применил гипноз? Даже если и так, буду благодарна.
Странная вспышка эмоций принесла облегчение, освободила от давнего душевного груза. Я вытерла слезы и поднялась с колен уже другой Ритой или Магрит – не все ли равно как называться, главное, кем при этом себя ощущать.
Уже уверенно и спокойно я смотрела в прозрачные, добрые глаза Манти Оша или как там его, сомнений нет, что передо мной находился именно «здешняя достопримечательность» и спаситель Камрит.
Он открыто улыбнулся и кивнул, радуясь моему боевому настроению.
− Я рад, что тебе лучше. Пойдем в дом, где ты отдохнешь после долгого пути.
Так же за руку меня отвели к невысокой хижине из стеблей бамбука, укрытой пальмовыми листьями. Вокруг домика в изобилии росли кусты гибискуса, сплошь усыпанные красными и желтыми цветами. Рядом пониже белели звездочки гардении. Все выглядело таким знакомым и милым, что я снова захлюпала носом, совсем расчувствовавшись.
Недалеко от жилья находились навесы из травы и листьев. Видимо, под одним из них готовили еду – в земляной яме горел огонь, на гладко оструганной доске лежали чистые деревянные миски. А под другим навесом располагался гамак. Вот где бы я с превеликим удовольствием занялась очищением кармы…
− Скажите, вы сможете вернуть меня в мой мир? Тот, откуда я родом?
Снова печальная улыбка в ответ. И ареол света над высоким лбом без единой морщинки.
− Если Создателю будет угодно, ты попадешь домой, но мне не ведома Его воля. Ведь я не колдун, не путешественник между мирами. Я только недостойный искатель мудрости и покоя.
− И вы нашли то, что искали именно здесь?
− Сейчас я близок, как никогда ранее…
− Рада за вас! Но в таком случае, помогите мне хотя бы вернуться в Кормаксилон.
− В гнездо разврата и похоти? Понимаешь ли ты, о чем просишь меня, глупая женщина?
Я нервно сглотнула и перевела взгляд в сторону. Ехидно улыбаясь, Камрит делала мне какие-то знаки пальцами, но мне было не до вертихвостки.
Похоже, мои проблемы в Мантихаре только начались.
Глава 34
Душа и тело
Вечером меня покормили запеченными в золе маленькими клубнями, напомнившими родную картошку, а после скромного ужина предложили вздремнуть на удобной лежанке в хижине или под навесом – по моему выбору.
Я прошла в домик и легла на постель, прикрытую циновкой, также сплетенной из волокнистой травы. Какое-то время пыталась прийти в себя, ни одной мысли в голове, только светлая грусть. Наверно, влияло заповедное место в лесу, а может, Манти Ош – настоящий праведник.
Здесь я впервые ощутила покой и легкость. Ничто не тревожило, не угнетало, исчезли прежние волнения и страхи, даже тело ощущалось гибким и послушным. Мне вдруг захотелось улыбаться и петь.
Странные, противоречивые эмоции нахлынули волнами и понесли за собой. Неподалеку послышалось монотонное бормотание, а потом сильный мужской голос затянул песню. Я подобрала ноги к груди и уткнулась в колени лбом, раскачиваясь в такт мелодии. Что-то средневековое, напоминающее звучные молитвы католических священников в высоких, островерхих соборах. Латынь? Неужели, и правда, латынь?
Я уже хотела подкрасться к дверям и разведать обстановку, но бамбуковая занавеска приподнялась и ко мне вошел Манти Ош. На сей раз точно не стану плакать и кланяться, но вот сделать комплимент его таланту не трудно.
− У вас дивный голос, я заслушалась. Думаю, вы не всегда жили в лесу, я даже уверена, что вы родились в большом городе, где матушка читала на ночь книги о рыцарях и драконах.
− Ты права, Магрит. Детство мое протекало в благородном семействе под присмотром целой толпы пухлых нянюшек. А юность я провел, обучаясь верховой езде и умению владеть мечом и рапирой. Отец прочил мне блестящее будущее при дворе – я с лихвой оправдывал надежды родных. Даже без протекции дяди Храмовника я был назначен капитаном Королевских Гвардейцев. Это была высокая честь, и гордость моя не знала границ.
− А потом вы решили оставить службу и стать священником? Что же произошло?
− Мою невесту взял на ложе брат Короля. Тот, кому я присягал в верности, тот, за чьи знамена мечтал биться до последней капли крови. Герцог Кайро обольстил Алиру и сделал своей любовницей. Сначала я хотел его убить, вызвав на поединок. Но любимая отказалась бежать со мной, выбрав роль наложницы герцога, а не супруги начальника Королевской Стражи.
− Понятно ваше стремление покинуть светский мир!
− Для благосклонности Алиры мне не хватало титулов и богатств. И тогда я решил навсегда изнать из своего сердца образ прекрасной Дамы, посвятив жизнь иному служению – более высокому и достойному.
− Кажется, я вас поняла. Но как вы попали в Инсектерру?
Манти Ош надолго замолчал, подбирая слова:
− Я опрометчиво решил, что познаю мудрость, если разделю участь служителей Храма. Поначалу мой дядя с радостью взялся меня опекать, и я мог бы сделать хорошую карьеру под его покровительством. Но уже через пару лет я вдруг понял, что Братья вокруг меня подвержены тем же порокам, что царят при дворе, только скрывают их более тщательно и лицемерят на каждом шагу.
− Не удивлена.
− Я был очень разочарован служением и даже пытался обличать кое-кого из высоких лиц. Заметив мои сомнения и опасаясь за мой разум и, собственно, за жизнь, дядя отправил меня с миссией на Южную Заставу. Граница с Ничейной пустошью видна из прорезей бойниц как на ладони. Унылое место, жестокие люди и суровый быт.
Но я мужественно принял новые условия существования, ища способ познать себя и тщательно разобраться в человеческой природе. Как следует жить, чтобы душу не раздирали противоречия? Кому посвятить свои силы и свой ум? К чему приложить руки? Я был молод и силен как бык, я жаждал подвигов во славу добра.
− Как я вас понимаю!
− На Заставе не оказалось даже Дома для молитвы. Я пытался собирать людей на улице и в казармах. Я бродил как нищий за подаянием, но не денег просил, а желал пробудить свет в потухших глазах людей.
В харчевне стражники снисходительно слушали мои проповеди, держа на коленях полуголых девиц и не отвлекаясь от выпивки. Они смеялись мне в лицо, зазывали разделить их веселье. Постепенно я стал испытывать к женщинам отвращение и убеждал солдат избегать их общества ради спасения плоти от всяких бед.
Однажды какие-то шутники подсыпали зелье в мою воду, и я крепко заснул. Мне привиделся дивный сон, где супруга Всеблагого снизошла до моих горестей и привлекла в свои чистые объятия. Но как же горько было пробуждение! Я лежал посреди широкой постели совсем нагишом, а вокруг спали обнаженные девицы из местных притонов. Они были пьяны и мерзко пахли, одна женщина с
