Тристан, один из первых членов Совета, выступил вперёд.
— Каори, эти люди ворвались в наш дом...
— Довольно, Тристан, — заговорила Язмин. Корона Совета.
Она была на охоте на тварей во время моего первого предполагаемого преступления. Лёгкий ветерок коснулся её длинных платиновых локонов, и она откинула их в сторону.
— Мы можем обсудить это позже. Если мы можем сохранить жизнь, значит такова воля богини. Мы созданы не для войны.
Воткнув шпильку в середину ладони, Каори прижала ладонь к ране Калема.
— Чтобы успокоить зверя внутри него, требуется немного крови Заклинателя.
Хватка Нока на моей руке усилилась.
— Зверь внутри него?
— Это условие подарка Стеллы.
Каори подвинулась, освобождая место для своей твари. Стелла низко опустила голову и широко раскрыла рот. Когда её клыки коснулись зияющей раны, густая серебристая субстанция потекла из скрытых за зубами желез. Резкий жар обжёг воздух.
— Слюна Стеллы мощный целебный бальзам, который известен тем, что возвращает тех, кто находится на грани смерти. Однако нечто столь могущественное требует пожертвовать частичкой человечности.
Я изучала слабый след серебряных вен на её руках.
— Ты говоришь по собственному опыту.
Она коротко кивнула.
— Это было необходимым условием для её укрощения. Моя кровь должна ослабить тягу, но она всё равно останется.
— Какого рода тягу? — Кост заломил руки, его голос сорвался.
Стелла присела на корточки, облизывая губы, и рана, почти разорвавшая Калема пополам, снова стянулась.
Моё сердце замерло. Это должно сработать. Из горла Оникс вырвалось тихое мурлыканье. Он ждал на заднем плане, печальные глаза разрывали мою душу надвое. Любить создание, которое украло мою семью… Они никогда не поймут. Я бы никогда не попросила их об этом. Не отводя взгляда от Калема, я призвала свою силу и отправила Оникса обратно в царство. Ему не нужно было чувствовать себя виноватым за мои действия.
— Эффекты у всех разные, — Каори склонилась ближе к лицу Калема. — Например, я...
Калем ахнул, широко раскрыв глаза и тяжело вздымая грудь. Его взгляд дико метался от одного лица к другому, пока он не заметил склонившуюся над ним Каори. Смятение изрезало морщинами его лоб. Мы все замерли, потрясённые, полные надежды, страха, в ожидании. Он вернулся к нам, но что в нём изменилось? Будет ли он таким как прежде?
После того, что казалось бесконечным отрезком времени, кривая усмешка растянула его губы.
— Ну, здравствуй. Не помню, чтобы мы имели удовольствие встречаться.
Оз подавился смехом сквозь новый поток слёз, а Кост обмяк на месте. Нок молча смотрел на него. Он протянул руку и положил её на плечо Калема.
Каори улыбнулась.
— Нет, мы не встречались. Меня зовут Каори.
Калем сморгнул остатки смерти, и его дразнящая улыбка стала ещё шире.
— Что ты делаешь сегодня вечером?
Лёгкий румянец коснулся её щёк.
— Хм.
Из груди Оза вырвался раскатистый смех.
— Боги, Калем.
Калем ухмыльнулся, опустил руку и сел.
— Что с вами со всеми?
Он повернул лицо в мою сторону. У меня в горле стоял ком, и я опустила голову. Мне было невыносимо смотреть на него.
Моя тварь… Тёмно-алый цвет раны Калема запятнал мои веки.
Быстрый палец скользнул по моему подбородку, Калем наклонил моё лицо к своему.
— Лина. Хорошо, что ты вернулась.
Слёзы пробились сквозь мои ресницы.
— Но...
— Ни слова больше, — Калем взглянул на Нока. Я попыталась вырваться, но он крепче сжал меня. — Я бы сделал это и для тебя.
Моё сердце раскололось на миллион частей, а тело затряслось. Нок прижал меня к своей груди, обнял за талию и тихо поцеловал в макушку.
— Я держу тебя, — пробормотал он.
Уткнувшись головой в воротник Нока, я заплакала. От него пахло битвой, кровью, грязью и смертью. И мёдом. Всегда мёдом. Я ухватилась за этот знакомый запах и сказала себе, что каким-то образом мы снова будем вместе.
