внутри все похолодело: какие скелеты он вытряхнет из моего шкафа?
— Даже ты замараться умудрилась! Связалась с этим, — он пошарил по поредевшей толпе глазами. — О, ты! — нашел он Савельева и потянулся было к нему, но вспомнил, что принял твердое решение никого не выпускать, и махнул рукой. — Вот этого выбрала! Как там тебя? Че, сразу не видно, что он собой представляет? Не? Пробу ставить негде!
— Хватит, Дамик. — Я шагнула к нему. — ты уже все сказал.
— А вот и нет! — обрадовался он. — Помнишь рыбку?
— Какую рыбку?
— Красную! В аквариуме…
Еще бы не помнить! Я несколько дней переживала из-за меченосцев, которых не успела спасти. А допрос Танкера мне неделю снился!
— А ты знаешь, кто разбил аквариум? — Дамир пьяно ухмыльнулся. — Я и Машка. А потом она меня вынудила тебя подставить! Только я не смог, а потом…
Узнать, что случилось потом, мы не успели. Грозный рык за нашими спинами заставил вздрогнуть не только меня, но и самого Алиева.
— Очень интересная информация!
— Вот, Александра Яковлевна, вот! Я вам говорила! Посмотрите, стоят, не расходятся!
Вахтерша то подобострастно заглядывала в лицо завучу, то возмущенно сверкала глазами на смутившегося Дамира.
— Да он пьян! — истерично взвизгнула она. — Ужас!
— Та-а-ак! — протянула Александра Яковлевна, потерла подбородок и вдруг, развернувшись, рявкнула: — Где ваш охранник шляется?! Быстро сюда!
Вахтершу будто сдуло, а Танкер обвела всех глазами.
— Что за несанкционированный митинг? А?
— Не пройти, Александра Яковлевна, — пискнул кто-то.
Завуч едва заметно качнула головой, и Алиев покорно отцепился от ворот. Первой за ворота выскочила Аделина. Толпа начала просачиваться на улицу.
— Останься, Кантария, — задержала Машку Александра Яковлевна.
Я посмотрела на Кирюху, и он пожал плечами. Мы посторонились, пропуская поникшего Дамира, досадливо закусившую губу Кантарию и завуча. Навстречу им спешил запыхавшийся охранник в расстегнутой форменной куртке. Кирюха потянул меня:
— Идем, Софико, концерт окончен. Сейчас все свое получат! К счастью, без нашего участия.
Он двинулся к воротам, но притормозил, заметив, что к нам направляется Савельев. Я тоже напряглась — видеть его было противно. Горечь разочарования и стыда заставила меня крепче прижаться к Кирюхе.
— Привет, Соник!
Казалось, Савельев наслаждается моим смущением. Он стоял, засунув руки в карманы синего пуховика, и улыбался. Сверкающий снег отражался в холодных льдинках его асфальтовых глаз.
Кирюха глянул на меня вопросительно, и я прошептала:
— Не хочу его видеть!
Тогда он повлек меня вперед, по пути шибанув Савельева плечом. Тот перестал улыбаться и резким движением развернул Кирюху.
— Погоди, Сонь, — Кира отодвинул меня за спину, — кажется, начались игры для мальчиков.
— Давай, сосед-подружка! Докажи, что ты мужчина!
И тут со школьного крыльца раздался вопль:
— Это еще что?! Драку затеяли?! Что ж за день-то такой?
К нам бежал охранник. Савельев посмотрел на него и поспешил на выход. У ворот он оглянулся:
— А печная дверца, кстати, легко открывается!
— А вы чего тут застряли? Хотите к директору? — Охранник не скрывал раздражения.
Мы переглянулись, одновременно покачали головами и ретировались за пределы школьной территории.
Шла последняя неделя третьей четверти. Кантария меня больше не донимала. Говорили, что из-за признания Алиева отец посадил ее под домашний арест и следил за каждым шагом. Поэтому Кантария в мою сторону даже головы не поворачивала. Дамир удалил запись с Ютуба, но с Аделиной они теперь сидели порознь и даже не смотрели друг на друга. Вернее, Аделина на него не смотрела.
Однажды я вернулась из художественной школы и только-только размотала свой пушистый голубой шарф, как в коридор выскочила мама. Ее лицо сияло как солнце, которого в Питере в феврале с избытком, если только его не заметают метели и вьюги.
— Сонечка! Представляешь, он нас сам нашел! И предложение такое щедрое! И денег должно хватить!
— О чем ты, мам?
— Ну как о чем? О квартире!
Ошеломленная, я прислонилась к стене.
— Покупатель нашелся?
— Да! Агент позвонил, и сомнений нет, нашу квартиру покупают! Он уверен на сто десять процентов!
У меня перехватило дыхание — не из-за удивления, что агент по недвижимости знает математику, а оттого, что все происходит слишком быстро. В начале года я страстно мечтала получить собственную комнату. Я хотела распрощаться со старой потрепанной коммуналкой, с ее запахами, отклеенными от стен обоями, облупившейся штукатуркой и отколотой плиткой в ванной. И вот теперь, когда моя мечта стояла на пороге, я готова была выть от тоски по тому времени, что прожито в этом доме. Даже месяцы, проведенные в плену у призрака, не казались теперь такими жуткими. Что уж говорить о счастливых воспоминаниях, которыми был пропитан каждый сантиметр этой квартиры?
Я с трудом разлепила мгновенно пересохшие губы:
— А соседи знают?
— Наташка в курсе. Довольна как слон. Она, после того как подшилась, всегда довольна. А Кирилл еще не знает.
— Понятно.
— Ты чего? Не рада, что ли? — Мама принялась теребить отвороты моей куртки. — Это же классно! У тебя будет комната, у меня будет комната. Смогу клиенток на дом приглашать! — она восторженно закатила глаза. — А когда я к Игорю перееду, то вся квартира тебе достанется!
Я не стала убеждать, что этого никогда не случится и не нужна она этому Игорю. Слишком хорошо я знала, каково это — быть лишней! Если ей легче мечтать о несбыточном, то пускай так и будет!
И все понеслось стремительно. В тот же вечер были решены все вопросы. Покупатель торопил, и мы должны были освободить жилплощадь в течение двух недель. Агент в спешном порядке предложил нам такие прекрасные варианты, что капризничать не стала ни Кирюхина мать, ни моя.
Далеко за полночь мы с мамой вдоволь намечтались о том, как обустроим собственное новое гнездышко, и расползлись по кроватям. С ее половины вскоре послышалось ровное сопение. А я все ворочалась и ворочалась, сон не шел. В конце концов я поднялась, накинула халат и пробралась на кухню.
Кирюха сидел на подоконнике и закрывался от света растопыренной пятерней.
— Сонька! Выключи немедленно!
Я погасила свет и подошла к нему.
— Ты чего не спишь?
— Не могу. — Он обхватил меня за талию и привлек к себе. — Сижу и думаю, кто ж тебя троллить будет, когда разъедемся?
Я засмеялась и обняла его за шею:
— Уж кто-нибудь да найдется!
— Ну уж нет! — возразил он и, развязывая, потянул поясок на моем халате. — Только я имею право это делать!
Мы самозабвенно целовались, а крыс Мишка копошился в клетке.
Оказалось, что наши новые квартиры на разных концах города. Но с Кирюхой мы виделись
