—Хм, — пробормотала я. — Что?
— Нам нужное кое-что попробовать. Срочно.
Я не ответила. Что бы это ни было, он точно сейчас все мне расскажет. Леандер выполз из-под кровати. Его кожа светилась голубым цветом с морским оттенком и выглядела более плотной. Кожаные штаны превратились в килт. Так же на нем был одет камзол с бахромой и рыжие волосы до попы. Я не могла сказать, было ли это уродливее или красивее, чем его первый наряд. Паря в воздухе, он подлетел ко мне, где я сидела на кровати. Он шел изящно и неуклюже одновременно, так, будто хотел выглядеть грациозно, но не мог удержать равновесие. Можно сказать, пьяный танцор балета. Он споткнулся и, ругаясь, стал падать на металлическую стойку для моей капельницы.
— Ой! — закричала я, когда стойка зашаталась, ударилась о стенку и вырвала иголку из моей вены. Не прошло и минуты, как в дверном проеме появилась ночная медсестра. Это была другая, не та, что вчера. Маленькая, худая, с короткой стрижкой женщина с опухшими узкими глазами. Испугавшись, она устремилась ко мне. Леандр вжался в пространство за прикроватной тумбочкой и приложил палец к губам, вокруг которых росло огромное количество щетины. Вероятно, он придал себе вид дикого шотландца.
- Дитя, что ты делать? - спросила медсестра на ломаном немецком.
- Э-э, не знаю, - заикалась я. – Вероятно, мне снился плохой сон. Я состряпала виноватое выражение лица. Медсестра скептически посмотрела на перевёрнутую капельницу и мою перевязанную руку. Да, выглядело не очень правдоподобно, что я в таком состоянии могла сделать такие необузданные движения. Но у меня не было сомнений, что Леандера она не видела. Только я видела его, хотя он и принимал всё более чёткие контуры.
— Тцтц, - щёлкнула медсестра языком, качая при этом головой, и позвала врача, который так же укоризненно покачал головой и вколол мне новую иглу. Когда игла прокалывала мою руку, Леандер, вздохнув, заполз назад под кровать. Сумасшедший шотландец.
- Другие девочки плакали бы сейчас, - проворчал Леандер после того, как врач и медсестра исчезли из виду.
Но я не другие девочки.
- Да, я знаю это, - ответил Леандер колко и, пошатываясь, подтянулся на каркасе кровати вверх. - Ух, как это тупо, иметь это дурацкое тело. Притяжение земли. Тьфу. Неудивительно, что вы не можете летать.
Я не поняла ни слова. Он, держась руками за кровать, перебрался ко мне в ноги и уселся там, широко расставив свои. Я была рада, что между тем килт превратился в клетчатые штаны. Выглядело конечно смешно, но они были непрозрачными.
- Ладно, этот эксперимент нам не нужно делать, - продолжил он и задумчиво провёл по своим длинным волосам. - Они не видят меня. Другие не видят меня. Хоть какой-то проблеск надежды.
- Я так не считаю, — ответила я холодно. Многое стало бы легче, да на самом деле всё, если бы другие могли видеть Леандера. Но нет, только Люси Моргенрот видела его.
- Давай рассказывай, а то я хотела бы ещё немного поспать.
- Тебе нужно дотронуться до меня, - властно потребовал Леандер. Щетина исчезла, и на его подбородке появилась глубокая ямочка.
- Что мне нужно сделать? - спросила я испуганно.
- Дотронуться до меня! Прикоснуться. Оглохла что ли?
- И зачем?
- Разве ты не хотела ещё немного поспать, Люси?
- Откуда ты знаешь, как меня зовут?
- Хорошо, значит больше не хочешь спать, - злобно прошептал он. — Ладно. Люси Моргенрот, родилась 1 апреля, ха-ха-ха, действительно смешно, в 1996 году, братьев и сестёр нет, мать — метательница дисков и тренер по гимнастике, отец — гробовщик, — он от отвращения сморщился, в то время как его волосы убывали и превратились в полосатого ёжика. - Все детские заболевания, свинкой болела даже два раза, высотой метр пятьдесят восемь, весишь сорок три килограмма, родимое пятно на заднице, точнее сказать на левой...
- Стоп! - закричала я и в тот же момент закрыла рот рукой. Я прислушалась. Но не услышала приближающиеся шаги. Всё оставалось тихо. Не считая Леандера, чей голос звучал всё яснее и чётче.
- Любимая одежда: брюки-карго, футболки, безвкусные джинсы, куртки с капюшоном, - продолжал Леандер скучающим голосом. - Любимые цвета, к сожалению, серый, чёрный, а в особенно весёлые дни, тёмно-синий. Делаешь каждый вечер от тридцати до пятидесяти приседаний, если я не посылаю простуду. Что, кстати, совершенно бессмысленно, потому что наша Люси Моргенрот пытается убить себя даже с насморком и начинающимся воспалением лёгких. Прежде чем пошла в гимназию, хотела больше быть мальчиком, потом встретила этого Джузеппе, — Леандер сморщил нос. - И вдруг решила, что это всё-таки не так плохо, быть девчонкой. Но это не означает, что Люси Моргенрот когда-нибудь сделает что-то, что делают другие девочки, — Задрожав, он вдохнул. Его лицо покраснело от натуги.
- Да, время от времени нужно дышать, если без умолку болтаешь, - сказала я сухо. Тем не менее, всё это было подозрительно. Леандер слишком много знал обо мне. Слишком много. А теперь он ещё хотел, чтобы я коснулась его.
Он передвинулся немного вперёд и уставился своими глазами (снова узкими, но с демонически выгнутыми бровями) в мои.
- Дотронься до меня. И скажи, что ты чувствуешь.
- Ты сумасшедший. Я не собираюсь касаться тебя просто так ...
— Пожалуйста, Люси, ты должна! Прошу тебя!
Он действительно сказал «пожалуйста»? Я подумала об этом. Я не хотела облегчать ему его задачу. Что-то и я должна с этого иметь.
- И что я получу за это? — Может, он сможет наколдовать немного денег, вместо отвратительной одежды; или улучшить мои навыки в паркуре, просто так, и мне не пришлось для этого тренироваться.
Леандер придвинулся ко мне ещё ближе.
- Если то, что ты почувствуешь, окажется тем, чего я хочу, то возможно я смогу вернуться, и ты избавишься от меня. Понятно?
Нет, ничего не понятно. И это было не то, чего я желала. Но это было предложение. Даже очень хорошее предложение. Никакого действующего на нервы призрака в моей комнате, всё как раньше. Послезавтра меня выпишут из больницы, я выздоровею, увижу Джузеппе, пойду в школу, буду слушать музыку, заниматься паркуром. Без призрака, без Леандера.
- Ну, хорошо. Протяни сюда руку, — Он вытянул левую. Она была очень тонкой, а ладонь как у пианиста. Я немного колебалась. Потом провела своими пальцами по его, всё ещё немного пульсирующей, мерцающей голубой коже.
Она была тёплой, гладкой и мягкой - и мне казалось, надавив достаточно сильно, погружусь в неё до костей. Но кожа оказала сопротивление моим пальцам, когда я попыталась это сделать. Испугавшись, я отпрянула.
