Если даже со мной что-то случится, то хотя бы у него будет шанс сделать другой женщине сына.
Складывалось впечатление, что её не слышат. Как будто в одночасье перестал существовать весь мир, кроме неё и её ребёнка. По сути, она не предлагала ничего ужасного и самоубийственного – если воины Латернона действительно встанут на её защиту, как уверял Ланар, то она беспрепятственно въедет в свой новый дом прямо на лошади. Если, конечно, фьораги позволят ей пересечь границу их владений. Впрочем, Вассил предположил, что псы могут учуять родственную магию наследника, но это пока ещё было под сомнением.
Если псы не дадут ей ступить на землю Латернона, все вопросы отпадали сами собой – Ланар не смог выполнить приказ Диаскаргена не по своей вине, с него нечего взять. Тогда она уедет в Гоотарн под защиту Хелигарга до появления ребёнка на свет. Ну а если фьораги её примут как свою новою госпожу, то армия против Диаскаргена будет состоять не только из людей. Жуткие косматые создания не дадут ни единому волосу упасть с головы хозяйки. Что так, что эдак – она в любом случае была вне опасности, но убедить в этом твердолобых мужчин, кажется, было невозможно.
– Я не спрашиваю вашего разрешения, оно мне не нужно, – Мэй решила использовать последний аргумент. – Это моя земля и мои люди. Если так пойдёт и дальше, то я просто поеду в Латернон сама, без вашей помощи и подготовки.
– Я прикажу тебя запереть, – пожал плечами лорд Бавор. – И все со мной согласятся, ведь так?
Он обвёл собравшихся вопросительным взглядом, и по их лицам Мэй поняла, что последний аргумент тоже не сработал. Отца можно было понять – его единственное, только что обретённое дитя собиралось подвергнуть себя непонятно какому риску, но Ланар и Вассил… Ведь это не Риону требовалась помощь, а их землям. Это их люди за последние пару недель пережили столько ужаса, сколько не видели за все предыдущие столетия. Это их родные и друзья сейчас были вынуждены подчиняться жестоким приказам выжившего из ума лорда. Почему они-то не хотят видеть, что её план отлично сработает?
Она и просила-то всего лишь устроить для Тогарда и Кристи шумное свадебное пиршество, за которым можно скрыть истинную причину вызова в замок королевских стражников, оставленных Хелигаргом в поместье на другой стороне тракта. Эти стражники потом обеспечили бы её сопровождение до переправы и либо вернулись назад вместе с ней, либо помогли ей разобраться с проблемами в Латерноне. Только и всего. Немного королевских воинов, которые прикроют её собой на рионской земле и не позволят ей повторить судьбу несчастного лорда Саржера.
– Не хочешь жениться, так и скажи! – обиженно бросила Мэй Тогарду и покинула покои лорда Бавора, не желая больше ни минуты оставаться среди упрямых мужчин.
Слуги провожали торопящуюся в свою комнату госпожу любопытными и сочувствующими взглядами. Они все прекрасно понимали, что ей недолго осталось ходить по этим коридорам и по этой земле. И всё же, дать жизнь наследнику рода Хараган – это великая честь. А если вспомнить, при каких обстоятельствах их юная хозяйка стала леди Латернона, то и до чувства вины за случившееся было недалеко. В одном Мэй была уверена точно – никто из обитателей Риона даже под пытками не выдаст посторонним тот факт, что она беременна. Между собой будут судачить, конечно, но за пределы замковых стен эта информация не выйдет. После того, что она для них сделала, да и до этого, рионцы были преданны своей госпоже не меньше, чем фьораги Латернону.
К счастью, пока наверху в покоях господа и их гости спорили о том, как лучше поступить, простые трудяги успели починить дверь в комнате Мэй. Она решила, что запираться на ключ больше не имеет смысла, поскольку теперь её и так будут охранять, как зеницу ока. Только вот ощущение безопасности радости не приносило – ей-то ничего не грозит, а где-то там, за рекой Таор, выживший из ума Диаскарген мучает людей. Её людей. Пусть она и не знала этих воинов и крестьян в лицо, но ответственность за них никто не отменял. Нэйджел жив, но он не может сейчас вернуться и восстановить справедливость, поэтому она, законная леди Латернона, должна сделать это за него. Она должна выполнить свои обязательства перед этими людьми, но как, если теперь ей и шагу не дадут ступить самостоятельно?
Не задумываясь о таких мелочах, как помятая одежда, Мэй улеглась на постели, подтянула к себе одну из подушек и свернулась калачиком. Она слышала, как потрескивают в камине дрова. Слышала, как кто-то приоткрыл дверь, немного постоял на пороге и ушёл. Слышала, как в комнату тихонько проскользнула Нора, чтобы задёрнуть шторы и накрыть госпожу пледом. Хотелось плакать, но глаза почему-то оставались сухими, будто для слёз время ещё не пришло…
Когда в тишине снова раздался лёгкий скрип открываемой двери, Мэй только тяжело вздохнула и мысленно попросила всех оставить её в покое. Шли минуты. Она чувствовала на себе чей-то взгляд, но не хотела поворачиваться, предчувствуя, что не услышит ничего, кроме новой порции нравоучений.
– Госпожа, я знаю, что вы не спите… – вкрадчиво пробормотал Йакара-сэ, когда нервы Мэй напряглись до предела.
– Входи, – облегчённо вздохнула девушка. – Но если я услышу хоть слово о том, что и кому я должна…
– Нет-нет, госпожа, я здесь не за этим, – заверил её колдун, прикрывая за собой дверь. – Я хотел поговорить о вашем… м-м-м…
– Ну говори, чего мычишь? – Мэй села на постели и потёрла виски, пытаясь унять растущее внутри раздражение.
Йакара-сэ пошевелил пальцами, осмотрел комнату и понюхал воздух, как зверь. Он вёл себя странно, и девушке это не понравилось.
– Меня попросили установить вокруг ваших покоев чары, которые не дадут вам выйти отсюда…
– Что? Они решили запереть меня здесь?! – гневно зашипела Мэй.
– Это для вашего же блага, госпожа, – попытался успокоить её колдун, но тут же схлопотал подушкой по своему разрисованному черепу и обиженно проворчал: – Но я же вас предупредил. Мне это решение нравится не больше, чем вам. После того, как вы ушли, эти люди обсудили много разных способов защитить вас от Диаскаргена и пришли к выводу, что путешествие в Гоотарн может быть опасным. Они просто хотят спрятать вас здесь за моими чарами.
– А почему вообще я должна прятаться?
– Но ваш ребёнок…
– Ах, ребёнок…
