– Не «ломайте» его, пожалуйста! Я возьму его хранимым, как только достигну совершеннолетия, он и так будет послушен, я обещаю вам это!
– Я НЕ БУДУ послушным! – проскрежетал Олер, с трудом проталкивая слова в пересохшее горло.
– Помолчи! – взмолилась Саяна и выкрикнула: – Не смотри наследнице в глаза!
– Не приучен бояться смотреть в лицо опасности! – выдавил Олер, с ненавистью смотря на Ислу.
– Плохо обучаете свои кадры, лорд Мальон, – устало покачала головой Исла. – Порывистые они у вас, горячие, не склонные к анализированию ситуации.
– Зато вас обучили хорошо – ловко вы голову Даниру заморочили и в вашу бесовскую долину его заманили, – горько констатировал Бортел. – Полагаю, вы его уже «сломали», раз он такие радостные письма в Тавию строчит? Что за необычный дар у вас, леди? Кары богов не боитесь?
У Ислы не было времени вести долгие беседы. Развернувшись к Ламире, она сказала:
– Приказ аро-леры вы исполнили. Пока рядом нет других Старших, вы обязаны выполнять МОИ приказы. Магов развязать, отвести в охотничий домик на соседнем плато, накормить, напоить.
– При возвращении физических сил в них опять пробудится магия, – предупредила Ламира, а Саяна встала, с упованием смотря на Ислу. Женщины из первого отряда молча снимали с магов путы.
– К сожалению, магический резерв восстановится полностью только после нескольких дней отдыха и хорошего питания, – еле слышно вздохнула Исла, шагнула к Бортелу и протянула ему флягу с водой. Ее жест поспешно повторила Саяна, впихивая в руки Олера воду и хлеб.
– К сожалению? Мне сказали, что вы поддерживаете планы Старших, – медленно проговорила Ламира, вглядываясь в лицо третьей наследницы.
– Вас обманули, – тихо и сухо ответила Исла, так, чтобы маги ее слов не слышали. – В данный момент обнаружились резкие различия в наших планах.
Магов отконвоировали в охотничью хижину. Исла напряженно раздумывала, как вернуть их обратно: отправлять измученных, лишенных магии мужчин на парусниках – это подвергнуть их жизни огромному риску, тем более что море к ночи взволновалось, поднялись высокие волны, надвигался ураган. Парусники лучше вообще уничтожить, чтоб в ближайшее же время не появились новые пленники. Исла тряхнула головой, приняв окончательные решения по всем вопросам.
– Парусники немедленно сжечь. Магов усиленно кормить, дать им выспаться, но из хижины не выпускать вплоть до дальнейших распоряжений. – Развернувшись к Бортелу, Исла убедительно попросила: – Ради вашей же безопасности – не пытайтесь бежать! Вы обессилены, через кишащие зверьем высокие горы не проберётесь, по морю тем более уйти не сможете.
– Предлагаете положиться на вашу милость? – с иронией осведомился Бортел.
Исла нахмурилась, но сказать ничего не успела: в хижину вошла девушка, предупредившая, что сюда движется аро-лера в сопровождении своего личного отряда.
– Донесли, – выдохнула Исла. – Ну, это было ожидаемо. Извините, Бортел, но так надо! – И кулак Ислы впечатался в висок мужчины, отправив его на пол.
Олер возмутиться и защититься не успел: его уложил кулачок подскочившей Саяны.
Вошедшая в хижину Сарина окинула взглядом беспамятных магов, временно не доступных воздействию ее дара в связи с бессознательностью, и холодно посмотрела на Ислу.
– Восстание затеваешь, племянница? Смотрю, и сторонниц у тебя много... Полагаю, нам нужно откровенно поговорить.
– Согласна, – кивнула Исла, – но не здесь.
