Девчонка тут же заозиралась, выискивая глазами источник нравоучительных наставлений:
— Ой, Метка, это ты тут! Так славно сливаешься с кустиками, что тебя и не видно.
Малышка захихикала, затем неожиданно зло скривилась и, размахнувшись ногой, послала Тае в лицо новую порцию земляных комьев:
— Еще хочешь? — девочка спросила с вызовом. — Мне кажется, так ты будешь только краше, хотя бы метки твоей не будет видно.
Тая закрыла лицо руками, защищаясь от грязи, а маленькая хулиганка уже звала своих подружек:
— Эй, девчонки, смотрите, кто тут есть!
Тут же набежала стайка младших учениц и с искренней детской жестокостью принялась дразнить Таю:
— Метка-Метка, спряталась в кустиках!
— От нас не спрячешься! — кричали с другой стороны толпы, и кто-то из малышек повторил размашистое движение ногой, закинув в Таю еще один ошметок огородной земли.
Забаву тут же подхватили все остальные, и в несчастную девушку полетели куски грязи вперемешку и раздавленными ярко-алыми клубничинами и даже целые ягодные кустики, выдранные с корнем.
Тая беспомощно взвизгнула, попытавшись закрыться от потока оскорблений и грязи:
— Метка-Метка, чудище лесное! Как тебе Полнолуние? Луна в лес не зовет?
Тая тихо всхлипывала, не зная, как прекратить эту пытку: бежать было некуда, девчонки окружили ее с трех сторон, а с четвертой стояла стена хозяйственного блока. Звать на помощь было бесполезно — никто из старших учениц не встанет на ее защиту и лишь только добавит тумаков от себя.
Казалось, этот ужас будет длиться бесконечно. Младшие послушницы переворошили добрую треть клубничного огорода, полностью испортив всю Таину работу за два дня, перетоптав ягоды и поломав ягодные кусты.
— Немедленно прекратить!
Над огородом пронесся громоподобный окрик Нирины. Настоятельница быстрым шагом двигалась к стайке хулиганок, а те замерли, словно воробышки, не смея пошевелиться.
Нирина приблизилась и обвела место побоища сердитым взглядом:
— Кто зачинщик? — был единственный вопрос, и десяток пальчиков тут же указали на Таю. А девушка даже не видела этого, тщетно пытаясь вытереть глаза от песка и выбирая из волос обрывки клубничных усов.
Настоятельница недовольно поджала губы:
— Тая!
— Да, матушка, — девушка тут же подскочила на ноги.
Выглядела она жалко. Все ее платье было измазано ярко-алым клубничным соком, точно кровью, и черной огородной землей.
Нирина тяжело вздохнула:
— Иди в моечную, приведи себя в порядок.
Тая кивнула, едва сдерживая слезы обиды:
— Да, матушка.
— А потом вернешься и наведешь порядок в огороде.
Юная служанка подхватила испачканные юбки и бросилась прочь, размазывая по лицу слезы вперемешку с грязью.
— А вы все, — Нирина тут же обратила не менее суровый взгляд на младших учениц, — получите строгий выговор с записью в журнале.
С этими словами настоятельница покинула огород, а разом заскучавшие послушницы бесцельно разбрелись по двору.
* * *
Едва сдерживая всхлипы, Тая вбежала в моечную. Закрыла за собой дверь, навалилась на нее всем телом, словно отгораживаясь от злого и несправедливого мира, и, наконец, разрыдалась.
Она плакала долго и горько, утирая лицо грязным подолом платья. Так, как не плакала уже давно, загнав слезы глубоко внутрь себя, отгородившись ото всех ледяным панцирем. И вот, этот панцирь начал таять и потек горячими слезами. Быть может, виной тому был вчерашний ночной гость? Он разбудил в Тае что-то новое, будоражащее, но не стал пользоваться ею, хотя мог. Нирина отдала ему девушку на откуп, это было понятно, но незнакомец не тронул ее, не приняв этой жертвы. Тая вспомнила светло-карие глаза постояльца, похожие на две капли растопленного меда, их взгляд, такой же сладкий и текучий, и слезы ее разом высохли.