Я услышала стон открывающейся двери тварей и, подняв глаза, увидела, что Рэйвен вернулась. Её глаза были настороженными, но не заплаканными. Мика, должно быть, выжил. Язмин скользнула к нам, остальные последовали за ней. Слегка поклонившись, она склонила голову в мою сторону.
— Лина.
Я вытерла щёки тыльной стороной ладоней.
— Да?
— Мне очень не хочется прерывать этот разговор, но нам нужно поговорить. Сейчас.
Страх и облегчение боролись друг с другом. Как долго я ждала аудиенции у Короны Совета? Возможность рассказать свою точку зрения была в моих руках, и всё же Винн не мог оспорить или подтвердить мои слова. Поверят ли они мне? Неужели они снова прогонят меня? Или ещё хуже?
Пристально посмотрев на Нока, я переплела свои пальцы с его. По крайней мере, на этот раз я буду не одна.
— Конечно.
Посмотрев на Нока своим авторитетным взглядом, Язмин сложила руки вместе.
— Твои люди в безопасности. Мы поможем раненым всем, чем сможем.
Заклинатели просачивались из зданий, призывая тварей, чтобы снова вернуть жизнь в поляну. Появились носилки для раненых, и храбрецы побежали к поверженным убийцам.
Нок встал и потянул меня за собой.
— Хочешь, я пойду с тобой?
— Слушания в Совете обычно проходят в закрытом режиме, — я нежно поцеловала его в губы. — Со мной всё будет в порядке.
— Вообще-то, это не будет проблемой.
Язмин провела пальцем по сверкающей золотой короне, вплетённой в её волосы.
— Как твоему анам-кара, ему разрешено присутствовать. К тому же у нас есть к нему вопросы.
Тристан воспротивился её заявлению, бормоча себе под нос неразборчивые слова. Язмин просто повернулась, и в уголках её рта мелькнул озорной огонёк.
Анам-кара.
Правда этого слова заклеймила моё сердце. Для нашего народа не существовало более высоких отношений. Быть избранным было величайшей честью, признанием в истинной любви. Этот титул не раздавался нами направо и налево, и всё же услышать, как она его произносит… Она была совершенно права. С того момента, как он поцеловал меня, я изменилась. Что-то изменилось к лучшему, что-то, на что мог повлиять только он.
Да, я бы назвала Нока моим анам-кара. Я просто молилась, чтобы он принял меня как свою.
Я поймала пальцами одну из его случайных слёз. Я ничего так не хотела, как облегчить его боль, наполнить его дни светом и любовью. Нок посмотрел на меня, в его глазах горел вопрос. Но поскольку Совету не терпелось приступить к работе, объяснениям значения этого единственного слова придется подождать. Теперь у меня был шанс доказать свою невиновность. Мне нужно было принять это, пока они не передумали.
Я сжала руку Нока, и мы последовали за удаляющимися членами Совета в замок.
Потолок был открыт для сплетения ветвей деревьев наверху, и естественный свет лился на мраморный пол между карманами листьев. Семь стульев, каждый из которых представлял собой смесь корней, камня и чистой земной красоты, стояли посреди возвышения. Один за другим, члены Совета заняли свои места. Над ними из стены возвышалась прекрасная статуя, похожая на фигуру на носу корабля.
Селеста. Её либо поднято к небу, полуоткрытые глаза смотрят в будущее. Розово-золотая корона опускалась на её лоб, каменные руки баюкали платиновую арфу, обвитую золотыми розами и виноградными лозами. Её длинное платье развевалось, словно подхваченное вечным ветром.
Её арфа и корона были единственными оставшимися артефактами её существования, она была одним из самых могущественных богов, украшавших наш континент, и было нетрудно понять почему. Из стены над её головой появлялся Окнолог, древний дракон, который когда-то охотился на людей Вильгейма. Глаза его были закрыты в мирном сне, толстая шея обвилась вокруг хозяина.
Оторвав взгляд от шедевра, я снова обратила внимание на Совет. Язмин сидела на среднем троне, предназначенном для Короны. Справа от неё — Каори, Рэйвен и Эйлан — долгожитель. Словно расплавленное золото, его суровый взгляд прожег мне грудь. Слева от Язмин — Тристан и Гейдж. Тристан наклонился вперёд, упёрся локтями в колени и сцепил пальцы.
