Потом мы прощались. И тайком плакали. Я, по крайней мере…
А когда крылатые фигуры, одна из которых уносила Мелу, исчезли за облаками, грусть отошла на второй план, поскольку нагрянули новые заботы.
У Аюлы действительно было доброе сердце. Она не отказала никому.
Я растерянно смотрела на волосато-когтистые силуэты, избегавшие взглядов друг друга, и не представляла, с какой стороны расхлебывать очередную кашу. К слову, разобрать, кто есть кто, удалось не сразу.
Илона почти не изменилась. Зачем ей вообще понадобилось это «первичное состояние»? Она ни на что не жаловалась. Разве что «за компанию», «на всякий случай» и «авось однажды пригодится»?
Лилея прилично поднабрала в весе и болезненной худобой уже не отличалась. Ее волосы потемнели, кожа приобрела молочно-белый оттенок, как у северянки. Сомневаюсь, что девушка стремилась именно к этому, но то было ее решение.
С Медором все обстояло куда заметнее и, скажем честно, более впечатляюще. Он «усох» вдвое, будто помолодел… И лысина увеличилась. Вернее, его голый череп сверкал на солнце и вряд ли у кого-то получилось бы обнаружить на нем хоть волосинку.
Эньер услугами драконихи не воспользовался, а потому являл собой образец нормальности в этом сборище непонятных личностей. А вот Брен…
Так, секундочку. С Бреном явно произошло что-то не то. Он выглядел как сущий подросток… И вел себя так же — разинув рот, глазел на девушек.
— Эй, это же просто невежливо! — я вспомнила, что теперь за главную, и поспешила прервать безобразие. — Брен! От вас я такого точно не ожидала!
Он взглянул на меня зелеными, как весенняя листва, глазами, и потупился.
— Брен? — промямлил неуверенно. — Ты не путай, теть. Меня зовут Арун.
***
Все пришло в норму. Практиканты больше не пугали своим внешним видом, драконы не ширяли над волнами, таинственный экспериментальный демон не подглядывал за Илоной, настоящий демон не прохаживался по улице, маньяк притих и не высовывался. Даже Сокол нашелся, причем в целости и сохранности.
Я старалась вести себя так, будто ничего не изменилось. Получалось плохо.
Парнишка, назвавшийся Аруном, не шел из головы. Допустим, это в самом деле кроха-демон с туманным прошлым. Но существовало одно громадное «но»: после возвращения в человеческий облик он не мог помнить своего имени.
Я спросила его напрямую.
— Мне сказали, что я Арун, — услышала в ответ.
Кто?! Кто из «убийц» успел шепнуть ему это имя?
Медор? Насколько я помнила, он радовался исчезновению артрита и не обращал внимания на окружающий мир.
Илона? Она хихикала, как впервые скушавшая брюхокрыла студентка, и бессмысленно глазела в небо.
Лилея? Вряд ли. Девушка рыдала взахлеб и проклинала драконов вместе со своей наследственностью.
Эньер? С одной стороны, он и правда носился между практикантами, что-то бормоча. С другой — в его речи преобладали цифры и сожаления об уходе Аюлы, которая могла стать золотой жилой.
Брен? Этот «везунчик» к массовому исцелению не успел, потому что застрял в уборной, и появился уже после того, как Арун сообщил мне свое имя.
Тогда кто?! На ум приходило лишь одно существо, которое интересовала судьба паренька. Демон Виолы, ныне подчинявшийся убийце, порой проявлял чудеса самостоятельности. Уж не он ли постарался?
Арун уверял, что не запомнил голос говорившего. Я чувствовала: паренек лжет. Остальные делали вид, якобы их это не касается, и периодически спрашивали:
— Когда уезжаем?
«Когда вернется Мела», — могла бы заявить я.
Однако каждый понимал: путь из Драконьего Логова неблизкий. Зачем ей переться в Можжевельню, если мы собрались отсюда уезжать? Более вероятно, что она будет ждать в одном из селений: Трясогузках, Гаевке или Лукошнике.
«Я — главная», — было очень трудно помнить об этом.
— Завтра, — к вечеру я приняла решение. — Собирайтесь.
— А мальчик? — озаботилась судьбой подкидыша Лилея.
«А мальчик в бюджете не предусмотрен», — просилось на язык.
