прижал меня к себе, вынудив поднять на него взгляд. Хмуря брови и прижимая уши к макушке, попросил:
– Прости, я не рассказал о ритуале обретения. Заставил пройти его в неведении. Но ты могла испугаться и передумать. Отвергнуть или отвернуться от меня.
– Ты обещал советоваться со мной по важным вопросам, а сам обманул! – с обидой буркнула я.
Людвиг молча наклонился и занес меня в небольшую пещеру, образованную корнями священного дерева. Там лежали ковры, и теперь не надо быть семи пядей во лбу, чтобы не догадаться, для чего их тут заботливо расстелили. Опустив меня на ковер, муж встал на колени и сел на пятки. Глядя мне в глаза, в которых играли отблески костра, горевшего на границе магического круга, жестко произнес:
– Я некромант, маг крови. В твоей крови теперь и моя кровь. Капля моей магии. Как ты понимаешь, пускать ее бессмысленно, любая клятва, данная магу крови, незыблема. Так вот, я клянусь впредь по всем нашим семейным важным вопросам советоваться с тобой. Клянусь приложить все силы, чтобы ты верила мне и доверяла. Клянусь стать твоей надежной опорой и защитой, до последнего вздоха любить тебя и наших будущих детей. Принимаешь?
Внутри у меня словно вулкан выплеснулся, обжигая лавой эмоций. Страшная клятва, которую нельзя нарушить, даже если магом крови я буду очень недолго. Нарушит – умрет. А муж поклялся любить до последнего вздоха. Ур-р-р, захотелось ласковой кошечкой потереться, обвиться вокруг этого потрясающего мужчины. Моего! До последнего вздоха. Кажется, попавшая в меня капля крови зверя и во мне вызвала нечто нечеловеческое, такие вот «кошачьи» желания.
– Принимаю! – взволнованно пискнула я, голос перехватило от нахлынувших чувств. Прочистила горло и, вытирая побежавшие слезы, тоже дала обещание: – Я буду любить тебя до последнего вздоха. Тебя и наших детей!
Повторять другие обещания из его клятвы не стала, ведь мой любимый некромант тот еще жук. Всем известно про этих одиночек, которые не любят общество и крайне избирательно заводят дружбу, не жаждут всех и каждого спасать и защищать, излишне саркастичны и эмоциональные ледышки. Еще слишком продуманные, коварные и хитрые.
Ведь даже на эмоциях, давая клятву, мой некромант подбирал слова не просто так. Советоваться со мной он может и будет, но ведь не обещал исполнять то, о чем «насоветуемся». Насчет доверия и веры приложит усилия, да, тут не подкопаться. Его усилия я уже оценила со всей душой! Правда теперь я бы и «в полдуши» оценила усилия. Слишком уж усердный! А вот насчет надежной опоры и защиты… что-то я заволновалась о перспективах, поэтому быстренько выдохнула:
– Любимый, пообещай-ка, что я сама буду решать, где и кем мне работать!
Ага, я оказалась права. Черные глаза супруга вспыхнули зловещим огнем, с досадой, но затем он проскрежетал:
– Обещаю, любимая!
– Хорошо, тогда я тебя прощаю, – расслабилась я.
А зря!
– Ну, раз мы все меж собой решили, давай завершим обретение? – спокойно поинтересовался он и любезно добавил: – Может, воды? Или поесть хочешь?
– Нет, – поморщилась я, накормили и напоили меня сверх меры.
Даже весьма предусмотрительно «раздели», а я-то по наивности сочла, что пожалели мои сдавленные корсетом бока.
– Тогда поговорим о любви, – криво ухмыльнулся он.
Ну что сказать, разговор не сложился! Людвиг сразу снял с меня все, что оставили его родственницы, и так стремительно и решительно, что я не успела ни смутиться, ни пикнуть – оказалась обнаженной. А потом, как недавно у озера, подарил нежный, почти трепетный поцелуй, слишком быстро перешедший в лавину страсти, накрывшую нас обоих. Остались лишь горячечные слова о любви, зашкаливающая нежность, страсть и наслаждение.
За пределами нашего «логова» под луной по-прежнему полыхал ритуальный костер, раздавались крики ночных птиц, ветер шептался с деревьями, шелестя листвой. А мы, словно в волшебном коконе, созданном только для нас Деревом, на ковре, купаясь в отсветах пламени и страсти, сплетались в единое целое, телами, душами, магией. Горели в огне наслаждения, которое доставляли друг другу. Взлетая на вершину удовольствия, я выкрикивала имя любимого. Следом за мной он рычал от удовольствия, прижимая к себе, выплескиваясь в меня.
Гораздо позже, уже в спокойном лунном свете, засыпая, пресыщенная страстью, я услышала шепот мужа:
– Я люблю тебя, Мишель, слышишь, люблю!
И еще крепче прижал меня к своему телу, горячему, родному, подарившему мне столько страсти и нежности. Не отнять! И больше не разорвать нашу связь, никому и никогда. Луна свидетельница!
Сладко, как же сладко просыпаться в огромной, теплой кровати под шелест дождя за окном. Даже утренние сумерки из-за нависших кучевых облаков не портили настроение. Как и наступившая осень, ведь она красивая, красная, желтая, золотая.
Осмотрев свою новую спальню, я невольно расплылась в довольной улыбке, еще и потянувшись подобно сытой кошке. Неделю назад мы вернулись в Аэрту, в мой любимый Черный дом. Оказалось, что приехавший на несколько дней раньше нас Неро по поручению Людвига нанял мою Тамару на постоянку. Вместе с мужем и сыном. Больше того, приказал заранее подготовить дом к нашему возвращению и перенести мои вещи к Людвигу. И Кота, конечно же.
Теперь эта замечательная женщина, ставшая нашей домоправительницей-экономкой, с семьей поддерживает в доме чистоту, приводит в порядок сад, увеличившийся гардероб, договаривается с молочником и зеленщиком, вкусно кормит, в общем, ведет все хозяйство. Тамаре с мужем предложили занять мою квартиру, чтобы всегда была рядом. Впрочем, переезд их нисколько не расстроил, скорее наоборот, избавил от хлопот, ведь они ютились с семьей старшего сына в скромном домике.
Немножко полежав, зарывшись в пуховое одеяло, я высунула нос наружу и увидела полураскрывшийся бутон розы, белоснежный с фиолетовой каймой, с удивительно нежным, ненавязчивым ароматом, напоминающим морозное утро. Затем я благодарно посмотрела на того, кто принес мне эту прелесть. Вот как он умеет так подкрадываться, что я ни сном ни духом о его присутствии?
– Светлого дня, любимая! – хрипло, с нежностью пожелал мне Людвиг, стоя у кровати на коленях и опершись локтем о подушку.
Какой же он красивый в белой рубашке, еще не застегнутой на груди и не заправленной в штаны. Наверняка, как обычно, босой.
– Это мне? – пискнула я в восторге, а потом, вскинув счастливые глаза на мужа, шепнула, пытаясь взглядом передать, как сильно его люблю: – Спасибо, ужасно приятно!
– Котенок ты мой! – с умилением шепнул Людвиг, садясь на кровать, сгреб меня в охапку и улегся. – Ужасно, что пора вставать, сегодня у тебя есть дела на службе.
– Угу, – согласилась я, только вместо «вставать»
