— Домыслы! — впервые за все наше общение я услышала в тоне Богини раздражение. — От моей откровенности ты начала порождать бездоказательные обвинения?
Доказательств у меня, действительно, не было. Просто приятно было бы считать, что я не сама по себе была такой дурой, а меня заставили извне. Вряд ли. Будь Богиня настолько могущественной, то уже давно покинула бы темницу. Хотя ведь она и пробуждаться начала только в последние десятилетия… Слишком много выводов, а мне неизвестно, какие из них основательны.
— Теперь в тебе еще больше смятения, — Богиня вздохнула. — Но я все делаю верно, ведь мы почти одно целое. Неправильно было бы с моей стороны прибегать к обману той, которая мне так близка.
Я с трудом подняла глаза к ней.
— Мне нужно подумать, Богиня.
— Лет шестьдесят? — она снова звонко рассмеялась. — Нет, Катюш, это глупый выбор. Я готова пойти на все твои условия, но только не на это — хотя бы потому, что не желаю тебе той боли, которую ты сама себе заготовила. Подумай, но не слишком долго. И мы обе хорошо понимаем, что Ринс не станет мелочиться — теперь он точно тебя прикончит. Потому ты останешься здесь — мои люди тебя уже не выпустят. Тебя, если хочешь, могут разместить в храме, где ты сможешь поразмышлять в спокойствии.
Такой исход я предполагала еще до того, как переместилась сюда. Знала, что рискую. Знал это и Ноттен, иначе в его взгляде не было бы столько тоски. Сейчас психовать из-за этого не было смысла. Я кивнула.
— Хорошо. Не сбегу, не вижу смысла. И не надо в храм. Думаю, мне хватит пары часов, чтобы собраться с мыслями.
— Подожди, Катя, — она остановила, когда я отправилась к низкой дверце на выход. Голос ее прозвучал тише, как обычно бывало перед тем, как она уснет. — Передай Ринсу мое имя, которое я использовала в этом мире, тогда он сможет переместиться сюда, а не искать нужное место неделями.
— Зачем?
— Ты ведь все равно захочешь попрощаться. Так почему бы это не сделать лично? — она, чуть помедлив, продолжила: — У меня и свой интерес.
— Кто бы сомневался, — выдохнула бездумно.
— Ты сможешь пройти внутрь, но чтобы нам после выйти наружу вместе, нужно будет снять магическое заклятие с решеток. Если маг очень силен, то хватит и одного. Он сделает это ради тебя? После освобождения мы уйдем из этого мира и никогда в него не вернемся, как ты и хотела.
— Уверена, у вас много сильных магов, Богиня. А Ринс здесь нужен только для того, чтобы убить его первым.
Теперь она уже отвечала совсем томно, звон из голоса пропал — погружалась в предсказуемую дремоту:
— Я желаю твоему черному айху мучительной смерти, это верно. Но не стану его убивать. В тот момент, когда я проникну в твое сознание, ты проникнешь в мое. Нам с тобой предстоит почти вечность вдвоем, я не стану ее начинать с вражды. Если Ринс дорог тебе настолько, как ты говорила, то я не нанесу ему никакого вреда. Вам обоим и без того страдать от разлуки, но зачем же я буду причинять тебе дополнительную…
Она не закончила. До следующего пробуждения больше никаких признаний. У меня не было причин, но в последнее я отчего-то поверила. Не знаю, быть может, просто в этом была какая-то человеческая логика, доступная моему пониманию?
Вышла на свежий воздух, разглядела в стороне адептов, которые рассматривали меня с тревогой и интересом. Удивилась, что меня не держат. Ведь могу отойти подальше от изрисованных знаками стен и переместиться, куда пожелаю. Но среди них могут быть маги — возможно, они так напряжены как раз потому, что готовы в любой момент остановить. Зато доверия ко мне станет меньше. Плевать, конечно, на доверие… хотя мне с ней вечность коротать, стоит ли начинать с вражды?
