наделал. Мира же до последнего выглядела, как пыльным мешком из-за угла огорошенная, хотя мне и не нравится это понимание, что рождается в ее глазах. И почему я не сомневаюсь, что дома обвинят во всем меня?
Если рассудить, то всё складывается лучше, чем я думала. Рано или поздно все равно пришлось бы сватать нашу девочку, а с ребенком на руках это будет крайне непросто. И это если я, как госпожа, вообще разрешу каждому из них заводить семью. Увы, что в прошлом моего мира, что здесь слуги, живущие в поместье, чаще всего остаются одинокими и бездетными, чтобы не отвлекать от служения на личные «мелочи».
Если же кто-то узнает родословную малыша по отцу, то на него и на мать начнется охота. И в лучшем случае её поведут под венец с каким-нибудь корыстолюбивым мерзавцем, желающим владеть Кресс-Торном по праву опекуна и мужа. А если просто решат, что наша девочка – помеха?
– Признаете ли вы, власти владетельница, этот союз новобрачных? Есть ли у вас, земли чужой благодетельница, нарекания к сим отрокам или иные препятствования союза?
– Признаю. Нареканий нет, – коротко ответила я. Удивительно, но здесь присутствие на свадьбе титулованного гостя знатно повышает ранг мероприятия. Для простолюдинов, конечно. Повыше-то куда не плюнь – в дворянина попадешь, иных не приглашают. В груди появилось щекочущее тепло, впереди вздрогнули Мира и Ясень. Клятвы рода приняли волю госпожи.
Так что всё правильно. Да и они друг к другу неравнодушны, я же видела. Особенно эта молодая невеста, которая наивно хлопает глазками и бросает донельзя смущенные взгляды на брачные браслеты. На жениха старается не глядеть, иначе гореть ей не от костра, а от стыда.
Под заунывное пение священника расслабился и Ясень, ныне спокойно глядящий на алтарь и принимая про себя какое-то решение. У него всегда такой вид задумчивый становится, когда судьбу вселенной решает.
– А теперь поцелуйтесь крепко, дети мои, на радость Миру и во славу роду людскому.
Я отвернулась. Нечего молодежь смущать, нам теперь еще и перестановку в доме делать. Эх, съеду к Берте и Эльке, надеюсь, не погонят.
Серебряные браслеты защелкнулись на запястьях. Под ликующие крики скорой на расправу, но отходчивой толпы, мы вышли из храма, поддерживая первых из нас женатых личностей под руки.
В глазах конюха я заметила нотки доброй зависти, с которой он смотрел на позвякивающие украшения. Блин, надо узнать, что у этого оболтуса на личном фронте. Как-никак, парень молодой, к поместью больше не привязан, а я добро на новую ячейку общества дам.
– Госпожа баронесса, а извольте-ка не торопиться, – окликнули меня во время спуска по ступенькам.
Какая-то дородная семейная пара вытолкнула вперед примятых и растерянных подростков, празднично одетых и с шальной радостью на лице.
– На завтра у нас венчание планировано, но коли тут такая знатная гостья, не изволите ли поприсутствовать и на нашей свадебке?
– Э-э-э, – я обернулась на своих, не заметивших задержки и продолжающих неторопливый спуск. – Подождите, я только для одной семьи нанималась…
– Не обижайте, леди, не гневите Мира, – укоризненно сказал чей-то отец и прямо мне под ноги, как пробка из бутылки, вылетела еще пара молодых и радостных голубков. Не иначе выпнутых заботливой родительской рукой. – И нас облагодетельствуйте, не поскупитесь на времечко.
– Минуточку, – нервно улыбнулась я, примечая пути отступления. – Идите в храм, занимайте очередь, я подойду минут через десять. Нужно сменить одежду с дорожной на парадную, перчатки, опять же, не в тон платью, да и шуба запылилась…
– Аристократизм, соображение имеем, – понятливо кивнули родители, за шиворот утаскивая молчаливых и покорных новобрачных.
Я бодро поскакала в ближайший к дому проулок, изо всех сил делая вид, что там осталась моя барская карета с мобильным гардеробом внутри. Детей потеряла в толпе, да и не беда, сами дойдут. А я тут тишком, дворами и огородами доберусь, тем более изрядно потеплело и начал накрапывать дождик, размывающий следы.
Эх, как бы не увязли мои сапожки в проулочной грязи, а то единственный приличный наряд и тот буквально украден. Или не украден, если изначально покупался для меня?
Прежде, чем нырнуть в очередной переулок, я скинула личину баронессы, оставив свою уже привычную и некрасивую физиономию Ритки-подавальщицы. Теперь меня может выдать только шуба и платье, но от верхней одежды я избавлюсь чуть позже, а платье само дойдет до нужной кондиции под дождем и каплями грязи.
– Наконец-то, – бешеное шипение раздалось слева и из тени покосившейся избенки вышла крупная мужская фигура.
Будто изломанной старой куклой мужчина сделал два шага ко мне и поднял поля неуместной зимой шляпы, демонстрируя скривившееся от гнева и презрения лицо.
– Ты? – осеклась я, невольно отступая обратно к площади.
– Рад, что узнала.
Кривая от злости улыбка щелью прорезала одутловатую и надменную морду.
Мужчина медленно приближался, с наслаждением вглядываясь в мою растерянность. Надо же, дождались…
– Я знал, что ты не дашь сжечь свою девку и обязательно покажешься. Жаль, что я не услышал ее визги, когда хворост затлел под ногами швали вместе с нерожденным ублюдком, но ты важнее.
Действительно, жаль. Очень жаль, что под рукой сейчас нет кочерги.
– Значит, это ты «открыл глаза» горожанам на причину исчезновения местной власти?
– Обижаешь, девочка, – хрипло рассмеялась лысая сволочь. – Не буду же я лично ходить по подвальным кабакам и объяснять грязным плебеям, кто виновник их несчастий. С этим прекрасно справились нанятые актеры. К тому же, настоящая виновница все рано сейчас передо мной. Кто бы мог подумать, что ты прячешься за личиной кассирши? Я ставил на новую официантку.
– Ты обвиняешь меня? – я изменилась в лице. Вокруг не было ни души. Совершенно пустой и тесный проулок, окруженный гнилыми заборами и практически развалившимися домами, куда не заглядывали приличные горожане. И самый близкий к дому, да. Идеальное место для капкана на одну глупую графиню.
– Конечно. Если бы ты, малолетняя стервочка, не сбежала из поместья и сдохла, как тебе полагается, ничего этого бы не было.
«Его не обманывает моя личина» – все, что я успела подумать до того, как земля под ногами зашаталась. Модные зимние сапожки быстро погружались к раскисающую землю, засасывая меня подобно зыбучим пескам. Я не успела даже испугаться.
– И давно ты решил меня убить?
– Не приписывай мне
