Мой парень дышит огнём - Мария Николаевна Сакрытина

Затаив дыхание, я потянулась к печати Иннара. Руки дрожали. Следовало всего лишь сломать видимую часть – перо. Даже обычный человек справился бы, ничего сложного. Но мне было очень страшно, я прекрасно осознавала последствия. И даже если всё пройдёт хорошо, то есть служба безопасности и маги ничего не узнают, Иннар не скажет мне за это спасибо.

И ещё я перестану быть для него избранной, истинной, парой – хоть кем-то. Что бы он сам ни думал, что бы ни говорил, я-то знала: всё дело в печати. Эта наша связь, на магическом плане напоминающая канат, настолько она была сильной – она из-за магии. Я собиралась порвать её, и больше не будет… ничего. Я перестану хоть что-то для него значить, возможно, он захочет уйти и больше на меня даже не посмотрит. Его любовь растает как дым, а моя останется. Я очень глупо, совершенно безрассудно позволила себе привыкнуть к нему, хотя прекрасно понимала, что однажды так или иначе это закончится – он встретит свою настоящую пару, или я освобожу его, и он уйдёт.

И вот этот момент настал.

На мгновение мне захотелось всё прекратить. Ведь так просто подождать, когда Иннар проснётся, приказать ему забыть про Лавлеса – как будто ничего и не было. Всё останется как прежде: поцелуи по утрам, кофе, объятия и заверения, что никто для него не важен так, как я. Почему нет? Мы же вместе счастливы, ему со мной хорошо, он сам так говорит. Так зачем всё это?

Я вдохнула поглубже. Потом посмотрела на Иннара и, чувствуя себя так, словно шагаю в пропасть, сжала его золотое перо обеими руками.

Иннар глухо застонал сквозь стиснутые зубы. От страха я чуть было всё не прекратила, но вовремя опомнилась.

Перо поддалось не сразу, наверное, печать накладывал сильный, умелый маг, и она держалась, даже когда я мысленно, колдуя, обозначила свои намерения совершенно ясно. Потом по силовым линиям пробежала дрожь, а Иннар, наоборот, застыл – и перо сломалось.

Меня отбросило аж к калитке, а невидимый обычным людям купол защиты прогнулся, словно внутри взорвалась граната, однако выдержал. Полыхнуло, впрочем, так, что, когда огонь спал, я удивилась, увидев нетронутую траву, лишь слегка примятую под весом лежащего на ней существа.

Это всё ещё был Иннар, хотя ничего человеческого в нём не осталось. Одна его лапа оказалась больше, чем вся я – и ввысь, и вширь. По золотой чешуе пробегали огненные всполохи, из ноздрей вырывались облачка пара, такого горячего, что я даже подойти ближе не могла – обожглась бы, пусть и с защитным артефактом. Над громадной змеиной головой возвышались золотые рога, а шипастый гребень спускался по мощной шее вниз, к спине и дальше – к длинному хвосту. Из древних текстов о драконах, которые читала в этом году тоннами, я знала, что и рога, и шипы, и костяная золотая «игла» на конце хвоста ядовиты.

Глаза дракона были закрыты, он всё ещё спал – если верить Вайдену и Лавлесу, так будет до рассвета. Наверное, это хорошо, потому что у меня есть время привыкнуть к его новому облику и найти слова в своё оправдание. Я понимала, что, когда Иннар проснётся, он будет зол. И одно дело, когда зол влюблённый в тебя парень, но совсем другое – огромное огнедышащее чудовище, которое ничто с тобой не связывает. Ничто ведь?

Я опустила взгляд на грудь. Ни нити, ни каната – ничего не было. Да, я не ошиблась. Никакой пары, это всё была печать.

Теперь для Иннара я никто.

Золотой дракон шумно выдохнул очередное облако пара, по его телу пробежали последние струйки огня и погасли. Сейчас сад освещала только луна, уже подбирающаяся к светлой полоске на горизонте. В лесу снова запел соловей, три раза проухала сова.

Я закрыла лицо руками и позволила себе истерику, которую новый Иннар – чужой Иннар – ни за что не должен был увидеть.

Ночь прошла тихо, если не считать те три раза, когда над нами проносились летучие мыши и, кажется, сова – Иннар сожрал их, не просыпаясь.