Я чуть спустилась по склону, выбрала камень на уступе, разместилась на нем. Свесила ноги и зажмурилась от солнца. Долго-долго вообще ни о чем не думала, просто растворяясь в пространстве и слушая птичьи крики далеко внизу. Сюда, на эту высоту, добираются лишь крупные хищники — они черными точками виднеются в голубых безоблачных просветах. Красивый мир, полный. Родной мир тоже красив, но немного опорочен довлеющей наукой. Это естественное магическое средневековье имеет привкус легенды и зеленого бездорожья, а мой пахнет бензином и сияет стеклянными панелями. Они оба совершенны, просто с разных сторон совершенства. Они оба совершенны, потому что в них побывала Богиня. А ведь так и должно быть: бог дает миру предпосылки для развития, а потом обязан уйти — чтобы население было свободно распоряжаться дарами, да и другим мирам нужна такая же благодать. Мой мир не рухнул, не рухнет и этот — и через тысячу лет он будет еще лучше, чем сейчас. Богиня должна идти дальше — в этом ее миссия, которая соответствует самому чистому пониманию справедливости.
— Ринс, — я позвала, не размыкая губ. — Слышишь?
— Слышу, — он ответил через пару секунд. — У нас тут вражеский флот, а ты еще и ослабила меня тем, что переместилась. Хорошо, что местные маги помогают, но я почти уверен — тебя давно подкупил маладийский король, чтобы ты убрала самое эффективное орудие защиты.
— Опять шутишь…
— А что еще остается? Уже дала согласие?
— Еще нет. Скоро.
— Да и к бесам всё, соглашайся. Мне хоть после смерти дадут выспаться?
— Не знаю, — я невольно улыбнулась. — Ринс, ты можешь переместиться сюда по ее имени — Лайтимерр ар-Малли.
Он замер — я физически ощутила, как он замер.
— Это не имя Богини, мне известно другое.
— Уверена, что известны сотни или тысячи ее имен, и никакое из них не является первым. А это как пароль, дающий доступ избранным.
— Пароль?
— Ну да. Как для тебя — «чернокнижник».
Он не рассмеялся. Почему-то самым неожиданным стало то, что на этот раз ему не было весело.
— Это конец, Катя?
— Наверняка.
— Почему ты зовешь меня?
— Не знаю. Возможно, есть уверенность, что ты не захочешь меня убивать. И тогда я уведу Богиню в другие миры.
— Тебя не захочу. Ее — запросто. В твоем теле ее станет намного больше, чем тебя. Я смогу себя убедить, что тебя там вообще нет.
— Тогда посмотрим, кто кого.
— Даже если я не хочу на это смотреть?
— Ринс, — я недолго помолчала, решаясь на последнее признание. Но в этой тоске решиться оказалось проще простого. — Знаешь, я, наверное, совсем не умею говорить о чувствах, доверять, доверяться, да и тебя потому не слышала. Но поскольку другой возможности не будет…
— Вот только не сейчас, Кать. Это уже слишком.
Как разговор по сотовому телефону, когда не можешь отключить вызов. Но Ринс больше ничего не сказал, не сказала и я.
Глава 39
Тянуть дальше не имело смысла — чем больше я рассматривала с высоты этот мир, тем больше понимала, что ничего толком в нем увидеть не успела, а это вызывало сожаление. Поднялась, отряхнулась. Шла уверенно, но вся моя решимость заключалась только в том, чтобы не начать сожалеть.
Богиня проснулась, когда я подошла к решетке — быть может, ее разбудила надежда. Я взялась пальцами за прутья, твердо уверенная, что они поддадутся — моей слабой силы хватит на последний шаг к судьбе. Ощутила, что за спиной стоит Ринс. Я знала, зачем звала, — попрощаться, в последний раз заглянуть в черные глаза. Но когда почувствовала его присутствие, не обернулась. Поняла, что если обернусь, то на этом и иссякну. Отложу решение проблемы или перенесу его на чьи-то плечи, избавлюсь от груза, забуду о жертвах своего промедления — это все будет легче, чем сначала посмотреть ему в глаза, а затем решиться на осуществление задуманного.
Дверца поддалась даже без скрипа — магия. Вероятно, Богиня давно ждала освободителя и в такой близи была способна на чудеса. Сделала еще шаг вперед, сказала, не оборачиваясь:
— Я рада, что узнала тебя, Ринс. И пусть именно от этого сейчас так больно, но я все равно рада. Дождалась своего принца… совсем не прекрасного, но своего. Знаю, что ты чувствуешь то же. Потому прошу, отопри потом замки, выпусти нас, не обрекай меня на вечность в темноте. Лучше смерть, чем несвобода.
