Я скидываю одеяло, выскальзываю за дверь и спешу по темным залам дворца в сторону библиотеки.
Я быстро добегаю до восточного крыла, и на какое-то пугающее мгновение мне кажется, что чья-то тень промелькнула среди стеллажей. Я замираю, сердце учащенно бьется. Тень движется снова, и я вижу, что это просто ветер раскачивает ветки дерева за окном.
Я спускаюсь по секретному туннелю в гостиную Эша, на цыпочках подхожу к двери его спальни и тихо открываю ее. Он уже спит, прикрывая рукой лицо, его дыхание медленное и ровное.
– Эш, – шепчу я. Он бормочет что-то нечленораздельное. – Эш. – Я трясу его за руку.
– А… – Он резко вскакивает. Его волосы растрепаны, заспанные глаза растерянно моргают, оглядывая комнату. Увидев меня, он замирает. – Что ты здесь делаешь?
Я сажусь на край кровати.
– Я отдала ее Рейвен.
– Что?
– Сыворотку Люсьена. Я отдала ее Рейвен.
Кажется, до него доходит – я рассказывала ему о своей лучшей подруге.
– Суррогат графини дома Камня? Это Рейвен?
Я киваю.
Эш шумно выдыхает, как будто я ударила его под дых. Он прижимает ладони к глазам. Я жду, что он скажет хоть что-нибудь, но он молчит.
– Я не ухожу, – робко говорю я.
– Да, я уже догадался. – Он обхватывает голову руками.
– Я не могла этого допустить, Эш. Не могу позволить, чтобы она умерла здесь, если у меня есть хоть малейшая возможность спасти ее.
– Ты считаешь, что будет лучше, если ты умрешь здесь? – Эш резко вскидывает голову и сурово смотрит на меня.
– Мы не знаем, что произойдет.
– Нет, мы знаем. Мы знаем, Вайолет. Люсьен знает, о чем говорит. Он давно живет в Королевском дворце, поэтому если он сказал, что ты умрешь во время родов, так оно и будет. – Он хватает меня за плечи и встряхивает. – Ты не можешь умереть, Вайолет, разве ты этого не понимаешь?
Его пальцы впиваются в мою руку, на его лице смесь гнева и панического страха. Я нежно прижимаю ладонь к его щеке.
– Я сделала выбор, Эш, – говорю я. – Так же, как сделала выбор быть с тобой, в тот день, в концертном зале.
– Это не одно и то же, – злится он.
Я глажу его по щеке. Его кожа все еще теплая ото сна. Я уже и не думала, что смогу когда-нибудь снова прикоснуться к нему.
– Это моя жизнь. И только я решаю, как ее прожить. Не ты, не Люсьен, я сама.
Мне кажется, что он сейчас опять вспылит, но он ослабляет хватку на моих руках.
– Ты действительно невыносимо упрямая, не находишь?
Я неуверенно улыбаюсь.
– Ты сможешь простить меня за то, что я обманывала тебя?
Эш вздыхает.
– Я могу простить тебе то, что ты не рассказала мне о побеге и участии в нем Люсьена. Да, это было бы немыслимо опасно. Но как ты смогла бы позволить мне думать, что ты мертва?
Моя рука соскальзывает с его щеки и ложится на грудь. Его сердце снова бьется под моей ладонью.
– Мне очень жаль, – шепчу я.
– Я знаю. Но все равно это неправильно.
– Я согласна. – Мы долго смотрим друг другу в глаза. – Могу я остаться у тебя? – спрашиваю я, наконец. Он имеет полное право выгнать меня и больше никогда со мной не разговаривать.
По его лицу можно сказать, что он обдумывает такой вариант. Но вот он улыбается моей любимой улыбкой и качает головой.
– Клянусь, ты будешь моей смертью.
– Не смешно.
Эш берет меня за руку и откидывается на подушки, увлекая меня за собой. Я устраиваюсь у него на плече.
– Как ты думаешь, Люсьен очень рассердится? – спрашивает он. – Когда узнает, что ты отдала сыворотку кому-то другому?
Я улыбаюсь, уткнувшись ему в ключицу.
– Его, наверное, хватит удар.
– Или два. Или десять. – Эш целует мои волосы. – Что произошло сегодня в столовой?
– Ты имеешь в виду заклинания?
– Я не знаю. Это так называется? Никогда не видел ничего подобного.
Я приподнимаю голову.
– Ты не знаешь про заклинания?
Эш закатывает глаза.
– Вайолет, я ничегошеньки не знаю о суррогатах. В школе компаньонов нас учили относиться к вам как к мебели. Нам говорили, что у вас есть какие-то отклонения, и, если мы увидим что-то странное, на это не следует обращать внимания. Никому из нас и в голову не приходило рисковать своей жизнью из-за суррогата. – Его челюсть напрягается.
Я целую его впадинку за ухом.
– Ты очень храбрый, правда?
Он усмехается.
– Но не такой храбрый, как некоторые.
И вдруг раздается оглушительный грохот, сопровождаемый тяжелым топотом сапог, и дверь в спальню выбивают ногой. Я вскрикиваю, когда вламываются вооруженные ратники. Мы с Эшем прижимаемся к спинке кровати, он прикрывает меня своим телом. В голове у меня гудит, нервы натянуты как струны. Я не понимаю, что происходит. Я не могу отвести глаз от этих ружей, что целятся прямо в нас.
– Так-так-так. – Кровь леденеет в моих жилах, когда в комнату входит герцогиня. – Что у нас здесь?
Повисает долгая, томительная тишина.
– Она не виновата, – говорит Эш. – Это моя вина. Я единственный, кто…
Герцогиня взглядом обращается к ратникам. Они бросаются к Эшу, вырывают его из постели, один из них бьет его рукоятью пистолета в лицо. Кровь брызжет на бледно-голубое одеяло.
– Нет! – кричу я, когда другой ратник выдергивает из постели меня, заламывая руку за спину. Я знаю, что должна чувствовать боль, но я не чувствую ничего. Окровавленная рукоять пистолета снова крушит голову Эша, и рваная рана открывается над его глазом, заливая кровью щеку.
– Прекратите это! – Голос Карнелиан врывается в мое сознание. Она стоит позади герцогини, уставившись на Эша с таким же выражением ужаса, как и на моем лице. – Ты сказала, что не причинишь ему вреда.
Лед в моих венах тает от разливающегося в них огня. Это ее рук дело.
– Заткнись, дура, – огрызается герцогиня. – Что ты себе вообразила? В самом деле, Карнелиан, даже принося пользу, ты остаешься большим разочарованием. – Она поворачивается к ратникам, которые держат Эша. – Бросьте его в темницу.
Они тащат его безвольное тело из комнаты.
– Эш! – кричу я ему вслед. Этого не может быть. Это не может быть наяву. – Эш!
Но его уже нет.
Я все пытаюсь вырваться из железных лап ратника. Герцогиня осторожно подходит ко мне.
– Ты меня разочаровала, Вайолет.
Звук моего имени, слетевшего с ее уст, словно парализует меня. Я изумленно смотрю на нее.
– Что? – ласково произносит она. – Ты не думала, что я знаю твое имя? – Какое-то мгновение мы молча смотрим друг на друга. И тут она снова хлещет меня по лицу, наотмашь, и искры сыплются из моих глаз. – Я доверяла тебе! – визжит она. – И так ты мне за это отплатила? Ты, маленькая шлюха. – Она бьет меня снова, и я чувствую вкус крови во рту.
