Милослава Васильевна. Мы наверняка знаем, что эта женщина участник организованной преступной группы. Всех этих людей, — ткнул следователь пальцем на скриншоты комментариев. — Ограбили спустя пару недель после ее прихода. Тридцать пять краж. Всех, Милослава Васильевна. Кроме одной единственной квартиры. Не догадываетесь какой?
— Н-нашей?.. — ляпнула я, и не успела заметить, как адвокат задрал руку.
— Именно. Вашей. И каково же было наше удивление, когда свидетели через одного начинали вспоминать про этот блог, а найти его в сети мы уже не смогли. Что думаете по этому поводу?
— Здесь только троим людям платят, чтобы они думали, и Милослава Васильевна в их число не входит, — отрезал адвокат. — Следующий вопрос.
— Значит не следующий, а предыдущий. Зачем? Зачем вы удалили этот блог.
— Можно не отвечать, — опять сказал Истислав.
— Я скажу… Я удалила его, чтобы мама не видела комментариев. Ее бы это расстроило.
— Вот как. Почему?
— Я не буду отвечать, — мямлила я, поглядывая на своего кивающего защитника.
— Не страшно, ответ мы уже знаем, только одного понять не можем. Что могло ее в этом так расстроить? Вы молодая, красивая девушка…
— Не заговаривайтесь, товарищ.
— Ой простите, факты, — усмехнулся парень. — В общем, что здесь такого? Ваша мать сваха, женить, это ее работа, не свезло с этой “партией”, она нашла бы вам другую. Что здесь такого страшного?
— Можешь не отвечать.
— Работа моей матери “женить” других. Во всем, что касается меня, она может только принимать сватов, — огрызнулась я.
Адвокат поднял руку.
— Вы не нервничайте. Мы просто разговариваем. Так почему? Опять положено? Что-то я о таком не слышал, чтобы родители женщины не принимали участие в подборе жениха.
— Мои родители будет принимать участие, только не в подборе, а в одобрении. Так положено. Моя мать хорошая сваха и она верит в любовь.
— Да ты глянь, — усмехнулся мужик в кителе. — Уже и легенда готова.
— Еще один подобный выпад, и этот разговор будет окончен, — строго сказал Истислав. — Мы до сих пор здесь, только потому что можем помочь следствию в качестве свидетелей, и хорошо бы вам четко это уяснить.
— У нас есть все доказательства, Истислав Владимирович. Вот они, — постучал следователь пальцем по скриншотам. — И мы имеем полное право задержать Милославу Васильевну для проведения дальнейших мероприятий.
Глаза опять заплыли. Они шутят?.. Причем здесь я и моя семья?
— Этого недостаточно для задержания, — отрезал адвокат и глянул в свою папку. — Насколько мне известно, со дня написания блога, до дня его удаления прошло трое суток.
— Именно. Как раз после того, как состоялось “семейное собрание”. Кстати, по какому поводу, не расскажете?
— Можно не отвечать.
Я поджала губы и отвернулась. Семейное собрание?.. Это когда братья приехали защищать меня от маминых нападок из-за сарафана? Ну да. Как раз был день матча, пятое декабря, Третьяк их позвал. Неужели, они проработали не только нас с матерью, а всю семью, просто оснований для задержания не нашлось? Маму отпустили, уже хорошо, но у меня, видимо, все не так радужно.
Я задрала голову и уставилась на следователя.
— Ключи…
— Простите?
— У отца пропали ключи… Как раз после прихода той свахи.
— Вот как. Кто-нибудь еще может это подтвердить? Слесарь? Вы меняли замок?
— Мой отец первоклассный столяр, неужели вы думаете, мы бы стали звонить слесарю?..
— Ну да, ну да. Замок, значит, поменяли?
— Поменяли.
— Не знаете, в каком магазине был куплен новый?
Адвокат поднял руку.
— Мы не сомневаемся, что следствие разберется, — сказал он. — А теперь мы бы предпочли откланяться.
— Придется задержаться. Хотя вы, в принципе, можете быть свободны, — улыбнулся старший адвокату.
Меня затрясло.
— Милослава Васильевна, — хлопнул меня адвокат по плечу и встал. — Я на минуту, сделаю звонок и вернусь. Хорошо? — показал он мне “рот на замок”.
Я кивнула, опустила голову и уставилась на край стола.
Они ничего не докажут. У них на меня ничего нет, я студентка на стипендии, с олимпиадными грандами, никто в жизни не поверит, что я способна на… Я прыснула, прикрыла рот рукой и засмеялась. На участие в ОПГ! Святые боги, неужели это все взаправду?! Конечно, вот нас и не ограбили, потому что дома Дедушка всегда с камерой наготове!
— Что вас так рассмешило, могу я узнать? — посмеиваясь уточнял следователь.
Я сомкнула губы и замерла, по лбу на нос скатилась капля. Черта с два они от меня еще хоть что-нибудь услышат. Идиоты. Нашли кого подозревать! Мать уже наверное поседела… Новость за новостью, и одна круче другой.
Адвокат вернулся и одновременно с ним на столе зазвонил стационарный телефон.
— Вот значит как, — сказал следователь.
— Милослава Васильевна, — потянул меня за локоть мужчина. — Мы уходим. Пожелайте товарищам удачного расследования, больше вы их не увидите.
Я встала и схватилась за стул, в следующую секунду голову прострелило и взгляд потух.
Тепло мягко скользнуло по лицу. Я приоткрыла один глаз и натянула благоухающее лавандой одеяло на нос. Рука скользнула по шитью на кромке пододеяльника. Одолень-трава с Духобором. Целебник. И зачем мне столько исцеления?..
Я распахнула глаза и тут же сощурилась. Залитый желтым светом белый потолок с серыми вкраплениями квадратных ламп пошел волнами. Рука скользнула к лицу. Маска. На мне кислородная маска, значит, я в больнице. И я жива, это хорошо, но не надолго, потому что мать меня сейчас сама прибьет! Я стащила маску с лица и привстала на локтях. Третьяк сопел в широком кожаном кресле, кутаясь в серый плед. На столе у окна стояла огромная корзина с цветами, рядом тарелка с фруктами, кружка и балалайка. Всюду на стенах висели рушники и обереги, а тумбочка в углу уже превратилась в восковой комок из-за нагромождения свечей.
Вот за одноместную палату спасибо, конечно, это ж надо было разориться.
И что Треня тут делает?
— Т… — в горле пересохло.
И знают ведь, что после маски пить хочется, хоть головой бейся, а никто не додумался и глотка оставить! Слюна быстро собиралась во рту, я надула щеки и стукнула по тумбочке, чтобы привлечь внимание брата. По телу прошлась покалывающая волна онемения. Неужели опять ОРВ с осложнениями? Да меня зимой из дома вообще выпускать перестанут…
Перед глазами понеслись затуманенные обрывки допроса. Неужели я вырубилась прямо в участке?!
— Треня! — сипло прикрикнула я.
Брат дрогнул, приоткрыл глаза и замер.
— Мила?..
— Пить хочу, — озиралась я.
— Мать честная, — шепнул Третьяк и схватился двумя руками за лицо. — Хвала богам!
Брат подскочил и кинулся к бойлеру в углу.
— Что происходит? Где мама?!
— Дома мама! Успокойся, все. Никто
