«Отъезжать! – спохватилась я. – Меня там, наверное, уже обыскались!»
И тут же, словно в ответ на мои мысли со стороны донёсся голос Ильи:
– Василиса!
– Вона дымок вьётся. Можа тама? – прошамкал кто-то.
– Илья! – отозвалась я, понимая, что минут через пять он всё равно появится у заводи.
Ему понадобилось секунд тридцать. Там, где я выискивала едва заметные прорехи в плотной стене осота, богатырь прошёл напролом, оставив за спиной широкую просеку.
– Любушка! – выдохнул он, прижимая меня к груди. – Что ж ты творишь-то? Отчего спряталась? Почему не сказала никому, куда направилась?!
– А я должна перед кем-то отчитываться? – град упрёков не застыдил меня, а разозлил.
– Что? – опешил Илья, слегка отстранившись.
– Я должна на каждый шаг твоё разрешение спрашивать? – холодно повторила я, вывернувшись из ослабевших объятий.
– Нет, – качнул головой он. – Но сказаться должно. Сторона чужая. Родни и другов нет у тебя тут. А ну, как беда какая приключится?
– А у тебя, значит, други уже есть? – прищурилась я, опускаясь на облюбованную корягу. – Что ж ты мне не сказался, куда ушёл. А ну как беда какая приключилась бы?
– Мужики на сход собирались, меня за собой позвали. Девиц там не было...
– А я разве просила меня с собой брать?
На это он не нашёлся что ответить. Присел передо мной на корточки и взял за руку:
– Любушка...
Но меня уже несло, что называется, по кочкам.
– Сам всё решил, поел, попил да и ушёл неведомо куда, когда вернёшься, не сказав. А что там с той любушкой – дело десятое, раз мужики позвали. Так? Что-то я не припомню, чтобы ты мне рассказывал, что за один стол со мной не сядешь, а объедками пировать оставишь!
– Какими объедками? – обрёл наконец дар речи богатырь.
– А теми, что ты со своими «мужиками» на столе оставил. Спасибо! Много всего было. Жаль, на ложку не расщедрился, но...
– Я не знал, любушка! – Илюшка, слегка покраснев, перехватил мои руки.
– Как-то по-другому ты мне о нашей совместной жизни говорил, – я отвела глаза в сторону.
Вид расстроенного любимого вызывал желание всё немедленно простить и забыть. Вот только горький опыт напоминал, что, промолчав сейчас, я вполне могу огрести в будущем такое, что бывший муж покажется чуть ли не ангелом.
– Я не знал, любушка, – повторил он. – Откуда мне знать, что девицы да жонки за стол не садятся? Я ж на женской половине в русском княжестве не бывал никогда.
– Так ты, может, и у себя в Берендее «на женской половине не был никогда», – поморщилась я. – А там, небось, то же самое!
– Нет! – возмутился Илья. – Наши жёны да сёстры с нами за стол садятся, никого не спрашиваясь.
– Да? Мне вчера надо было поступить так же?
– Э... Нет... Не по-людски это, в чужом доме свои порядки наводить, – покачал головой богатырь.
Очередное «не по-людски» подействовало на меня как красная тряпка на быка.
– А невесту голодной оставить по-людски?! – взвилась я. – А свалить незнамо куда, не поинтересовавшись этой самой невестой?! Что тут «по-людски» с провинившейся девицей делают? Может, ты меня ещё и побьёшь, раз уж мы в чужую деревню заехали?! Тут это «по-людски», мне уже рассказали!
– Да что ты, что ты! – подскочил Илья. – Да я себе скорее руку оторву, чем тебя хоть пальцем трону! Не по-лю...
– Скажи это ещё хоть раз, и я прямо сейчас разворачиваюсь! – прошипела я. – Не такую жизнь ты мне обещал, когда за собой звал.
– Я своё слово держу, – насупился богатырь. – Что обещал, то выполню. Но в чужом доме свои порядки наводить мне не вольно.
– Вот запрут меня в каком-нибудь «чужом доме», а ты и спасать не станешь, чтобы свои порядки не наводить, – проворчала я, отворачиваясь.
– Голов лишатся тебя запирать, – мрачно буркнул Илья.
– Да ну, – фыркнула я. – И батюшка мой драгоценный лишится? – Если тут такие выбрыки, то что у него будет? Запрут меня в каком-нибудь тереме с мамками-няньками.
– Ненадолго. Князь мне тебя в жёны обещал. А уж в своём доме я свои порядки заведу. Без этого вот всего...