— По-хорошему, его бы в Рен отправить. Что-то их с княжной Зареской объединяло. Мало ли… Вдруг он из того же рода?
«Зайцы. Арун говорил о Зайцах», — напомнила память.
Но связать Зайцев и Волков я не могла. Поэтому… Пусть князь решает.
Девушка согласилась, что власти лучше всего определят судьбу приблудыша. Вообще-то я имела в виду нечто другое, однако спорить с ней не стала. Доберемся до официальных учреждений, а там посмотрим.
— Идете ужинать?
Есть не хотелось, равно как и сидеть в компании практикантов.
— Позже.
Она не настаивала.
Я разместилась в полуразрушенном доме, постаралась вздремнуть. Доносившиеся голоса мешали неимоверно. Тишины бы… И покоя. Но у компании было хорошее настроение, и умолкать они явно не собирались.
«Прогулка в одиночестве способствует крепкому сну», — подумала я, выходя на ведшую к роднику тропу.
Несмотря на сумерки, тьма не спешила опускаться. Я видела каждый камешек… И все же умудрилась споткнуться.
— Планка из лестницы? — удивилась вслух, обнаружив под ногами тонкую перекладину с кусочком ржавого гвоздя.
Присела, коснулась темного дерева… Так и есть — сажа.
— Ну вы даете! — не удержалась от восклицания.
Эньер, проныра! Понял, что я неспроста пялилась на скалу, и наверняка решил проверить перед отъездом, что да как. Вот же ж ушлый тип!
— Фигушки тебе, а не золото княжны!
Я не задерживалась, чтобы полюбоваться красотами природы. Добежала до утеса, где вовсю хозяйничали две торопливые фигуры, остановилась, уперев кулаки в бока.
— Ну и как это называется? — изрекла громко.
Они шарахнулись друг от друга.
— Тая! — выдохнули с облегчением.
— Это чужие деньги!
— Деньги? Ничего не путаете? Раньше говорили — птичка редкая, — осклабился Эньер. — Ладно, так и быть. Треть ваша. За наводку.
Неплохое предложение. Насколько я понимала, Виола захватила с собой не только монеты, но и семейные ценности. Хватит всем… Тем более, князь наверняка будет рад вернуть украшения дочери и не поскупится на благодарность.
— Возвращаем владельцу, награду делим на троих, — уточнила на всякий случай.
Они переглянулись.
— Карманы проверять не буду, — сдалась я, видя, что приемлемого сотрудничества не дождусь.
Это слегка подбодрило компанию.
Эньер подсадил Ласку к уцелевшим перекладинам.
— Нормально?
Она кивнула.
— Сойдет! Лестницу держи, тут я сама разберусь!
Золото — хороший стимул. Илона достигла грота в мгновение ока. Запустила обе руки внутрь, под полог из трав и кореньев, с натугой потянула что-то на себя…
— Тяжелое?
— Зацепилось!
Ласка рванула сильнее. Мне показалось, я расслышала треск ткани.
Нет, это трещали планки!
Она упала наземь, прижимая к себе объемную сумку. Обломки досок валялись вокруг, один из них прочертил кровавую царапину на лбу Зайца.
— Ты как?
Илона не отвечала.
«Здесь не настолько высоко, чтоб разбиться насмерть!» — испугалась я, подбегая к ней.
— Не трогай! — Эньер оттолкнул мою руку. — Когда спиной… Тогда нельзя…
Его трясло, и я с ужасом поняла, что в данной ситуации снова являюсь главной. Проклятье!
— Не спина, — я наклонилась к Ласке и обнаружила, что под ней растекается темное пятно. — Бегите в поселок. Живо!
— Зачем? — он откровенно тупил. — Серебряной пыли нет!
— У одного из нас она есть! Поспешите!
Он вроде бы понял. Улепетнул так, что пятки засверкали. Я же присела возле Илоны, глядя на изящную шпильку для волос с бриллиантовым цветком, воткнувшуюся ей в горло. Кровь не фонтанировала, но ее было много. Никогда не сталкивалась с такими ранениями. Шею ведь не перетянешь жгутом, как конечность. Нужны несколько заклинаний и доктор. Срочно.
Вдали раздался ор, в котором с трудом различался голос Эньера.
«Вот и увидим, насколько человечен наш маньяк», — подумала я и сказала Ласке:
— Он спасет тебя. Я знаю.
