– Жарно тебе ужо с такой-то шубкой. Ну, ниче, пострижем, будет легче. А ты молодец, девка, все правильно с ногами сделала, – не меняя тона, произнесла женщина, взглядом указав на шины.
– Глядишь и останется краса белоснежная с тобой. Животина-то любовь и заботу ой как уважает. А стричь будем, как только ноги заживут. Сейчас никак нельзя, – оставив Маруську, женщина вышла из стойла.
– А уж молока у нее сколь будет! Вымя-то какое! Дай только немного освоится.
– А ее уже можно доить? – робко спросила, кивнув на объемное вымя.
– А то ж! Козочкам уже поди месяца два…– прищурив глаза Матрена оглядела детенышей Маруськи, – Токмо вот дастся ли?
– Козочек? Они девочки? – я как-то даже не обратила на это внимания.
– Де-е-е-вки…– довольно произнесла женщина.
– Спасибо, что пришли, – выйдя из сарая, произнесла я, заметив добрую улыбку Матрены.
– Да, что уж там, – махнула рукой женщина, – Соскучилась я уж больно по животинке-то. Дюже не хватает моих «бекалок». Вот, в город поеду да прикуплю ягняток. Зря, что ли, с мужиками все свои запасы на продажу-то отправила.
– Матрена, а у кого можно заказать спицы для вязания? – хоть до него еще далеко, но я понятия не имею, сколько нужно время на их изготовление.
– Рукастая значит? – довольно улыбнулась женщина, – Так у меня есть, и спицы, и крючок. Умеешь крючком-то? – я уверенно кивнула.
– А если чего не так, то тебе в город надобно. Наш-то Ранька в лесу пропал, это он мне те спицы справил. Хороший был древодел. Знал, что, из какого дерева лучше сделать. Зоська-то тоже головастый, да он в основном по строительству, – качнула головой в сторону одного из мужчин Матрена, – Его Вилько помощником определил, пока сам-то в отъезде.
– Да я просто поинтересовалась… У меня еще даже шерсти нет, не говоря уж о пряже, – раз древодел, значит спицы из дерева. Правда, я и такими пользовалась в своем мире, но металлическими мне было удобнее.
– А ну, идем-ка в дом, – произнесла Матрена, подхватив у двери прялку.
Я удивленно брела следом за ней. Не то, чтобы я была недовольно такому поведению женщины, но все же теперь у дома есть хозяйка. И вот так просто, заходить без разрешения в чужое жилье, для меня это было не правильным что ли…
– Сундук гляжу не открывала, – это был даже не вопрос, а утверждение.
Я так и не смогла заглянуть в него. Не люблю копаться в чужих вещах, пусть даже хозяйки уже давно нет в живых. А вот Матрена оказалась не такой щепетильной.
– …здесь было… Елька, наверное, уж нос свой сюда сунула… Ага… нет, не оно…
Пока женщина доставала из сундука, какие-то вещи, я пошла к печи. Подбросив в нее сухих дров, тех, что принес мне Парамон, выложила на стол последние пару лепешек, которые были завернуты во влажную ткань, по совету Матиши. Из кладовки достала соленую рыбу и кусочек вяленого мяса. Сама я его никогда не съем. Не нравится мне оно и все. Голод, конечно, не тетка… но мясо я вполне могу заменить рыбой. Во всяком случае, не такой уж я мясоед.
– Ана, пойди-ка сюды, – из-за шторки раздался громкий голос Матрены.
– Гляди-ка, не добралась все ж таки Елька до Олькиных запасов, – протягивая мне плетеную корзинку с пряжей и воткнутыми спицами, произнесла женщина.
– Не сказала ей видно знахарка-то наша, про двойное дно сундучка-то ейного, – усмехнулась, демонстрируя мне, как открывается скрытый тайник.
Не сказать, что я была сильно удивлена. Может, задайся я целью, что-то найти, догадалась бы, и сама про двойное дно. Но я даже не открывала этот сундук. Но находка Матрены меня очень порадовала.
– Ты не гляди, что вещи не новые. Олька во всем порядок любила. Рубахи все чистые. Тряпицы свежие. Это, коль тебе надо для женских-то дней. Олька то старая уж была. Ей такое ни к чему. Но все отрезочки собирала, стирала, да складывала. На мешочки под травы, вот и копила. Ну там много всего. Сама погляди, а я пойду, – женщина отошла от сундука и откинув рукой шторку, вышла из дома.
