заново. Снятие капельницы, боль, щелчки, треск ломающихся костей. Дикий вой, перерастающий в крик. Пальцы, впивающиеся в гладкий пол и рана – еще не полностью закрывшаяся кожей, но уже поблескивающая гладкими розовыми краями.
– Капельницу, – Кэт уже восстановила свой человеческий облик. Последний Зов Конхенна был предназначен для человеческой сущности. – Скальпель. Болеутоляющее. Игла и нить.
Оборотни плохо подвергались действию лекарств. Благодаря усиленному метаболизму, медикаменты, как и алкоголь, выводились из организма в течение нескольких часов. Но на некоторое время, облегчить страдания было можно. Врачи-веры прекрасно знали об этом, поэтому в их аптечке были только самые сильные вещества – эффект от других пациент мог просто не почувствовать.
Она обрезала края незаживших тканей, пришивая их друг к другу, чтобы заживление происходило быстрее. Тонкие пальчики с коротко обрезанными ногтями мелькали с огромной скоростью – рана заживала буквально на глазах. Медленнее, чем обычно, ведь пациент потерял много жидкости, но достаточно быстро, чтобы нужно было подрезать края. После превращения всегда так – все срасталось в течение считанных минут. Если бы не Конхенн, то этого оборотня не удалось бы спасти, в этом Кэт была уверена.
– Помочь? – К ней подошел темноволосый сидхе.
Поразительно красивый мужчина. Его запах – ветер, природа, пашня, секс, хлеб, зеленый лес – проникал в мозг, заставляя пробуждаться давно забытые воспоминания, от которых хотелось плакать. Он наклонился и длинная прядь цвета каштанового дерева упала вниз, ласкающим движением скользнув по белому врачебному халату. Просто ходячий секс какой-то…
– Нет, спасибо, – пробормотала она.
– Док, у девушки пропало кровотечение, – окликнул ее Павел, – остальные показатели в норме.
Хорошо. Просто замечательно. Кэт мысленно перевела дух. Правда была в том, что она совершенно не представляла себе, как лечить сидхе. Если бы это был просто человек, то шанс, что она выносит ребенка, был бы очень маленьким – но был. Девушка-вер ребенка точно не выносит – плод держался только до первого превращения. А вот сидхе…
– Дай ей витаминную смесь пока, – решила рискнуть она, – доза чуть больше, чем у людей. Пол-кубика будет достаточно.
Врач говорила и думала, действуя автоматически. Пальцы проворно сшили все возможные ткани, оставив розовую зарастающую рану, которая совсем скоро покроется новой кожей. Кэт использовала растворимые волокна, зная, что организм все равно отторгнет инородную ткань и попытается, так или иначе, вывести ее наружу после полного заживления. Посмотрев на проделанную работу, девушка мысленно себя похвалила.
– Ты хорошо справилась, – Конхенн присел рядом, озвучив ее собственные мысли.
Обнаженный до пояса, в человеческом теле он пах, как животное и был чертовски сексуален. Мускулистый, синеглазый, светловолосый, как бог греческого пантеона. По крайней мере, такими ей представлялись боги в институте на курсе общей истории. И полная копия своего брата. Его кожа чуть светилась, а на запястьях сверкали яркие черные татуировки. Интересно, все сидхе такие?
– Ты тоже замечательно все сделал, – кивнула она, внимательно рассматривая собеседника.
Маккон присоединился к ним, сев напротив близнеца. Теперь на нее смотрели оба. Кэт понимала, что неприлично так пялиться на других, но ничего не могла с собой поделать. Нет. Они были не просто светловолосыми. Пряди шли тонким полосами, от ярко-белой до желтой, как хлебный колос. С вкраплениями солнечно-золотистого. И глаза, яркие, лазурно-небесные, с золотыми и серебряными полосами от зрачка, будто миниатюрное солнце. Такого не бывает, пронеслось у нее в мозгу. Близнецы были красивы, но теперь что-то изменилось. И Конхенн, и Маккон… они стали другими.
– Спасибо, – улыбнулся Кон в ответ.
У Катерины перехватило дыхание.
– Носилки, – голос оказался слишком тихим, поэтому пришлось откашляться. – Носилки! Едем в клинику!
Глава 25
Над ним возвышалась темная громада дерева, уходящая ввысь тяжелыми искривленными ветвями, а вокруг была бесконечная белая пустыня. Снег крупными хлопьями падал на землю, устилая пространство будто скатерть. Тишина – тяжелая, почти звенящая, давила на уши, привыкшие к постоянному шуму вокруг. Он знал, что спит. В реальности зрение было потеряно уже давно, и по-своему мужчина с этим уже смирился.
– Красиво, верно? – Женский голос резонировал, – бесконечность спокойствия.
Казалось, с ним говорит уйма женщин сразу. Девочка со звонкими тонкими колокольчиками смеха, девушка с нежными напевными нотками, леди с бархатным звуком, старуха с неизменным скрипом в голосе… Если бы он напрягся, то смог бы услышать любую из них по отдельности, или как сейчас – всех сразу. Эккарт знал, с кем говорит, несмотря на почти прошедшую тысячу лет. Преклонив колено, оборотень оперся ладонями в покрытую замерзшей водой землю и наклонил голову вниз. Богиня требовала соответствующего к своему сану отношения. Даже если она решила в прошедшие столетия не обращать на свою паству внимания.
– Даже Боги спят, – ответила она на его мысли.
Даннан, как обычно, не утруждала себя выслушиванием устного ответа, выуживая мысли прямо из головы собеседника. Ожидала Богиня только в одном случае – когда ответ лежал на поверхности и до него нужно было додуматься самостоятельно. Или она так хотела. Таких случаев было мало, но они предполагали непростые решения. Но это не было самым страшным в общении с Дану. Краем глаза Эккарт следил за снегом, падающим на землю возле его ног. Снежинки соединялись в крупные хлопья и, кружась, опускались на землю в медленном танце. Собираясь в стайки, они создавали гладкий узор. Так казалось. На самом деле, это было бесконечное скопление мелких деталей. Каждая на своем месте.
– Я устала решать за своих детей, – продолжила она, подойдя чуть ближе, – и решила дать вам немного времени. Некоторые потратили
