Его родители недавно вернулись, благодаря счастливой случайности. Я отдыхала в его комнате, когда меня разбудил щебет телефона. Я не с первой попытки разобралась, как ответить и, наверно, с моей стороны трубки слов произносилось меньше, но я смога убедить их, что возвращаться домой безопасно.
Они тотчас бросились сюда.
Я ждала, что наша встреча будет неестественной.
Сложной.
Два мира, пытающихся найти общее место.
Я даже приготовила несколько речей, в основном, извинения.
Но они не понадобились.
Как только они вошли в дверь, то бросились меня обнимать и благодарить, конечно, без вопросов не обошлось. Но в основном, мы обошлись смехом и слезами.
Они, не переставая, говорили мне, что я — часть семьи. Полагаю, так оно и есть.
Ну, вроде того.
Вообще, связь — довольно сложная штука.
Остался ещё один шаг, который скрепит наши обязательства. Но мы вернёмся к нему, когда будем готовы.
Тем временем его мама носится вокруг меня, пытаясь себя чем-то занять.
Как раз для такого момента они запаслись бинтами и другими средствами первой помощи, и мама настаивает, что должна помочь мне перебинтовать раны.
Я вижу, как её глаза яростно загораются, когда она замечает следы, оставленные Райденом. И она снова начинает плакать, когда я рассказываю ей о Гасе.
— С Вейном всё будет в порядке, — добавляю я, потому что знаю, что она переживает. — Когда я его оставляла, на нём были лишь мелкие царапины. А если бы он пострадал серьёзнее, думаю, уже сказал бы.
Но я знаю, что лучше ей станет, только когда она собственными глазами увидит сына.
Как и мне.
Уже скоро.
Я чувствую, как он приближается, но всё ещё недостаточно близко.
Я спрашиваю, могу ли позаимствовать одну из рубашек Вейна, поскольку от моей одежды мало что осталось. Его мама краснеет и признаётся, что купила мне платье.
— Не знаю, насколько странный это подарок, и это платье не такое модное, как те, что ты носила раньше… Но когда я его увидела, то сразу подумала о тебе.
Нежно-голубая ткань — самая мягкая и нежная, которую я когда-либо трогала. И на ней изображены крошечные парящие птицы.
— Оно великолепно.
Она оставляет меня переодеться, и я смотрю в зеркало гораздо дольше, чем должна, пытаясь узнать ту девушку, смотрящую на меня.
На ней было больше шрамов, чем на другой мне.
Но всё же, её не так одолевали тени.
Она выглядит… счастливой.
Глаза его мамы увлажняются, когда я выхожу из ванны, и даже его папа оказывается растроган.
— Ты можешь подождать в его комнате, — говорит мне отец, зарабатывая тычок локтем в бок от мамы и начиная приглушённо спорить о спальных принадлежностях.
Ещё одна непростая вещь, с которой нам предстоит разобраться.
Но прямо сейчас у меня другие планы.
— Вообще-то, я хотела попросить вас об одном одолжении, — говорю я его маме.
Она, конечно же, немедленно соглашается.
И улыбается ещё шире, когда слышит, что я задумала.
— Положись на меня.
Солнце начинает подниматься, когда я пересекаю горы Сан-Горгонио и лечу знакомой тропой через перевал.
Ветряные мельницы на ферме вращаются медленно и постепенно, а их сигнальные огни подмигивают мне, когда я пролетаю мимо вдоль дороги к своей долине.
Я боюсь снова увидеть все разрушения. Но, если честно…
Всё не так уж плохо, как я помнил. Либо всё прибрали команды по уборке, либо я видел слишком много разрушений и похуже.
Надеюсь, всё же первое.
Мне требуется больше времени, чтобы добраться до дома, чем я рассчитывал, но я должен был удостовериться, что Солане есть, куда идти. Я предложил ей остаться со мной, но она предпочла отправиться в пещеру Астона. Она хотела находиться рядом с теми, кто тоже понимает силу боли. Надеюсь, она принесла не слишком большую жертву ради этой битвы.
В её глазах не горело никакого желания, но может, это из-за того, что мы оба абсолютно вымотались?
Возвращение домой казалось самым долгим путешествием.
Мы могли пронестись по трубопроводу и доверить наши жизни ветру в последний раз. Но оба выбрали безопасный путь — мы решили лететь и проветрить головы.
Я пока справляюсь с причинённым Райдену насилием.
Никаких угрызений совести по поводу его смерти.
Но ещё со многим предстоит разобраться.
Мы немного изменили свой мир — конечно, в хорошую сторону.
Но всё же…
Перемены.
И ответственность.
И ещё много чего, к чему я не готов.
Всё, чего я действительно хочу, это упасть на диван и смотреть телевизор до посинения, пока Одри не окажется рядом, и тогда… Целоваться!
От этой мысли мне прибавляется сил, и за пару минут я добираюсь до дома моих родителей.
Я не ожидал, что они уже будут тут, но возле дома припаркована их машина. Я частично взволнован, частично опустошен.
Интересно, если я прокрадусь в дом через окно моей спальни и устрою всё это эмоциональное воссоединение после того, как чуть-чуть посплю, они посчитают меня засранцем?
Но потом я думаю о том, через что им пришлось пройти за последние несколько недель — сколько раз им пришлось убегать, и сколько таинственных ранений я от них скрывал, не говоря уже о том сумасшествии, что их сын — не человек.
Они заслуживают знать, что со мной всё в порядке.
Странно, но мои родители не очень удивляются, когда я вхожу в дверь, хотя, конечно, они бросаются меня обнимать и плакать. Они задают вопросы, на которые я пока не знаю, как ответить. Поэтому я говорю им то, что действительно сейчас важно.
— Всё кончено.
Они ещё крепче сжимают меня в объятиях и обещают, что будут здесь столько, сколько мне нужно.
— Стойте, а как вы узнали, что уже можно возвращаться?
Мама улыбается:
— Одри ответила по твоему телефону.
— Вы её видели? — спрашиваю я. — Она в порядке?
— Даже лучше, чем в порядке, — отвечает папа.
— Она приготовила тебе сюрприз, — добавляет мама. — Но, хм, может, ты хочешь сначала принять душ?
— Точно, — вмешивается папа, — а то от тебя воняет дерьмом. В буквальном смысле.
Он улыбнулся своему бородатому анекдоту, а я вспоминаю о навозе, в который угодил лицом во время битвы, и направляюсь в сторону ванной.
— Отличная идея.
Моюсь я дольше, чем планировал, но сложно было справиться с мытьём с моим раненым локтем, другими ранами и всеми повязками.
К тому же, я пытаюсь понять, что за сюрприз приготовила Одри, и это немного… отвлекает.
Моя любимая майка с Бэтменом оказалась тесной в плечах. Все эти сражения действительно сделали меня сильнее. Даже без правильной еды…
