Коннор продолжал стоять, не делая попыток отойти или оттолкнуть меня.
И темнота, окружающая нас, вдруг сменила свое значение. Она перестала быть угрожающей и пугающей, в одно мгновение став интимной и какой-то нежной, если тьма может быть такой.
Замерев, я вслушивалась в биение чужого пульса, ритм которого вдруг сравнялся с моим, став единым целым, в частоту прерывающегося дыхания. Замирала от нежного прикосновения сильных пальцев, что мягко провели по лицу, обрисовав его абрис, запутались в волосах, нежно, но требовательно касаясь затылка.
— Я думал, что потерял тебя... снова, — вдруг глухо прошептал он.
Это короткое признание подействовало как удар под дых.
Задрожали ноги, и ком у горла достиг таких размеров, что я начала задыхаться.
— Кон...
— Я никогда не прощал предательства. Никогда и никому, — перебил муж, продолжая рисовать пальцами спиральки у меня на затылке. — Я должен тебя ненавидеть за обман, Айрин Монрей Хоторн. За ложь... за предательство. Должен и хочу!
Как бы больно мне сейчас ни было, но я все равно рада была слышать его слова. Рада, что он выговаривается, открывается. Пусть и так жестко.
— Хочу, но не могу, — со стоном закончил Темный.
Его пальцы возвратились к моему лицу.
Я вспомнила, что в темноте он видит намного лучше меня, поэтому просто стояла и ждала того, что последует дальше.
Кончики пальцев невесомо провели по скулам, скользнули по губам, коснулись подбородка.
А я наконец нашла в себе силы, чтобы произнести:
— Я сама себя ненавижу. За то, что все произошло именно так, что ты узнал от чужих, а не от меня... Что я не смогла противостоять главе, струсила, сбежала.
Но Коннор меня словно не слушал.
— Айрин Монрей Хоторн... моя жена... и не моя.
Он убрал руки и отступил. Медленно, тяжело, с хрустом сжимая кулаки. И сразу стало холодно и одиноко.
Мгновения единения прошли. Мы снова те, кто мы есть. И пропасть между нами не исчезла.
— Мне стоит извиниться, — вдруг произнес Коннор, смотря в сторону.
— За что?
— За свое поведение. Тогда в гостинице...
Я тяжело сглотнула, пытаясь прогнать воспоминания, которые до сих пор оставались тяжелыми и болезненными.
— Мне хотелось причинить тебе боль. Очень хотелось. Никогда не думал, что буду на это способен.
Мужчина перестал гипнотизировать стену и повернулся ко мне.
— Это было подло.
— У тебя были на это причины, — тихо ответила ему.
Нет, я не собиралась его оправдывать. Но и винить не могла.
Дядя бы на его месте уничтожил меня. И не только дядя. Братья бы тоже жалеть не стали. Так что Коннор поступил еще мягко.
— Это меня не оправдывает. То, что я хотел сделать... как себя повел тогда... что говорил и делал... Это было неправильно, подло. Я прошу прощение за свою несдержанность.
— Мы оба совершили много ошибок.
— Да, — кивнул муж. — И оба за них расплачиваемся.
И все.
Больше нам сказать было друг другу нечего.
Вроде поговорили, извинились, расставили все точки над и, а легче ведь не стало.
— Я не могу дозваться Эфри, — произнесла я, чтобы хоть как-то нарушить эту давящую тишину. — Она не отвечает. Я вообще не чувствую ее с того момента, как оказалась здесь.
— Эфир тоже молчит, — произнес Коннор. — Думаю, что здесь стоят специальные магические заглушки, они их и блокируют, так же как и магию.
— Магию? — переспросила я.
— А ты разве не поняла, что сил у нас больше нет? — насмешливо спросил муж.
Я отвернулась, пряча покрасневшие щеки.
— Теперь понятно, — пробормотала в ответ. — Но разве такие заглушки существуют?
— Когда-то были. Их перестали использовать сразу после начала прорывов. Зачем глушить силу
:
когда везде используются магические кристаллы? Это небезопасно.
— Да, конечно, — я быстро перевела разговор в другое русло. И так выставила себя глупой девчонкой, которая не знает самых простых вещей. — Что это за место?
