Глазки трактирщика забегали:
— Так ведь… не девка она, племянница она моя. А ежели она такая распустеха, что в комнатах с мужиками валяется, так я за то не в ответе. Я вот ее, козу, сейчас выдеру!
Линка вхлипнула, выдержка Ларса дала трещину, но новый охранник предупреждающе тронул его за плечо.
— А давай мы позовем Соленого и спросим. Я сейчас мальчишку в Горошковый переулок пошлю, передам Соленому два слова, он мигом придет. Хочешь? — и положил на прилавок три пальца, согнув средний.
Трактирщик сбледнул с лица. Охранник улыбнулся, и лицо со шрамом стало еще страшнее. Трактирщик был близок к обмороку. Охранник повернулся к Линке:
— Дуй за вещами, и в обоз.
— Нету вещей, все на мне.
— Садись как есть, купим в деревне, — решил Эрвин и кивком поблагодарил охранника. Позже, на улице, он тихо спросил, — что за знак?
— Знак Горошкового переулка. Я у Соленого в мордоворотах ходил. Надоело, хочу тихой жизни. Соленый отпустил, только, говорит, не здесь. Вот, уезжаю. Но разок он подмогнул бы.
Когда Эрвин привел Линку в родовое поместье и сдал тетушке, та только охнула: в детстве всё котят со щенками выкармливал, теперь на людей перешел. Но девочку приняла, определила на кухню, про жизнь ее обещала молчать.
Через год, когда Эрвин вернулся в очередной раз домой, конюх принял лошадей и сделал Ларсу знак отойти. Конюх объяснил, что он все, конечно, понимает, хозяин — парень молодой, Линка — девушка видная, но теперь Линка невеста засватанная, и никого рядом с ней он не потерпит. Сорвал цветочек — и будет. Ларс кивнул и разрушать историю не стал. Пусть конюх думает про молодого хозяина, чем про неделю по комнатам в трактире.
Глава 7. Чашка чая
Эльза не на шутку увлекла молодого торговца. Милая, веселая, хорошо образованная девушка, несмотря на высокий титул с удовольствием проводила с ним время, с интересом слушала его истории и так провела пальчиками по его щеке, когда он решился на первый поцелуй, что Ларс задохнулся от нежности. Но титул… Согласится ли барон отдать дочь человеку его положения и занятия? Пришел май, Эльза выпустилась из Институции, но Ларс так ни на что не решился. Получив от девушки записку, что она ждет его в доме Айлендеров в полдень, когда отец пойдет воевать в казначейство. Эрвин дал себе зарок определиться с будущностью в этот визит.
Они пили чай в маленькой гостинной наверху, украшенной цветочными мотивами — на этом этаже обитала прекрасная половина рода Айлендер, и редкому мужчине дозволялось входить в их покои. Внутри Эрвина потеплело от такого доверия, и чем яснее Эрвин видел дно чашки, тем больше его чувства рвались наружу. Сделав последний глоток, он посмотрел на девушку и прочел ожидание в ее глазах.
— Может быть, пересядем на софу? — вопрос прозвучал так невинно, но для Эрвина послужил знаком. Юная леди плыла в пурпурной дымке и показалась столь прекрасной и зовущей, что он сорвался с места и подхватил ее на руки, шепча слова любви и нетерпения. Розовые губки округлились в прелестном "О…", и сорвав поцелуй, он заозирался в поисках двери в спальню. Одной рукой Эльза обняла его за шею, другой махнула в нужную сторону.
Все замелькало, запестрело, зашелестело, и только легкий вскрик девушки вырвал Эрвина из сладкой круговерти. Эльза, прикусив губку, лежала среди смятой постели в его руках. Эрвина охватил ужас:
— Леди… я не хотел… О демоны, что я наделал!
Лицо Эльзы тронула легкая укоризна.
Посещая жену бургомистра, Эрвин выучил важный урок. Однажды городской глава, будучи скручен приступом подагры, вернулся домой в неурочный час, и Ларс засобирался спуститься через балкон.
— Запомните, юноша, — промурлыкала роскошная леди. — Если вы дали женщине обещание, словом ли, жестом ли, взглядом — умрите, но исполните.
С этими словами она закрыла за кавалером двери гардероба. Вскоре бургомистр уснул у камина (не без помощи сваренного женой грога, где рома было больше, чем чая), и Ларс исполнил обещаное. Трижды.
