Я молча проследила за тем, как мужчина выдернул из кучи несколько чистых листов, отыскал там же грифельный стилус и набрал длинную цифровую комбинацию на электронной панели, скрытой в одном из ящиков стола. На стене слева внезапно проступили контуры сейфа. Еще один код и, открыв толстенную дверцу, Роберт достал из тайника горсть отливающих перламутром сероватых кристаллов.
Что это было, я поняла, лишь когда блондин протянул несколько Алукарду, и тот растер один меж пальцами. В то же мгновение нас накрыло непрозрачным куполом абсолютной защиты. Я только и успела заметить на миг проявившуюся возле ближнего стаба фигурку Нелли.
Мама… Да это же храны со сжатой магией! Этой горсточке цены нет! Вожделенная система Бонигара и то меньше стоит. Я в шоке уставилась на капитана, а он только угрюмо фыркнул и, присев на краешек дивана, начал что-то быстро писать на листочке.
— То, что я тебе скажу, большая тайна, — было на первом, который блондин сунул мне в руки. — Даже не так. Это САМАЯ БОЛЬШАЯ тайна целой расы. Разглашение информации, которую ты сейчас узнаешь, может стоить существования моему народу. Из посторонних её суть известна лишь Алукарду, да и то — он связан магической клятвой неразглашения. Сейчас тебе придется дать такую же.
— Хм… — прочитав текст, я подняла глаза на капитана. — Хорошо. Какие проблемы? Почему сразу нельзя было так сделать?
— Даже клятву можно обойти, если очень постараться, написал он на втором листе. — Для секретных служб нет ничего невозможного.
Задумчиво почесав подбородки, кивнула.
— Пожалуй, ты прав. А почему письменно? Мы же под звуконепроницаемым куполом. К тому же официальный язык Союза явно тебе не родной, а пишешь ты на нем.
— Трудно много говорить, — вывел капитан на третьем листе и забрал у меня первые два. — Письменность Союза я знаю прекрасно, а ты на моем родном читать наверняка не сможешь. Давай клятву.
А и правда. Я равнодушно повела ушами.
Выбора у меня в любом случае не было. Если все так серьезно, без гарантий молчания и убить могут. Вернее — должны убить. Пока Алукард плел заклятье, а я под его же диктовку бубнила, Роберт писал, писал и писал. Причем делал это, повернувшись к нам спиной и заслонив ею листы. Перестраховщик.
Наконец, вокруг меня вспыхнул сине-зеленый ореол активированного заклятья и почти сразу же втянулся в проявившийся на левом запястье символ вечности. Еще через секунду печать клятвы растворилась, став незримой, а Роберт протянул мне листок исписанный мелким убористым почерком.
Первые строчки я читала с некоторым скептицизмом. Развели секретность, как я не знаю где! Но после… Едва дошло, ЧТО читаю, стало не до чего. Любопытство? ХА! Да попытайся капитан забрать свои откровения обратно, я бы ему руку отгрызла. Честное слово!
Все становилось на свои места. И магические храны, и средства на топливо для подпространства, и ограниченность во времени и… Вот это да!.. Кто бы мог подумать! Мда… без клятвы и не знаю, как бы удержала ТАКОЕ в себе. Это же какой соблазн! Да чуть ли ни любой строчки этой писульки достаточно, чтобы обеспечить мне место на самом крутом исследовательском корабле Союза, продвижение по службе, репутацию в научных кругах и… да всё, что угодно!
Закусив губу, еще два раза перечитала текст, заучивая, стараясь запечатлеть в памяти каждое слово, и протянула листочек Роберту.
— Уничтожь немедленно, — попросила, скрепя сердце.
Капитан передал компромат цаце и, едва Алукард коснулся листочка кончиком пальца, тонкий пластик осыпался на пол серой пылью. Я тяжело вздохнула и тряхнула головой, отгоняя приступ банальной жадности, поднявшейся в душе при виде уничтожения моего билета в жизнь.
— Если я правильно поняла, — протянула, глядя на Роберта, — ты… Как бы это сказать-то…
— Через восемь дней у вас не станет капитана, — кивнул он, поправляя рукой челку, упавшую на глаза. Без вариантов.
— А если мы доставим тебя на Гессу?
— Все равно. Капитана у вас не станет в любом случае.
