, латебат помогает полностью скрыть истинность.
Винсент делает ещё одну попытку с помощью магии выбраться из круга. Да что ж ты будешь делать? Не хватало только, чтобы он сам себя взорвал.
— Я надеюсь, догадался, из чего был сделан твой перстень? Или пока не дошло?
Судя по выражению лица кузена, дошло. Или начинает доходить, трудно сказать с уверенностью, всё-таки это Винсент.
— Мало того, что скрывает, латебат ещё и вбирает в себя все эмоции, которые должен был бы испытать носитель при встрече с истинной парой. Морроу, на самом деле, великий мастер. Ему удалось добиться того, что все эти эмоции сразу же передавались мне. Именно так я моментально узнал, что в одном из миров, прямо перед началом отбора, ты встретил свою истинную. Но, конечно же, не узнал. Я даже не сразу поверил, что мне могло так повезти. Серьёзно. Это же просто подарок судьбы! Теперь я мог не только получить трон, но и забрать у тебя самое ценное, что может быть в твоей жизни.
— Я с тебя кожу сниму. Заживо.
Не сегодня, дорогой брат.
— Я уже собирался отправляться следом за тобой. Прикидывал, каким именно образом мне найти в другом мире твою истинную. Но и тут мне просто несказанно повезло! Да я глазам своим не поверил, когда на первом же испытании с аркой колечко передало, что девушку притянуло на отбор. Оставалось всего лишь вычислить, кто она. В принципе, я уже на втором этапе догадался. Никогда и никому раньше не являлся дух в форме дракона. Это показалось мне довольно интересным и я обратился к Старшему жрецу. В поднятых им записях о похоронах Императорской семьи, был указан любопытнейший факт. После смерти Дариана Макберна пламя, в котором было сожжено его тело, приняло форму… Угадай, кого?
Что-то Винсент не настроен на разговор… Продолжает пыхтеть над кругом…
— Ладно, ладно, скажу. Дракона. Были и другие странности, только подтвердившие мою догадку. Марианна с самого начала спокойно обходила иммунитет других существ к магии. Зато на неё саму, неожиданно, не подействовал даже венорим. Кинжал на последнем испытании у Амалии был пропитан им. Я уж даже было решил, что жрецы что-то напутали, когда давали девушкам оружие. Лично проверил на каком-то слуге кинжал Амалии, когда она вернулась на площадь. Не напутали. А был ещё и ты сам. Твоя сила рядом с истинной становилась больше в разы. Ты же даже с Неупокоенными смог играючи расправиться в лабиринте.
Ко мне подходит один из наших служителей Храма.
— Ваша Светлость, всё готово. Ожидаем только вас.
— Рано. Мы не закончили. Можете пока развлечь толпу. Ногти, к примеру, девушке там повыдирайте. В общем, придумайте что-нибудь, потяните немного время. Но сначала снимите с неё кольцо, уже можно.
Глава 58
Разрушить барьеры
Анхель Лаверн.
По периметру круга вокруг трона уже вижу натуральные трещины. А ведь это ещё кольцо на Марианне… Хорошо, что для перестраховки я всё же сделал ещё один, дополнительный, охватывающий всю ложу. Главное, если что, будет успеть выскочить за её пределы.
— На восьмом испытании, после превращения виверна, я, если честно, думал —