Девушка скинула с себя испорченное платье и принялась искать кадушку, чтобы в ней помыться, а затем и постирать одежду. Также как и остальные послушницы, она носила простого кроя платье до колена. Только у Таи оно было пошито из грубой рогожки, практичной и плотной, которая меньше пачкалась от земляных работ, да и вообще требовала немного усилий по уходу за собой, а вот все прочие ученицы как только не соревновались друг с другом в изысканности ткани. Ведь кроить одежду по другим лекалам Нирина не разрешала, считая, что все послушницы должны выглядеть одинаково, потому они и старались превзойти подруг хотя бы в качестве и дороговизне ткани. Все одно уход за одеждой учениц возлагался на сестру-хозяйку и ее бытовые заклинания.
Большой медный таз стоял, прислоненным к стене. Тая приблизилась, и ее ладная фигурка, точно в зеркале, отразилась в его гладком донышке. Девушка принялась разглядывать себя. Хоть изображение получилось не очень хорошим, но даже то, что Тая увидела, заставило ее испытать странное томительное волнение.
У Таи была высокая, по-девичьи упругая грудь с большими темными сосками. Обычно они были мягкими, и Тая не особо обращала внимание на эту часть своего тела, но сейчас соски стояли торчком, совсем как вчера вечером, когда к ним прикасался мужчина. Тая склонила голову к плечу и провела ладонями по своей талии. Ей вспомнились игры Сьерры и Лилы в спальне, и она сжала руками собственную грудь. Ощущение ей понравилось, и девушка принялась мять ее, точно также как это делала Сьерра. Дыхание Таи участилось, она уже забыла о стирке, увлеченная новой забавой. Соски стали еще тверже и, вспомнив, что накануне делал с ними Дар Ветер, Тая сжала их пальцами. Принялась осторожно массировать и потягивать их. Казалось, что от этих несмелых ласк грудь ее затвердела, и Тая почувствовала в ней болезненную ломоту. И снова между ее ног стало очень сыро.
Движимая любопытством, Тая сунула руку себе в промежность. Там было очень гладко, влажно и мягко. Девушка поднесла к лицу руку, испачканную чем-то прозрачным и тягучим. Поняла, что очень хочет продолжить изучать собственное тело. Она вновь запустила руку между ног и неумелыми пальцами начала мять нежную плоть, не переставая при этом второй рукой терзать сосок. В своей промежности девушка нащупала тонкие мокрые складочки и нечто, напоминавшее бутончик, оказавшийся самой чувствительной частью. Довольно быстро Тая сообразила, как именно нужно его ласкать, чтобы сделать себе приятнее всего. Пальчик девушки принялся описывать круговые движение вокруг бутончика. Тая прислонилась спиной к стенке, чуть раздвинув ноги и немного присев, чтобы доступ к сокровищу был удобнее.
Она чуть приоткрыла рот и прикрыла глаза. Тая вспоминала вчерашнего ночного гостя. Его широкие плечи, мускулистые руки, прикасавшиеся к ее груди. Вспомнила, как он прижался к ней бедрами, как его твердый член настойчиво ткнулся в ее попку, не смея, однако, проникать дальше без разрешения. От этого воспоминания о горячей мужской плоти, прикасающейся к ягодицами, Тая потекла окончательно. Она тихонько застонала, присев еще ниже и раздвинув ноги шире. Еще одно легкое движение пальчика, и Тая согнулась от нутряного спазма, скрутившего нижнюю часть ее тела. Она почувствовала, как под ее рукой трепетно сокращается нежная плоть, и продолжала гладить ее до тех пор, пока сладкие судороги не затихли.
Девушка стояла на коленях, тяжело дыша открытым ртом и прислушиваясь к отголоскам своих ощущений. Права была Сьерра, это очень интересная игра. Любопытно, а с мужчиной — не с бандой насильников — а с ласковым и осторожным, таким, как Дар Ветер, она будет еще интереснее?
* * *
К полудню группа наблюдателей так и не приехала.
Не явились они и к обеду, а среди наставниц и старших учениц начало расти недоумение и беспокойство, постепенно превращающееся в тихую панику. Все знали, что вокруг пансиона стало неспокойно: нередки были встречи с охотниками за удачей и чужими кошельками или даже с хищниками. К самой обители дикие звери не приближались, их отпугивали защитные заклинания Нирины, но в окружавшем чародейскую школу лесу они разгуливали без стеснения, не страшась ни периодических облав, ни магических чисток.