Разговор состоялся в личном кабинете Сарины Дохран, за закрытыми дверями. Только Исла и Сарина. С глазу на глаз. Первой заговорила Сарина:
– Полагаю, ты уже поняла мой замысел: похищенные маги «счастливы» благодаря талантам Норны и нам с тобой, выражают искреннее желание остаться в долине и обрести жену, как их принц. Рейс Сартор, несомненно, пожалует в долину и собственными глазами убедится в «благополучии и счастье» брата и других магов. Да-да, убедится, если вдруг начнет сомневаться – это легко будет исправить. Королю Тавирии будет внушена установка дать Городу неприкосновенность и суверенитет, присвоить статус автономного поселения, закрытого для свободных посещений, все визиты – только по предварительной договоренности. И магов потом похищать не придется – будут сами слетаться, как мухи на мед, мечтая обрести жену, способную справиться с влиянием феромонов, только и отбирай тех, кто нужен Городу! Так нам удастся сохранить все свои тайны и образ жизни наших предков! И магов будет достаточно, чтоб Город не знал больше бед: хоть в каждую семью по магу набирай!
– По сломанному и покорному магу набирай! – уточнила Исла. – Да, маги тогда крепко пожалеют, что я спустилась с гор и их нашла!
– Напротив – у них не будет самой возможности «пожалеть», – усмехнулась Сарина, – или ты не веришь в собственные способности?
– Сарина, я против твоих планов. Окончательно и бесповоротно против. Ты с самого начала это знала, поэтому и пыталась использовать меня «в темную». Я буду выносить на Совет Города свои предложения, по взаимно-добровольному сотрудничеству с магами. Пусть Совет решает, кто из нас прав, но за жизнь всех магов я буду бороться до последнего!
– Ну-ну, борись, – вздохнула Сарина, – видят боги, я до последнего надеялась, что мне не придется идти на крайние меры. – Сарина посмотрела на часы и продолжила: – Немного времени у нас еще есть в запасе. Исла, ты знаешь о нашем даре почти все, осталось последнее: воздействие на разум человека может быть отложенным во времени. Можно заложить в сознание человека любую установку, которая будет скрыто существовать в глубинах его бессознательного, пока ее не активируют словесным кодом. Именно словесным, даже в глаза смотреть не нужно. Легче всего заложить установку на подчинение в нежном детском возрасте. Например, в возрасте девяти лет, когда маленькая наследница дара еще не противится твоему влиянию...
Липкий, беспредельный страх затопил душу Ислы. Девять лет... Если ей внушили установку так давно, то она уже «вросла» в ее разум, стала ее собственной, личностной установкой, которой невозможно воспротивиться. Ее и найти, и визуализировать практически невозможно! Исла постаралась «нырнуть» в недра собственной памяти, но своя память – это не та ровная тропа, что она видит у других. Своя память – это вязкое болото, на котором прихотливо вспыхивают то одни воспоминания, то другие, хаотически перемешанные во времени. Настраивая себя на детские года, Исла пыталась сориентироваться в этом смешении красок, зыбких островков воспоминаний в вязкой топи, одновременно вслушиваясь в голос Сарины, громом отдававшийся в ее голове:
– Из века в век всем наследницам дара с юных лет закладывался словесный код послушания, который спасал долину от возможных распрей между Старшими Хранительницами. Код одноразовый, но он заставит тебя выполнить любой мой приказ. Любой, вплоть до самоубийства, Исла! Противостоять этой установке невозможно. После активации установка выгорает, но мой приказ ты вынуждена будешь исполнить, тебя не остановит ни инстинкт самосохранения, ни моральные запреты, сколько бы их ни было в твоей неразумной головке.
– Хочешь приказать мне убить себя? – переспросила Исла.
– Нет, дорогая, что ты! Я же много раз объясняла, что ты крайне нужна Городу и что ты будешь сильнейшей аро-лерой в нашей истории.
Временно отложив попытки отыскать заложенную Сариной установку, Исла настороженно посмотрела на торжествующе улыбающуюся тетку.
Раздался стук в дверь.
– Входите! – пригласила припозднившегося посетителя Сарина, распахивая дверь.
В кабинет шагнул Данир с вопросом:
– Что случилось, кто пострадал? – Увидев побелевшую как мел Ислу, он подскочил к ней, провел по плечам засветившимися руками и облегченно улыбнулся: – С тобой все в порядке! Меня срочно вызвали сюда к больному, сказали: вопрос жизни и смерти. Так где больной?
– Я велела тебе сидеть сегодня дома, – шевельнула помертвевшими губами Исла.