Постояв рядом с сундуком, аккуратно переложила вещи обратно. За одно и рассмотрела все свое «наследство». Подогрев овощное рагу, быстро накрыла на стол. Одной то мне столько не нужно, но людей, которые помогали с дровами, да топили баню, стоит покормить.
– Ана, держи, – в дом вошли Матрена и Матиша.
Женщины принесли соленья, круглый пирог, небольшие печеные пирожки и пузатую бутыль с чем-то мутным. Самогон что ли?
– Это от Линки. Дранке все одно пить сейчас нельзя, а мужикам с устатку пойдет, – произнесла Матрена, водружая бутыль на середину стола.
Вот тебе и банный день!
Хотя, вспоминая свое детство в деревни у бабушки, могу сказать, что местные обычаи мало чем отличаются от наших деревенских. Эх… Веселое было время…
Глава 12
Сны все так же мучили меня. Именно мучили… Не было тех светлых, радостных, после которых чувствуешь себя отдохнувшей. Поэтому, ложилась я поздно, а просыпалась засветло.
Благо, было чем заняться, сначала связала две пары теплых носков и уже заканчивала платок. Жаль, электричества здесь нет, а свет свечи слишком тусклый, не хотелось раньше времени ослепнуть. Можно, конечно, зажечь несколько, но у меня пока нет средств, чтобы покупать свечи в таких количествах.
Мужчины вернулись из города на следующий день, после веселого банного вечера. И я, забежав к Матише, попросила проводить меня к кузнецу. За неделю пребывания в деревне, я уже прекрасно знала каждого жителя и где, чей дом находится. Но пойти в дом к незнакомцу, я не рискнула.
Впрочем, бумагу с карандашом я тоже не нашла. Ни в доме знахарки, ни у других жителей. Пришлось чертить устройство коптильни на дощечке, которую мне предоставил кузнец. Он пытался разобраться, зачем нужна эта странная печь. Ведь рыба в ней и не варится и не жарится, но потом махнул рукой и сказал, что точных сроков нет, так как такую штуку он будет делать впервые.
Маруська уже несколько дней баловала меня парным молочком. Правда, сначала категорически отказывалась подпускать меня к своему вымени. Но после того, как я бросила ей в кормушку пару морковок, великодушно согласилась.
Однако, еще с прошлой жизни, козье молоко я не любила. Да и хранить его негде, а Маруська удивила меня надоем, который на вскидку составлял пять-шесть литров в сутки. Поэтому первые несколько дней, я радовала им деревенских. Единственным продуктом, из козьего молока, который я ела бы без остановки, был копченый сыр. Но дед, в свое время, делал его довольно редко, слишком много с ним мороки.
А вот сейчас, мне его жутко хотелось, как и свежего мяса, что было слишком странно. Хотя, с учетом нового тела…
И абрикосов… вернее кураги. Но, навряд ли здесь она есть. А если и есть, то уж точно не в этой части света. Но стоило мне подумать о кисленькой кураге… Ум-м-м, только успевала сглатывать слюну.
Выпорхнув из дома с чистым ведром в одной руке и ведром с теплой водичкой и свежей тряпицей в другой, порадовалась теплому солнышку и сморщилась, наступив ногой в лужу. Снег, как и сказала Матиша, сходил довольно быстро, оставляя после себя лужи и грязь на проселочной дороге.
Я не сразу заметила серое пятно у ворот. На земле, вперемешку с подтаявшим снегом, я рисковала и вовсе пройти мимо.
– Интересно…
Подозрительно огляделась по сторонам, но на улице не было ни души.
– Это кто же мне такой подарочек принес? – быстро выскочив за ограду, бросила взгляд в сторону леса и успела увидеть лишь смазанную тень… Тень вирга…
– Вот черт! И как это понимать? – поставив пустое ведро на землю, медленно подняла «подарочек» за длинные уши.
Хреновый бы из меня вышел охотник. Зайца было жаль… Но желание отведать свежего мяса, все же перевесило. А еще больше меня изумило поведение хищника.
Почему сам не съел?
Зачем принес мне?
Почему именно мне?
Бросив гадать, все равно не пойму. Побежала в загон к Маруське. С зайцем разберусь позже. Пусть я никогда не разделывала свежие тушки, но даже повреди я шкурку, ничего страшного. Весенняя шубка была слишком непрезентабельной, чтобы из-за нее переживать.
