class="p1">— Как хотите. — Я придвинула серьги к ней.
— Ты отдаешь их? — В глазах ее светилась неподдельная жадность.
— Да, я отдаю вам эти серьги.
Алена Ивановна быстро сгребла их со стола. Призрачный силуэт в темном углу подался вперед, следя за ее жестом.
— Будьте осторожны, — вздохнув, предупредила я.
— Это угроза? — нахмурилась Алена Ивановна.
— Вы верите в потустороннее?
— Я верую в Господа нашего и в милосердие его!
— Считайте, что это проверка вашей веры на крепость.
Я встала.
— На вшивость это проверка, — добавил Кирюха и с грохотом отодвинул стул.
Возле дверей я оглянулась: дымчатый силуэт прежней хозяйки дома едва угадывался возле нынешней. И я знала, что она не покинет Алену Ивановну, пока не получит освобождения от вины, которая удерживает ее в этом мире. Но теперь это не моя забота! Меня с призраком больше ничего не связывало!
— Может быть, вас до города подбросить? — окликнула Алена Ивановна, пряча руки под передник. — Недорого!
— Нет уж, спасибо, — быстро отозвался Кирюха.
Мы шагали по заброшенному шоссе, не опасаясь ни встречных, ни попутных машин — их попросту не было.
Шли прямо по асфальту, припорошенному снегом. Я наконец-то чувствовала, что жива, свободна и рядом со мной тот, кто меня никогда не предаст! Что может быть лучше? А мелкие невзгоды, пустой желудок и мерзнущие пальцы — ерунда по сравнению с тем счастьем, которое у меня есть! Сквозь ветви деревьев на обочине проглядывало полуденное солнце, было легко и радостно.
— Кир! Давай сыграем? Чёт давно мы не играли, а?
Наклонившись, я зачерпнула пригоршню влажного снега и быстро слепила снежок. Не дожидаясь, пока Кирюха займет оборонительную позицию или, чего доброго, не пойдет в наступление, я метнула в него снежный снаряд. Снежок ударился о Кирюхино плечо, разлетелся на тысячу сверкающих брызг и осыпался по куртке.
— Ага! Получил!
Я демонически захохотала и немедленно слепила новый снежок. Прицелившись, посмотрела из-под варежки на Кирюху. Но он стоял посреди дороги и улыбался. Не убегал, не лепил снежки, не поддерживал мою игру. Просто стоял и улыбался.
— Кир, ты чего?
Я подошла ближе.
— Приманить меня решил? Да? Обхитрить?
Я снова засмеялась.
— Сонька, а ведь я уже начал забывать, — сказал он.
— Что забывать?
— Какая ты, когда смеешься.
— Какая? — растерялась я, и снежок выскользнул из рук.
— Солнечная.
Он стянул с моей головы шапку и медленно провел рукой по волосам.
— Соня… я скучал. По такой тебе…
— Кир, — я смотрела ему в глаза и не могла отвести взгляд, — я такая глупая! Ты всегда был рядом, а я только сейчас поняла, что ты для меня значишь! Я потеряла себя и потеряла тебя!
— Не потеряла, Сонь, — прошептал он.
Сжимая одной рукой мою шапку, другой он прикоснулся холодными пальцами к моей щеке. Его ладонь уверенно скользнула на шею, пальцы зарылись в волосы на затылке. Он притянул меня к себе, и я закрыла глаза.
Его губы были горячими, объятия — крепкими. Целовались мы долго. Упивались друг другом, как путники, нашедшие в пустыне оазис с долгожданной водой.
И вдруг зазвонил его телефон. «Сплины» разрывали воздух над заброшенным шоссе. Я открыла глаза и отстранилась:
— Юлька звонит.
Он вытащил телефон и, проведя по экрану, сбросил вызов.
— Сонька, ты понимаешь, что это значит?!
— Что мы ее обманываем?
— Связь появилась! Сейчас я Ленке позвоню.
Я презрительно скривилась, а он рассмеялся:
— Пускай ее папаша за нами приедет.
Шагая в обнимку по шоссе, мы дождались Ленкиного отца и уселись к нему в машину. Всю дорогу мы целовались, не в силах оторваться друг от друга, а водитель удивленно косился на нас в зеркало заднего вида.
— А вы точно родственники? — спросил он, когда мы выходили.
— А чё, не похоже? — подмигнул Кирюха и захлопнул дверь.
До Питера мы добрались только к вечеру. Вошли в парадную, и нас там поджидала Маруся. И как только дверь открылась, она с громким мявом бросилась под ноги. Кирюха поднял ее и засюсюкал:
— Маруся, голодная ты моя девочка! Как же ты малышей бросила? — А потом мне: — Софико, доставай ключи, кошку покормить надо!
Но оказалось, что свои ключи я забыла. Поэтому он вручил мне кошку, а сам принялся рыться в рюкзаке. Маруся нисколько не возражала — прижималась ко мне и терлась лбом о мой подбородок.
И вдруг откуда ни возьмись сверху спустился Рафик. Он преградил нам путь и вытащил из кармана телефон.
— Подходи, дорогой, как договаривались, — сказал он в трубку, а потом обратился к Кирюхе: — Куда ж ты, сука, сдриснул? Я тебя, падла, вторые сутки жду.
— Ну, дождался? Соньку пропусти, я не убегу, не бойся.
— Кореш подтянется, тогда решим, кого куда! — гадко ухмыльнулся тот.
Я осторожно опустила кошку на пол, и она стремглав скрылась наверху.
— Уходи, Сонь, — глядя на Рафика, процедил Кирюха.
Но я упрямо мотнула головой. Тогда он потащил меня вниз по лестнице. Однако не успели мы миновать пролет, как послышались шаги и показался похожий на Рафика мужчина в черной куртке. Сердце мое прыгнуло в горло, а дыхание перехватило.
— Раф, — сказал мужик деловито, словно не замечая нас, — у меня поезд через два часа!
Рафик спустился на несколько ступеней и встал у нас за спиной.
— Слышь, Жмур, Кукла тут подождет, а ты рыжьё подгони!
Он обхватил меня за плечи и крепко сжал. Кирюха дернулся ко мне, но приезжий мгновенно выкрутил ему руку.
— Э-э-э, — протянул родственник Рафика, — деньги где? Только не ври! Ненавижу, да!
— На чердаке, — сдался Кирюха.
Поторапливая, мужик потянул заломленную руку, Кирюха сдавленно выругался, и оба они исчезли на чердаке. Сразу стало понятно: никакой честной сделки не состоится.
— Слушай, Куколка, — Рафик сзади крепко обнимал меня, — почему я тебе не нравлюсь?
— Потому что ты урод!
Скосив глаза, я примерилась к оголенным волосатым запястьям и впилась в них зубами. Рафик взвизгнул по-бабьи и на мгновение ослабил хватку. Этого мне хватило, чтобы выскользнуть и броситься на чердак. Больше бежать было некуда.
В два прыжка я одолела пролет, взлетела по перекладинам и захлопнула дверь. Подхватила с пола деревяшку — обломанную ножку стула — и заперлась на нее, как на щеколду.
Отдышавшись, я медленно двинулась вглубь, к лесенке на крышу. За спиной, приглушенные дерматином, неслись угрозы Рафика убить меня.
А на улице шел снег. Крупные белые хлопья плавно летели и ложились тонким слоем на железные листы крыши. От выхода тянулась цепочка следов, на конце которой стоял родственник Рафика. Спиной ко мне, заслоняя собой Кирюху. Тот заметил меня, но