— Сейчас узнаем.
Коннор шагнул куда-то в темноту.
Мгновение — и небольшое помещение подвала вдруг озарилось ярким светом.
Ослепнув на несколько секунд, я попыталась привыкнуть к новому освещению и только потом осмотрелась.
Земляной пол, утоптанный и твердый как камень. Черные стены, выложенные из того же черного камня, что и сама крепость. Они уходили вверх, далеко, так что потолка не рассмотреть.
Три стены совершенно одинаковые, безликие, с легкими хлопьями старой паутины, которая развевалась от легкого сквозняка, напоминая паруса кораблей.
А вот четвертая стена, у которой стоял Коннор, отличалась от остальных.
Там был сооружен алтарь. Но не он привлек мое внимание, а статуя девушки во весь рост, выполненная из белого камня.
— Это она? — подходя ближе, спросила я. — Ориэль Монрей Хоторн?
— Да, — коротко произнес муж, так и не обернувшись.
Словно не было этой короткой ласки и тихих слов всего пару минут назад. Все снова стало слишком сложно для нас двоих.
Я более пристально принялась изучать девушку, которая осмелилась пойти против семьи и всего, что знала.
Мне отчего-то казалось, что мы с ней должны быть похожи. Но я ошиблась. Разные черты лица, форма носа, очертание губ. Даже волосы были другими. Мои — густые, вьющиеся, непослушные, а ее — прямые, гладкие и напоминающие покрывало.
Но она была красивой. И гордой. Вон как задрала подбородок, готовая драться со всем миром и отстаивать свое решение.
Я даже завидовала ей. Ориэль, несмотря ни на что, смогла отстоять свои убеждения, а я спасовала перед трудностями и сбежала от них, трусливо поджав хвост, как побитая собака.
— Она красивая, — заметила я.
— Угу, — отозвался Коннор.
Он, в отличие от меня, любоваться красотой статуи не собирался, полностью сосредоточившись на алтаре.
Когда я подошла еще ближе, муж как раз окроплял своей кровью из свежего пореза поверхность камня.
Не прошло и секунды, как раздался легкий щелчок и внутри алтаря открылось потайное отделение, в котором лежала очередная шкатулка и лист пергамента.
— Новая загадка? — спросила я.
— Сейчас узнаем.
Коннор вручил мне небольшую, но тяжелую шкатулку, а сам открыл пергамент.
— «Вам надлежит доставить шкатулку в одну из пяти башен, возведенных моими братьями. В подвале Сторожевой башни вы найдете потайное помещение. Это и будет ваша конечная цель», — прочитал он.
— Одна из пяти башен? — переспросила я, нахмурившись. — Разве они еще остались? Кажется, все давно разрушены. Прошло же столько лет.
— Не все, — покачал головой Коннор, пристально глядя на меня. — Одна осталась. И ты ее прекрасно знаешь. Она находится в степи.
— Но это же только слухи.
— Да, и они утверждают, что на стенах этой башни есть печать братьев Монрей. Это пока единственная возможность исполнить задуманное. Да и проверить в любом случае стоит.
— Значит, снова в степь? — тихо спросила я, встретившись с ним взглядом.
Степь, жара и Снежа, которую мой муж хотел взять в официальные сожительницы.
— Да. Только сначала нам надо выбраться отсюда.
Коннор свернул пергамент в трубочку и убрал в задний карман штанов, после чего взглянул наверх.
Потолок все еще сложно было рассмотреть.
— Без магических сил и призыва помощников справиться будет сложно, — заметила я, продолжая прижимать к груди шкатулку.
— Она должна была что-то придумать, — бросил он короткий взгляд на статую Ориэль. — Какой-то способ выбраться наверх.
— Может, и придумала, но за столько столетий многое изменилось. И замок наверняка вы не один раз перестраивали, дополняли и меняли. Могли что-нибудь... повредить.
— Сомневаюсь.
Коннор вышел на середину зала и вновь осмотрелся.
Я старалась ему не мешать, но и стоять просто так в сторонке было сложно.
— И что там? — не выдержала я, заметив, как Темный присел на корточки и принялся что-то изучать на земле, осторожно стирая верхний слой пыли и земли.
