- Поднялись в очередной раз, - вздыхал слуга, - да так там и остались. Жалко, слов нету! Врали, будто уже нашли место, где Слеза лежит, да только подобраться никак не могли.
Януш едва не подпрыгнул от удивления: тайна, которую так долго хранили от галагатских сплетников, рокхеймский простой люд знал почти в деталях.
- Так… один из рыцарей-то, что в горы лазил, из местных был, - слегка стушевавшись, пояснил слуга. – Он сболтнул родным, а там и понеслось… Но вы ничего такого не подумайте, мессир Януш! Мы чужим наших секретов не выдаём! Вам вот проболтался только потому, что вы, как-никак, почти здешний… Помню, как вы с его светлостью герцогом Ликонтом… то бишь, его величеством Нестором… в замке-то после военных походов отсиживались. Последний раз, вот как сейчас помню, хотя уж лет пятнадцать прошло, приехали вы с ним аж из Аверона. Его светлость, то бишь, величество-то, тогда как раз только-только руки лишился…
Януш слушал и то слабо улыбался, вспоминая очередной случай из бывшей, такой далёкой и невозможной жизни, то резко мрачнел, глядя за окно и кусая губы. Наблюдавший за ним Велизар понимал его прекрасно: очередная надежда на то, что кто-то подставит плечо, поможет с жизненной ношей, возьмёт её хоть на короткий миг на себя, обернулась крахом. Королевский отряд, изучивший местные горы за время поисков Слезы, мог бы повести их по лучшему пути, помог бы снаряжением, подсказал способы преодоления самых сложных участков скалистых гор.
Увы, отважные горцы затерялись где-то в вечных льдах, а они застряли в маленьком северном городке. Впрочем, это уже не могло остановить ни Януша, ни самого Велизара. Вдвоём они решили начать подъём немедленно, на следующее же утро. Безумный мародёр, знавший путь к заветной ледяной пещере, безошибочно указал на видневшийся из окна фамильного замка Змей, самую высокую гору северного предела.
- Туды, - уверенно сказал Бекс.
Велизар озаботился необходимыми вещами – дворецкий и слуги замка Ликонтов оказались рады помочь «мессиру Янушу», добрая память о котором сохранилась на протяжении этих долгих лет – и на рассвете они выдвинулись из города.
Рокхейм пристроился у подножья горной цепи, и путь наверх начался едва ли не за последним из домов – пологая, заснеженная, широкая тропа, ведущая к скалистым вершинам. Змей был третьим в гряде, и именно там, у его вершины, их ждал Велегор.
- Поешь, господин Януш, - обратился к лекарю Велизар, протягивая ему неглубокую жестяную тарелку с жидким супом, главное преимущество которого заключалось, конечно же, не в составе, а в температуре. – Пока горячее…
Бекс ел молча и быстро. Лекарь последовал его примеру, так что какое-то время все трое молчали, прислушиваясь к завываниям ветра снаружи. Хвала Единому, чёрный туман не просачивался в пещеру, так что даже безумный мародёр расслабился, завернулся в вытащенное из мешка одеяло, и так и задремал – сидя, низко опустив голову в мохнатой шапке.
- А если метель наутро не перестанет? – осторожно спросил Велизар. – Что делать-то будем?
- Перестанет, - отозвался Януш. – Ещё до рассвета утихнет.
Оборотень недоверчиво хмыкнул, но спорить не стал.
- Отдохни, - предложил лекарь. – Я посторожу.
Велизар не возражал: после ужина хотелось спать, завернувшись в тёплое одеяло и подвинувшись ближе к огню, и не думать о предстоящем подъёме. Который, к слову, вполне мог оказаться невозможным или попросту смертельным: у них не было подходящего снаряжения, а скалы становились всё круче. Даже если метель уймётся, найти путь в чёрной мгле окажется не так-то просто – даже с его звериным чутьём и великими «познаниями» Бекса в здешних тропах.
Последовать предложению лекаря казалось проще, чем проводить время в невесёлых думах. Велизар уснул быстро, по-звериному прикрыв нос и нижнюю часть лица рукой в меховой перчатке, и Януш остался один на один с теми же мыслями, что беспокоили оборотня.
