а дарим друг другу. Потому что дороги друг другу.
Они сели на лавочку. Лала прильнула к его груди.
– Как хорошо! – произнесла она расслабленно. – Наконец-то ты мой.
– Лала, не уменьшилось от меня магии? – виновато спросил Рун.
– Ну, поуменьшилось, – с доброй улыбкой поведала она. – Но не переживай, милый. Скоро вернётся. Ты сейчас под впечатлением. Рун, пойми, ты девушку прекрасную обнимаешь. Свою невесту. Разве я не важнее какого-то там волшебства?
В её голоске была бесконечность искренности и приязни, проникающих глубоко в душу. Руну сразу стало не до чудес.
– Важнее, – с теплотой отозвался он.
– Ну вот и вернулась, – порадовалась Лала. – И сердечко прям так застучало у тебя. Мне приятно.
Они сидели молча, глядя, как бабушка бродит, точно зомби, меж грядок, которые преображаются на глазах.
– Много магии потратила? – участливо осведомился Рун.
– Более половины, – поведала Лала. – Но это очень мало для такого чуда, Рун. Это поразительно! Я ничего подобного никогда не колдовала.
– А как же договор со зверями? Вроде бы похоже, – заметил Рун.
– Совсем не похоже, милый. Одно дело со зверюшками договориться, и совсем другое наложить мощные постоянные чары на человека, причём не на того, кому дарована небом, а на его родственника. Такое даже для очень сильной феи сотворить непросто. Не знаю, как я смогла. Это всё отец Геон и его печечка. Из-за неё магия творится вдохновенно и с намного меньшими затратами. Я сейчас как будто многократно сильнее стала, пока печечка пылает в моём животике. Хочешь, ещё что-нибудь удивительное тебе наколдую. Если без штрафов.
– Ну, есть чудо, которого я очень желаю, – признался Рун.
– Какое? – оживилась Лала.
– Чтобы одна фея перестала избегать штрафов.
Лала рассмеялась:
– Боюсь, подобные чудеса мне не по плечу, милый.
– Тогда замуж за меня.
– И тут я бессильна, заинька мой.
– Какая-то мне слабая фея досталась, – деланно огорчился Рун.
– Сильные не ловятся, Рун. Влюбись в меня, стану самой могучей в мире.
– Так ты тогда домой уйдёшь, какая мне в этом польза? – с юмором поинтересовался он.
– Исполню самые твои сокровенные желания. Какие захочешь, – простодушно ответствовала Лала, сияя счастьем.
– Несмотря на штрафы?
– О боже мой! – простонала Лала сквозь смех. – Спасите!
– Я, Лала, открою тебе сейчас свою страшную тайну, – не унимался Рун. – Вот ты фея объятий. А я человек поцелуев. Меня делают счастливым только поцелуи неравнодушных ко мне фей.
– Рун, ну пожалуйста! – взмолилась Лала, продолжая смеяться.
– Ну так и быть, – смилостивился он.
Лала вздохнула.
– Фу, насмешил меня, – проговорила она, утерев слёзки. – С ума ты сходишь уже по мне, Рун.
– А ты по мне нет? В лесу так часто не хотела обниматься. Днём.
– Хотела, – возразила Лала. – И в лесу мы по целой ночи проводили в объятьях. Это мне очень помогало. Меньше хотеть днём. Легче переносить было, что ты меня редко обнимаешь.
– Редко?! – подивился он весело. – Это было редко по-твоему?
– Очень редко, – не моргнув глазом заявила Лала.
– Особенно, наверное, когда на берегу целый день провели.
– Какой замечательный был денёк, – тихо промолвила Лала с мечтательной улыбкой. – Ещё хочу такого.
– Я тоже бы не против, – кивнул он.
Лала вдруг отстранилась. Рун посмотрел на неё с удивлением. Она ответила ему добрым ироничным взглядом:
– Жаль от тебя отрываться. Но пока печечка горит, раз уж ты от моих чудес отказываешься, суженый мой, надо платьице сменить. Сейчас это самое безопасное. Какое хочешь платьице, Рун? С корсетиком, юбочку попышнее? С открытой спинкой?
