– Эш, – бормочу я.
– Компаньон – предатель. А ты знаешь, как расправляются с предателями в Жемчужине, нет, Вайолет? – Она наклоняется ко мне чуть ли не вплотную. В ее черных глазах полыхает огонь. – Их казнят.
Она поворачивается к ратнику.
– Отведите суррогата в ее покои и охраняйте. Перекройте все выходы. Уберите ее с глаз моих.
Она разворачивается и вылетает из комнаты. Карнелиан маячит в дверях, ее глаза широко распахнуты.
– Я не знала, – шепчет она. – Клянусь, я не знала. Она сказала, что не тронет его.
Сила возвращается ко мне, и со сдавленным воплем я вырываюсь из хватки ратника, не чувствуя боли, которая простреливает плечо. Мои мысли только об Эше, перед глазами его окровавленное лицо, и во всем этом виновата Карнелиан. Она кричит и пятится назад, когда я тянусь к ней руками, чтобы свернуть ее тощую шею.
Еще один ратник встает у меня на пути, толкает меня к стене, и весь запас воздуха с оглушительным свистом покидает мои легкие. В глазах взрываются искры, и все кружится. Двое ратников хватают меня за руки, и я уже не могу бороться с ними, а лишь судорожно глотаю воздух, но как будто подушка прижата к моему лицу и не дает дышать. Ратники тянут меня вперед; ноги у меня подкашиваются, и они волоком тащат меня из спальни, мимо Карнелиан, застывшей с белым от ужаса лицом, в залы восточного крыла.
Вдруг, к счастью, мои легкие оживают, и я заглатываю воздух, кашляя и задыхаясь в отчаянной попытке дышать.
– Эш, – хриплю я, пока они волокут меня по стеклянной галерее, куда забрела я в тот день, когда встретила его. Слезы стекают по моим щекам. Дышать уже легче, и постепенно ко мне приходит осознание происходящего.
– Эш, – все повторяю я. Она убьет его. Герцогиня убьет его.
Пальцы ратников больно впиваются мне в руки, и я спотыкаюсь, пытаясь идти в ногу с ними, но они маршируют слишком быстро.
– Эш! – кричу я в надежде, что он меня услышит, где бы ни находился.
Он должен знать, что я здесь, что я не покинула его, что я люблю его. Две заспанные служанки жмутся возле скульптурной галереи, провожая меня любопытными взглядами. Но мне все равно. Пусть хоть весь дворец проснется от моего крика.
– Эш! – кричу я снова и снова, и темные залы дворца расплываются у меня перед глазами, залитыми слезами. Когда мы подходим к моим покоям, я различаю хрупкую фигурку в белой ночной рубашке, длинные медные волосы, рассыпанные по плечам, и на какое-то мгновение, когда наши взгляды встречаются, я вижу распахнутые от ужаса глаза Аннабель, и ее губы шевелятся, как будто она хочет что-то сказать. Но ратники уже втаскивают меня в мою гостиную, подальше от нее.
Они грубо заталкивают меня в спальню и запирают дверь на ключ. Я скребу дерево ногтями, стучу кулаками, изо всех сил дергаю дверную ручку, кричу что есть мочи.
Никакого ответа, тишина.
В груди уже болит, и я сдаюсь, сползая по упрямой двери на пол, распластываясь, прижимаясь щекой к мягкому зеленому ковру.
Этого не может быть. Это страшный сон.
Я закрываю глаза.
Пожалуйста, пусть это будет не наяву.
Но это не сон. Страх разливается в моей груди жидким свинцом, затягивая в пустоту, где меня ничего не ждет, кроме страдания и муки, и, наконец, смерти, потому что мне никогда не вырваться из Жемчужины. Я умру здесь.
Не знаю, как долго я лежу на полу, проникаясь страшной мыслью о том, что все кончено. Но в какой-то миг в мое сознание просачивается неясный шум. Слабое жужжание доносится из моего туалетного столика.
Я напрягаю слух.
Аркан.
Я вскарабкиваюсь на ноги, открываю ящик столика и хватаю шкатулку с двойным дном – она вся вибрирует. Я вываливаю из нее ненавистную мишуру – жемчужные браслеты, серьги с бриллиантами, броши, кольца, рубиновые подвески, – судорожно открываю тайник и достаю аркан. Он гудит между моими пальцами.
– Люсьен? – шепчу я. – Люсьен, это ты?
Никакого ответа, ни звука, кроме гула ожившего камертона.
И вдруг раздается голос, но не Люсьена, и от изумления я едва не роняю аркан.
– Не волнуйся, – говорит Гарнет. От его обычно самоуверенного тона не осталось и следа, теперь в его голосе звучит твердая решимость. – Мы вызволим тебя отсюда.
Аркан замолкает и падает из моих рук, утопая в груде драгоценных камней, разбросанных по моему туалетному столику.
Аметрин (Ametrine) – прозрачный камень фиолетово-желтого цвета
Вайолет Ластинг (Violet Lasting) – цветущая фиалка
Гарнет (Garnet) – гранат
Джинджер (Ginger) – имбирь
Иолит (Iolite) – прозрачный камень темно-синего цвета
Карнелиан Силвер (Carnelian Silver) – сердолик серебро
Кроу (Crow) – ворон
Лапис (Lapis) – лазурит
Мёрси (Mercy) – милосердие
Охра (Ochre) – охра, желтовато-коричневый цвет
Пейшенс (Patience) – кротость
Пёрл (Pearl) – перламутр
Рейвен (Raven) – ворона
Сейбл (Sable) – соболь, черный цвет
Синдер (Cinder) – зола
Скарлет (Scarlet) – ярко-красный
Фоун (Fawn) – олененок, желтовато-коричневый цвет
Хэзел (Hazel) – ореховый цвет
Черити (Charity) – благотворительность
Эбони (Ebony) – эбонитовый, цвета черного дерева
Эш (Ash) – пепел
Джесс, с благодарностью за всё
Прежде всего я выражаю благодарность моему удивительному литературному агенту, Чарли Олсену, спасибо тебе за твою неизменную поддержку, безграничный энтузиазм и за то, что ты такой же неисправимый ботаник, как и я. Мы действительно стали одной командой, рожденной в «Серых небесах». Я благодарна и Линде Блессинг, которая своим самоотверженным трудом вывела этот роман в большой мир.
Мне очень повезло, что у меня была возможность работать с Барбарой Лалики, моим замечательным первым редактором, чье понимание слова и сути обогатило книгу и наполнило ее силой, о которой я даже не мечтала. Я благодарю Карен Чаплин, которая с легкостью взяла бразды правления в свои руки – мне не терпится снова поработать с тобой над продолжением этой истории. Розмари Броснан и Алиса Миле, спасибо вам за то, что с вами я чувствовала себя как дома. Спасибо всем сотрудникам издательства HarperTeen, которые превратили этот сумасшедший процесс в огромное удовольствие – Сьюзен Кац, Кейт Джексон, Андреа Паппенхаймер; менеджерам по продаже – Сэнди Ростан и Оливии де Леон; команде рекламы – Дайане Нафтон, Кимберли Вандеуотер, Линдси Блехман, службе маркетинга. Я безмерно благодарна Барбаре Фицсиммонс и Каре Петрус, а также всей команде дизайнеров, за создание сногсшибательной обложки. Джош Вайс, редакторы Гвен Мортон, Мелинда Вейгел, Энн Хослер, спасибо вам за острый глаз и за укрощение моей любви к восклицательным знакам.