— Вот хорт горелый! — выругалась и в сердцах дернула себя за ухо.
— Мирта, — капитан поморщился от хриплого звучания своего баса, но продолжил вслух. Видно, писать ему уже надоело, к тому же, некоторые вещи лучше именно говорить. — В свете вышенаписанного и сказанного, ты ведь понимаешь, что в указанный срок именно Алукард займет мое место и примет на себя руководство кораблем и всей экспедицией?
Я кивнула. Чего непонятного? Если только цаце в курсе истинных целей и планов Роберта, кому, как не ему, руководить-то?
— К моему огромному сожалению, всеобщий цаце знает очень плохо, ему понадобится переводчик. Только поэтому тебя пришлось ввести в курс дела. Прости. Я надеялся, у меня будет чуть больше времени.
Объяснений не потребовалось. В письменной исповеди капитан упомянул, хоть и не слишком подробно, о том, что для его соотечественников, как и для него самого, резкое изменение тембра голоса является последним этапом перед необратимой мутацией, лишающей не только гуманоидоподобной физической формы, но и разума.
Детали после уточню у Алукарда, благо с каждым днем понимаю его все лучше. Ну, или у Роберта, пока есть такая возможность. Главное в другом.
— А предотвратить безумие или как-то его отсрочить совсем-совсем никак нельзя? — уточнила на всякий случай.
— Никак, — пожал блондин плечами, а я погрустнела. Жалко ведь…
Теперь я смотрела на него другими глазами. Капитан? Да, но и мужчина. Наверное, в первую очередь именно — мужчина. При всей моей невосприимчивости к чарам противоположного пола, не видеть насколько хорош Роберт, я не могла. Раньше не обращала внимания, а сейчас…
Яркие голубые глаза пристально и серьезно смотрели из-под светлой, чуть неровно обрезанной челки. Правая половина лица, на которую падал свет, таинственно и маняще отливала перламутром. Красивые губы, упрямый подбородок. Да и фигура по меркам гуманоидных прекрасная. Широченная грудная клетка при узких бедрах и… хм… рельефных выступающих частях тела. В смысле, мышцы у капитана рельефные. Все. И те, что сзади, тоже. Как не пожалеть, что такое добро зазря пропадёт?
— Хорошо. А если мы успеем доставить пленных на Гессу, это что-то изменит?
Он снова пожал плечами:
— Для меня почти ничего, но для экипажа очень многое.
— А поточнее? — насторожилась.
— Раз уж я выбываю из игры чересчур быстро, тебе придется разделить ответственность с Алукардом и довести дело до благополучного конца. Ты наш переводчик до тех пор, пока конвоируемые лорри не окажутся на планете, — помедлив, вздохнул Роберт. — Мы до последнего надеялись, что я дотяну до окончания операции, но теперь переговоры с Гессой и передачу пленников придется осуществлять вам. Причем доставить их необходимо лично. Челнок или аварийную капсулу система безопасности на планету не пропустит.
— Но ведь система закрытая, а на Гессу не пускают даже послов Союза! — ахнув, прошептала благоговейно.
— То-то и оно.
И таким тоном это было сказано, что я в сердцах выругалась и досадливо прикусила губу. Мысли метались, как выводок икхи. И вправду, заключенный с Робертом договор не позволит отступить от обещанного, а присутствия чужака в родном мире, пусть и временно, акроны не потерпят. Нет, доступ дадут, раз уж им так нужны эти пленники, но вот после…
Нервно потерев подбородки, я заставила себя успокоиться. В истерике много не надумаешь, а мне вся эта ситуация не нравится даже больше чем просто «очень-очень». Учитывая степень секретности задания и все обстоятельства…
— Нас убьют или сотрут память? — спросила тихо, вперив испытующий взгляд в лицо блондина.
Тот скрипнул зубами, но все-таки ответил:
— Второе. И почему ты такая догадливая?
— Историю люблю и логику уважаю, — хмыкнула. — Просто сотрут память? Не слишком ли это просто?
— Акроны не убийцы! — прошипел мужчина. — По крайней мере, помощь они ценят.
— Ну да, ну да… — скептически хмыкнула, вскинув бровь. — Особенно, когда на кону безопасность расы. Сам же говорил, хороший специалист при желании стертое может и восстановить.