Разочаровывать Эльзу молодой человек и вовсе не собирался. Приникнув к ее губам, он продолжил начатое, и вскоре поцелуев стало недостаточно, чтоб заглушить ее стоны.
***
Когда барон Айлендер вернулся домой, молодые люди мило беседовали за чашкой чая в большой гостинной, сидя на приличествующем расстоянии.
— Демоны бы драли королевских казначеев. Сколько податей ни платим, а должны остаемся. Крючкотворы демоновы. Простите, молодой человек. Эльза, представь нас, — барон тяжело опустился в кресло.
— Господин Эрвин Ларс. Мой отец барон Айлендер.
— Здравствуйте, господин Ларс. Что привело вас в наш дом? Вы, полагаю, торговец?
— Совершенно верно, ваше сиятельство. Я пришел просить руки вашей дочери.
— Что-о-о? Наглец! Эльза, это шутка?
Девушка покачала головой.
— Вон отсюда! А ты в свою комнату!
— Папа!
— В комнату! Я сговорил тебя за майона Пирсена! Завтра придет твой жених, и чтоб до его прихода носу не казала!
Девушка задрала упомянутый нос и поинтересовалась:
— Он вдовец? В летах? Беден?
— Он небогат, но достаточно молод. Вы все еще тут? — повернулся барон к Ларсу.
— В таком случае, папенька, майор не возьмет меня замуж. После этого дня мне или в обитель, или за вдовца в летах, или, — она кивнула на молодого человека, — за господина Ларса.
Барону хватило нескольких мгновений, чтоб понять, на что намекает дочь. С ревом он сорвался с места, выхватил меч и кинулся на торговца. Тот уворачивался, не вынимая оружия, и лавировал между мебелью, стараясь держать между собой и бароном предметы потяжелее.
— Папа! Это ничего не изменит! — Эльза, не ожидая от отца такой прыти, ломала руки.
— Мерзавец! Безродный щенок! Трус! Негодяй! — рычал барон, пытаясь достать юношу.
— С вашего позволения, щенок родовитый, — уточнил тот, укрываясь за софой.
— Что? — от неожиданности барон остановился.
— Если я и щенок, то с родословной. Баронет Ларс к вашим услугам, — и молодой человек иронично поклонился.
Отец и дочь смотрели на Ларса одинаково ошеломленно.
— Ты — баронет?
— Но вы же торговец! — воскликнули Айлендеры одновременно.
— Совершенно верно, торговец. Наши невеликие земли были разорены в войне. Марк-графы забрали их для оборонных рубежей еще три поколения назад. Пока мой прадед мог служить, семье хватало на жизнь, но потеряв ногу, он вернулся домой, где его ждали два малолетних сына и три подраставшие дочери. Прадед занялся торговлей, что и кормит наш род по сей день. Правда, приходится скрывать титул, — развел он руками.
— Позор! — барон вернул меч в ножны и выставил палец в сторону Эрвина. — Благородный человек не должен считать деньги, как простолюдин какой-то, он должен служить короне или лорду!
— Прошу прощения, ваша милость, но вы не считаете деньги, поэтому должны казначейству.
— Наглец!
— Что касается службы, то после потери ноги прадед не мог служить Короне, а лорд выкинул его вон, поскольку не видел от него никакого проку. Прадед, конечно, мог бы продать дочерей замуж повыгоднее и тем поправить дела, но наш род детьми не торгует.
— Но вы торгаши! Ты даже не подумал вынуть меч, — барон продолжал возмущаться, впрочем, без прежней страсти.
— Все мужчины нашего рода оканчивают Южную Штудию. Мой старший брат — капитан в Южном полку. Кто не остается на службе, тот продолжает семейное дело. Да, мы водим обозы. Дочери нашего рода получают хорошее приданое и выбирают мужей по вкусу. Нашим вдовам не приходится идти в приживалки. Хотите, чтоб я вынул меч?
Ларс вытащил хорошо заточенное оружие и показал несколько зазубрин:
— Как вы думаете, у кого из нас больше опыта в стычках? Южный тракт проходит через безлюдные земли и густые леса. Большие банды там не новость.
Барон опустился в кресло, тяжело вздохнул и показал молодому человеку на софу, за которой тот все еще укрывался:
