ей только в куклы играть!» – насмешливо подумал я.
– Да, представь себе! – Маркус был в прекрасном расположении духа.
– Она красива? – последовал еще один вопрос матери.
– Конечно, красива! Она же Мрочек! – воскликнул Маркус.
– Будет очень интересно увидеть ее! А как ее имя? – все допытывалась наша мать.
– Миша, по-моему, от Мишель.
– Получается, имена всех детей Мрочеков начинаются на М? Насколько я знаю, Мишель – это французское имя, – задумалась мать.
– Ну, Седрик – тоже не совсем чешское, – заметил я.
– Ну, Мрочеки, ну оригиналы! – протянул отец.
– А как насчет… Маришка понимает, что после свадьбы будет принадлежать только нашему клану? – серьезно спросила мать.
Так сложилось на протяжении тысячелетий, еще с древних времен: выходя замуж, девушка переходит из своего вампирского клана в клан своего мужа. Но это не всегда происходит гладко: невеста может не согласиться и продолжать носить фамилию своей семьи, что в некоторых случаях становилось камнем преткновения между супругами, когда дело доходило до ссор и недопонимания между их кланами. К счастью, Маришка Мрочек все понимала и без колебаний согласилась всю вечность носить фамилию Морган.
История моих родителей не была такой безоблачной: отец и мать моего отца были против его женитьбы на моей матери и не хотели принимать ее в свой род, несмотря на то, что клан Богали не уступал Морганам ни в знатности ни древности. Но мои родители все же сочетались браком – тайно, в Шотландии, где их обвенчал невесть откуда взявшийся там вампир-священник. После этого, несмотря на нежелание моих бабки и деда, фамилия матери была вычеркнута из родовой книги клана Богали и официально записана в родовой книге Морганов. Но из-за козней и недовольства родителей мужа, молодожены укрылись далеко от них, в собственном замке, а через каждые двадцать лет меняли свое место жительства. Маркус был рожден в Дании, где и получил соответствующее имя, а я – в Англии, где получил чисто английское имя.
Теперь наша семья должна была пополниться полячкой Маришкой Мрочек.
«Но частью моей семьи никогда не сможет стать Вайпер» – вдруг пронеслось в моей голове, и эта мысль заставила меня слегка поморщиться.
– Грегори, наконец-то, мы дождались свадьбы старшего сына! – воскликнула мама, обернувшись к своему супругу.
– Всему свое время, – мудро ответил ей он. – Маришка окончательно пленила его, а до этого у него были одни романчики и интрижки.
Все через это проходят. Живут себе, не думая ни о чем, а потом влюбляются на всю жизнь. Как это прекрасно, когда ты знаешь, что твоя возлюбленная – бессмертная и ничто не разлучит вас. А я полюбил в первый и в последний раз, так как вампиры любят только один раз в жизни. Я представлял собой ошибку природы и полюбил смертную – это была мука, но мука желанная. А когда Вайпер не станет, это счастье обернется для меня всепоглощающей скорбью, но, если такова плата за мое недолгое счастье с Вайпер, я заплачу ее сполна.
Весь вечер прошел в разговорах о свадьбе Маркуса, которая с самого начала их с Маришкой помолвки стала излюбленной темой нашей матери, а значит, – основной темой всех наших вечеров. Только изредка родители обращались ко мне, скорее из приличия и чтобы я не чувствовал себя забытым. Но я был только рад, что не стал объектом их расспросов и мог спокойно размышлять о своем. Зато Маркусу не повезло: он то и дело смотрел на меня и давал знаки, чтобы я переменил тему, ведь я знал, что разговаривать о свадьбе, ему порядком поднадоело. Но я делал вид, будто не замечаю его сигналов SOS, хоть это было и не по-братски с моей стороны.
Разговор ушел далеко за полночь: стрелки каминных часов показывали четыре часа утра. Я решил, что мне уже достаточно разговоров и, под предлогом желания почитать, отбыл в свою комнату. Там я измерял ее огромные просторы, шагая из угла в угол и усиленно размышляя. В этот момент я думал обо всем, что случилось в моей жизни, каким я был раньше и каким стал, изменившись рядом с Вайпер. Можно сказать, я стал человечней, ведь раньше я презирал людей за их слабость, а теперь они казались мне совершеннее, чем мы, вампиры, ведь они могли дарить себе смерть. А мы? Наша судьба – вечно жить, неся на себе груз столетий, событий, раздумий, страданий и всего, что порой убивает людей.
Иногда я входил в крайность: я пытался изобрести способ сделать Вайпер бессмертной, но, к сожалению, это могло случиться лишь в ее любимых книгах. Потому что я не был Богом и не мог изменить то, что сотворил он.
Мои мысли прервал стук в дверь. Я так углубился в свои размышления, что даже не услышал шагов, приближающихся к моей комнате.
– Ты занят? – услышал я голос брата.
Я открыл ему дверь.
– Вижу, родители отпустили тебя из своего плена? – шутливо спросил я, пропуская его в комнату.
Маркус плюхнулся в большое кресло.
– Да, еле вырвался! Уф, наконец-то, эта ночь прошла! Эти разговоры о свадьбе у меня вот уже где сидят! – Маркус прижал ладонь к горлу. – А ты? Предатель! Брат называется! Я подмигивал тебе весь вечер, а ты хоть бы бровью пошевелил!
– Я забавлялся твоим положением! – со смехом признался я. – Но, на самом деле, мне жаль тебя, ведь ты стал главной и единственной мишенью матери.
– Ужас, как мне все это надоело! Ну, свадьба, ну, женюсь – зачем делать из этого такой цирк?
– Ничего, теперь наша мать надолго удовлетворится последними новостями, – сказал я, желая немного утешить его.
– Будешь тут спокоен. А я, собственно, зачем пришел? Объясни мне, – Маркус перешел на секретный способ нашего общения – чтения по губам, – как ты уладил все с Вайпер?
– Я оправлю ее в Бразилию на весь август, вместе с ее родителями, – так же ответил я.
– Ловко. А почему именно в Бразилию? – спросил Маркус.
– Она мечтала побывать там с детства. Сегодня я как раз поеду оплачивать эту поездку. Наличными, конечно.
– Ты полетишь с ними? – нахмурился Маркус.
– Нет, я останусь на твою свадьбу. Я же обещал тебе. Тем более, не брошу же я тебя одного у алтаря, – усмехнулся я.
– Это хорошо: я никогда не простил бы тебе, если бы ты не присутствовал на моей свадьбе – главном шаге в моей жизни.
– Не волнуйся, я готов даже лично завязать бабочку на твоей шее, – пошутил я. – Поверь, я бы никогда не пропустил твою свадьбу.
– Я знаю, – с ухмылкой сказал он. – Когда ты ушел, мама спрашивала о тебе. И довольно настойчиво.
– Что именно?
– Что случилось с Седриком? Я ответил, что ты находишься в процессе самопознания, и что мы с тобой часто разговариваем на эту тему.
– Ты просто гений по вранью. Это как раз моя