Короткая молитва не принесла облегчения: в нём всё стремительнее нарастало то самое чувство, которое переполняло его в моменты исцелений, горячих просьб и – самое яркое, но так и неразгаданное им воспоминание – в тот миг, когда Виверия пыталась соблазнить его во второй раз. Тот самый свет, пронзивший его естество, та бесконечная благодать, которая отражала любую скверну, пронзала всякую тьму – всё это вдруг оказалось вновь близким, настолько, что Януш в этот миг не удивился бы никакому чуду.
А между тем лишь чудо могло им помочь.
Януш подошёл к выходу из пещеры, остановился у наметённых сугробов, вглядываясь в бушующий снаружи снежный ураган. Колючие, злые снежинки хлестнули по разгорячённому лицу, ледяной ветер обдал оттаявшую у костра одежду, жадно забирая впитанное ею тепло.
Лекарь посмотрел на скрытую в колдовской мгле вершину Змея – следующую в гряде гору, на склон которой они должны были пройти наутро. Нет, они не сумеют этого сделать. Шансы на успех имелись лишь у Велизара, но никак не обременённого своими немощными спутниками. Крепкий от природы Бекс значительно сдал за годы рабства и последующих лет бродяжничества, а сам Януш честно оценивал своё состояние, которое ухудшалось с каждым днём. Если раньше, по прибытии в Галагат, он надеялся поправить здоровье, теперь надежд на это у него почти не осталось.
Он не боялся смерти, как всякий верующий в Единого человек, но и покидать этот мир не хотел – из любви к сыну, который с его уходом останется совсем один. Велегор, его Велегор! Сколько лет потеряно, сколько сил потрачено на то, чтобы наверстать упущенное, очистить юную душу от сорняков зла, посеять зёрна истины! Взойдут ли они? А если взойдут – не заглушатся ли воспрявшими с новой силой плевелами лжи? Велегор, Велегор!..
- Велегор, - прошептал вслух лекарь.
Вдалеке полыхнула зелёная вспышка, на краткий миг озарив вершину Змея колдовским светом; и собственное сердце отозвалось волной боли – так остро, так горячо!..
- Велегор! – крикнул Януш, шагая во тьму.
Взвыла вьюга, закрутив вокруг него сумасшедшую пляску снежного водоворота, свистнул ветер, толкая в грудь – назад, прочь от заветного места – полыхнула вторая вспышка, озаряя непроходимую, неприступную горную тропу. И вместе с болезненной зеленью пришло понимание – его сыну плохо!
- Я иду!!! – выкрикнул лекарь.
И до того изменившимся показался собственный голос, полным уверенности и невозможной, несвойственной ему силы, что Януш совсем не удивился, увидев – так близко, перед самыми глазами – блики зарождавшегося внутри всепобеждающего света.
Лекарь вскинул руку, запрещая ветру – и очередной порыв беспощадной метели утратил силу, отпустив пленённые снежинки, расстелил перед ногами последний белый ковёр. Тишина упала в один миг, как только он опустил руку, переливавшуюся искрящим светом, а затем Януш вновь поднял голову, взглянув на недоступную вершину. И со всей верой, на которую был способен, призвал Единого на помощь.
- Господин Януш! – позвал из пещеры встревоженный голос. – Ты где? Кричал или мне почудилось? Эй, вставай, падаль! С лекарем что-то…
Велизар первым выбрался из пещеры, да так и застыл у входа, с раскрытым ртом и побелевшим – не то от ужаса, не то от благоговения – лицом. Бекс, который вышел вслед за ним, отреагировал ещё сумбурнее: плюхнулся коленями в снег, принялся бить поклоны, что-то неразборчиво бормоча под нос.
Оборотень, не отводя широко распахнутых глаз от завораживающей картины, не глядя протянул руку, вздёрнул безумного мародёра за шиворот, встряхнул для острастки и сделал первый нетвёрдый шаг к сверкающей золотой лестнице, начинавшейся прямо над обрывом.
И господин Януш, охваченный режущим, слепящим, белым как небытие сиянием, стоял на ней в нескольких шагах над землёй.
- Стой! – переполошился бывший охотник на нечисть, в ужасе глядя на удалявшегося по золотистым ступеням лекаря. – Гос… господин Януш! Ты куда?!
Оборотень едва ли рассчитывал, что его услышат – и хотя лекарь обернулся, Велизар всё ещё не верил, что слепящий сгусток света, в котором смутно угадывались знакомые черты, снизойдёт до ответа.