Я дрожала от холода и думала, что вот так же он может закусить на завтрак и мной. А что ему помешает? Ничего.

Очень хотелось спрятаться в доме, но это было глупо. Во-первых, лучше, если я буду рядом, когда Иннар проснётся – хотя бы попытаюсь ему всё объяснить. Во-вторых, вдруг у карвестского зелья обнаружатся побочки, и Иннара понадобится срочно спасать? И в-третьих, поджарить меня вместе с домом дракону не составит труда. Я бы предпочла умереть на свежем воздухе.

Вот какие мысли лезли мне в голову. А ещё, глядя на спящего Иннара, я понимала, почему секс с драконом называют извращением, зоофилией. Да, я с этим целовалась. И с этим я много чего ещё делала. Да-да, со змеем величиной с дом. Конечно, тогда он был похож на человека, но если правы учёные, и змеиное обличье у драконов настоящее, то… Дальше думать не хотелось, потому что пришлось бы признать себя извращенкой. Какой кошмар!

Когда первые лучи позолотили драконью чешую, Иннар открыл глаза и уставился на свои передние лапы. Пошевелил пальцами, заодно вспахав землю – когти у него были ого-го. Затем поднял голову и, обернувшись, расправил крылья. По саду пронёсся ветер, за оградой, в лесу разом замолчали проснувшиеся было птицы.

Я заставила себя встать. Сейчас он повернётся ко мне и…

Иннара больше интересовали крылья, а ещё – хвост. Кончик-иглу, ослепительно сверкающую в утреннем свете, он изучил с особенным интересом. Помахал ею в воздухе, прямо как собака – туда-сюда. И, довольно уркнув, повернулся наконец ко мне.

Я замерла, Иннар тоже. Кажется, он меня не сразу разглядел – такая я по сравнению с ним была маленькая. Иннару пришлось наклонить голову к земле и чуть не упереться в меня глазом, сначала одним, потом другим.

Я затаила дыхание – и словно бы весь мир со мной, такая стояла вокруг тишина.

И тогда Иннар замурчал. Да, как огромный кот: тыр-тыр-тыр. Звучало это умиротворяюще, а ещё я почему-то решила, что дракон доволен. Воздух вокруг изменился – если до этого он привычно пах дымом и карамелью, то теперь стал сладким, как сахарная вата, только совсем не приторным.

Я выдохнула. Кажется, испепелять меня немедленно дракон не собирался. Хорошо, значит, мы ещё можем договориться.

– Иннар… ай!

Слушать он не стал. Вместе этого протянул лапу, без когтей – наверное, они у него втягиваются, как у кошки, – сцапал меня и сунул под крыло, поджав пальцы так, что я оказалась в них зажата, как в массажном кресле. Вокруг было темно – свет сюда не проникал – и очень уютно, а ещё наконец-то тепло. Против воли я расслабилась.

Мурчание стихло. Крыло приподнялось, когда Иннар положил под него голову. На меня уставился золотой глаз, но ненадолго – проверил, как я, и тут же закрылся. Похоже, дракон решил спать дальше.

Я сначала замерла, ошеломлённая. Потом подумала – будь что будет! Поёрзала, устраиваясь поудобнее, и закрыла глаза. Где-то надо мной мерно бухало сердце, внушительно и громко: ту-у-ук – ту-у-ук. Как гонг для медитации.

Я слышала его даже во сне.

… А проснулась уже в доме – в единственной его спальне. В кровати, укрытая тёплым одеялом, переодетая в пижаму, которую захватила с собой – после Лавлеса я сделала крюк домой и собрала вещи. Всё-таки три дня в горах, где до ближайшего магазина час полёта на каре…

В открытое окно слышно было, как поют птицы. Я принюхалась – аромат кофе плыл по воздуху, мешаясь с корицей. Может, мне всё приснилось, и никакого артефакта техномага не было?

Но Иннара я по-прежнему не слышала, связь с ним отсутствовала. Зато магическую защиту дома, изрядно к утру прохудившуюся, кто-то напитал.

Я села на кровати, озираясь, как раз когда дверь открылась, и привычно-сосредоточенный Иннар в обличии человека внёс в комнату поднос с кофейником и булочками.

У меня защипало в глазах. Кружка на подносе была одна, и, конечно, Иннар приготовил её себе. Он никогда не любил кофе, но, может, после снятия печати