По голосу богатыря чувствовалось, что он сам-то не больно одобряет домостроевские замашки княжеских русичей. Но это он и раньше говорил, а что в результате получилось? В душе поселился противный червячок сомнения: а не поспешила ли я, очертя голову отправившись за богатырём в неизвестность. Ни в его, ни тем более в своей любви я не сомневалась. А вот местные традиции нравились мне всё меньше и меньше.
– Давай не поедем к нему, Илья, – тихо попросила я, зябко обхватив себя руками.
Батырь тут же обнял меня за плечи.
– Он всё ж отец тебе, любушка.
– Да какой он мне отец? – буркнула я. – Четверть века ничего о нём не знала и ещё бы два по столько не знать.
– И князь, – продолжил богатырь. – Благословит нас, и будем жить своим умом. Потерпи немного, любушка.
– А если не благословит? – переспросила я, уже сдаваясь.
В заботливых нежных объятьях любимого хотелось греться вечно, а не выяснять отвратные подробности средневекового быта. «Ну что я потерпеть не могу, – решила я. – Немного! Да и не к бабкам же возвращаться, в самом деле!»
– А куда денется? – отозвался Илья, зарываясь лицом в мои волосы. – Слово княжеское крепче гранита.
– Но по дороге больше никаких «чужих домов», – буркнула я, откинувшись спиной на крепкую грудь богатыря. – Хорошо, если моего невеликого терпения на батюшку хватит.
– Как скажешь, любушка, – согласился Илья.
В его голосе прозвучало облегчение, но вместе с ним и толика удовольствия. Словно он и сам был рад подобному моему требованию.
Но задуматься над этой странностью я не успела. Богатырь подхватил меня на руки и понёс обратно в деревню. Полчаса спустя мы уже чинно-благородно покинули дом кузнеца. Тот провожать гостей не вышел. Зато из трубы на баньке шёл густой дым, а узелок с какими-то припасами Илье подала грязная, благоухающая навозом хозяйка.
«И в баню после мужиков ходят, – поморщилась про себя я. – Уж лучше на речке».
Илья повёл Ветра к тракту, и я предпочла вцепиться мёртвой хваткой в луку: упрямый богатырь опять посадил меня поперёк седла, а рвать новый сарафан на глазах у кузнечихи мне не хотелось.
Впрочем, эта пытка длилась всего до околицы. Едва последняя изба скрылась за поворотом дороги, Илюшка остановился, помог мне спуститься на землю и вскочил в седло сам. Несколько минут спустя я уже сидела со всем удобствами у него на коленях.
– Вот так бы и сразу, – проворчала я, устраивая голову у него на плече.
Тихий добрый смешок, раздавшийся в ответ, окончательно примирил меня с действительностью. А зря... Как выяснилось впоследствии, всё только начиналось.
ГЛАВА 7
Свой комфорт я вернула. Мы снова путешествовали только вдвоём с Ильёй. В следующую деревню, встретившуюся нам на пути, он пошёл один. И в третью тоже. Я же, поджидая его с припасами, щупала каждую травинку, пытаясь разбудить то чутьё, которым обладала до своего глупого путешествия в Навь. Увы, откликалось оно далеко не так быстро, как мне бы хотелось, но, поковырявшись с каким-нибудь листочком минут десять, я всё равно выясняла о нём всё.
Несколько экспериментов убедили меня, что если сила и возвращается, то очень и очень медленно. И в ближайшее время мне вряд ли светит что-то более серьёзное, чем готовка разных отваров и настоек. Впрочем, меня такое положение вещей вполне устраивало. За посредственной ведьмой не будут охотиться всякие яги и моревны. Но и от положения нахлебницы я всегда смогу откреститься: целебные зелья в любом случае должны пользоваться спросом. Оставалось только пережить визит вежливости к «любящему» папочке, и можно было вдохнуть полной грудью.
Ну, это я так думала. И, как уже говорилось, сильно просчиталась. Первой ласточкой стало настроение Илюшки. Он и раньше-то не отличался особой болтливостью, а теперь и вовсе чаще помалкивал и смотрел в мою сторону несколько виновато. Но все попытки выяснить, в чём дело, ни к чему не привели. Илья отговорился тем, что уже успел отписать князю и нас наверняка встретят карета и конвой княжеских воинов. А значит, «потерпеть» мне придётся ещё раньше, чем мы явимся в стольный град.