– Я, Лала, в этом не разбираюсь, – признался он. – Хочу, чтобы не менее красиво было, чем сейчас. Сделай мне сюрприз.
– Хорошо, – озарила Лала его очаровательной улыбкой.
Они сидели какое-то время, глядя друг на друга. Личико Лалы светилось счастьем, Рун, наблюдая это, тоже чувствовал себя счастливым.
– Ну я пойду? – Лала встала. – Может юбочку покороче?
– А можно ещё короче? – недоверчиво поинтересовался Рун.
– Можно, – озорно подтвердила она. – Ладно, не буду, пожалею тебя. И мужчин местных.
– Интересный у вас мир, – проронил Рун.
– Ага, тебе бы понравилось, – поведала Лала лукаво.
– Лала, – сказал он, неожиданно став серьёзным.
– Что, мой хороший? – озабоченно спросила она.
– Тебе наверное надо сначала попробовать домой вернуться. Раз у тебя сейчас магия легко твориться. Зачем тебе переодеваться перед уходом?
– Прямо какой самопожертвовательный, – развеселилась Лала. – Предлагает, а глаза-то испуганные. Не бойся, любовь моя, не могу я домой воротиться. Не пускает меня. Вот смотри.
Она взмахнула рукой, озарившейся синим светом, и произнесла просяще «домой». Ничего не произошло. Рун вздохнул облегчённо.
– Видишь, глупенький, – ласково произнесла Лала. – Проклятья не проходят сами по себе. И на молитвы тут сложно надеяться. Ежели ты не великий святой. Я знала, что вряд ли поможет. Здесь магия нужна. Или ворожба белая. Или зелье.
– Как жаль, – улыбнулся он. – Лала, ты закрой дверь переднюю на засов, прежде чем переодеваться. За эту дверь не беспокойся, я не зайду. Коли услышишь, что открылась, значит это бабуля. Ну а если тебе всё же не повезёт, рубашку мою в сундуке найдёшь, в горнице.
– Спасибо, любимый, я поняла, – кивнула Лала.
Время шло, Рун терпеливо ждал. Он не беспокоился, не в первый раз, переодевание Лалы – это всегда долго. Сходил к бабуле, которая всё никак не могла остановиться, продолжая увлечённо экспериментировать со своей новой магией.
– Смотри, сынок, – с сияющим лицом молвила она, когда Рун подошёл.
Она провела рукой над участком грядки. Тот мгновенно подсох, цвет земли изменился на более светлый. Провела ещё раз, почва стала мокрой, местами появились лужицы. Ещё раз, и лужицы исчезли, а земля около растений сформировалась в бугорки, словно окученная.
– Да! – искренне восхитился Рун. – Вот это волшебство. Даже воды, выходит, уже не надо.
– Надо. Немного. Для дома, – заметила старушка. – Попить, помыть, постираться. Для огорода не надо.
– Для дома это ерунда. Горя знать теперь не будем, похоже, – пожал плечами Рун.
– Не простой это дар, внучок, – вздохнула бабушка. – Как бы не ушёл. Трудно будет от гордынюшки-то уберечься. Уже чувствую, как грожусь немного. Тобой, собой, тем что мы фею привечаем.
– Да гордиться-то можно по-моему. Все чем-то гордятся, – поделился с ней мыслью Рун. – Главное нос не задирать перед людьми. Кажется Лала об этом говорила.
– Дай то бог, – ответствовала бабушка. – Где она, кстати? Невеста твоя.
– Переодеваться пошла. Платье себе другое хочет наколдовать.
– Надо же.
– Бабуль, может тебе отдохнуть пока? – предложил Рун. – А то выглядишь… бледной. Куда теперь торопиться? С такими чарами минут пяти хватит, чтобы весь огород обработать.
– Сильно растревожена, сынок, не задремать.
– Ну посиди просто в тенёчке. Водички попей.
Бабушка призадумалась.
– В город схожу. К подружке
