Уеаткон что-то отвечал успокаивающим тоном, будто оправдывался. А потом добавил громче и веселее:
– Ты даже не представляешь, Раймонд, какое сокровище тебе достается. Вот я бы ценил и всячески баловал эту красавицу, столь разносторонне развитую, если бы она стала моей невестой. Если бы выбрала женихом меня!
Хелен поняла, что вспышка ярости дознавателя купирована, и, хмыкнув на очередную попытку Артама, продолжила:
– В-третьих, никаких преследований и прочих последствий за наш побег из Управления и за прочее ни для даро Бариона, ни для кого другого!
Может, при этих словах кто-то из шитеров и заерзал, услышав знакомое имя, но никто ничего не добавил. Только Лернавай, подавшись вперед, всё тем же недовольным тоном спросил:
– Это и все ваши пожелания, эйра Бальмануг, или список будет продолжаться?
Хелен глянула на братьев, но те чуть не зевали. На Норби, но и те не проявляли интереса к их разговору.
– Нам что-нибудь еще нужно? – спросила она на всякий случай у шитеров, но в ответ тишина.
Глянула на Мермота, но тот размеренно кивал головой, не отрываясь от бумаг и, видимо, торопился записать ее пожелания. Однако законник тоже ничего не подсказал. Зная, что по закону подлости умная мысль придет потом как всегда с запозданием, Хелен ответила:
– Думаю, список моих условий можно завершить маленьким желанием.
– Каким? – процедил Лернавай.
– Пока не придумала, поэтому давайте просто запишем – плюс одно желание в будущем на мое усмотрение?
– С пометкой, что ваше желание не будет противоречить законам и этике Огерта! – сразу добавил Лернавай. И непонятно зачем в который раз уточнил: – Это и все ваши требования, эйра Бальмануг?
Словно упорно пытался подсказать ей что-то.
– Да, – ответила девушка.
– Тогда сегодня же вы переезжаете в дом своего опекуна.
– Как сегодня?! – Хелен не была готова так сразу и резко менять место жительства.
Конечно, почти всю седьмицу она и так проводила в академии, но по выходным она возвращалась к Ларкам.
Продолжить разговор они не успели, в гостиной появился молодой Бхур Норби, объявляя, что пришел грындырын. Удивленные эйры завозились в креслах, оборачиваясь к двери. Лернавай непроизвольно коснулся ворота сюртука, под которым наверняка прятался почтовый артефакт. Бхур тоже заметил жест человека и с ухмылкой добавил:
– Аннские артефакты хуже верталовских. И аннские воины не смогли бы остановить голинов. Грындырына уж точно!
Лернавай одарил невозмутимого вертала Ари хмурым взглядом, а Хелен облегченно вздохнула. Вдруг грындырын скажет сейчас что-нибудь новое? Может, ей даже не придется связываться с Лернаваем помолвкой!
Чуть пригнувшись в высоком дверном проеме, в просторную комнату зашел грындырын в сопровождении Рынга. Только Рынг остался топтаться у входа, почти подпирая головой потолок, а самый главный голин в этих землях прошествовал через всю гостиную. Джан с Когой мигом подскочили и вдвоем подтащили от стены здоровенное, широкое и очень крепкое на вид кресло специального для нового гостя. Все терпеливо ждали, пока пожилой, темнокожий, но с заметным зеленым оттенком голин устроится.
Человеческие мужчины открыто рассматривали темные рисунки, покрывающие все лицо и череп грындырына. А как Хелен ждала новостей, с которыми пришел голин! Ведь он точно пришел лично, чтобы сказать нечто важное! Наверняка что-то, облегчающее их ситуацию!
Однако грындырын повернул голову на короткой шее в ее сторону и заявил:
– Вещ аванов надо наыты!
Хелен опешила. Ведь он лучше всех должен понимать, что нет у нее неизвестно какого камня авайнов!
Но спорить не стала, лишь спросила с усталым вздохом:
– И как это сделать?
– Думаы! Она у тыба.
Хелен окончательно растерялась, особенно когда Лернавай с нескрываемой ироничной ухмылкой глянул на нее.
– Хелен, может, тебе помочь вспомнить? – вкрадчиво предложил Артам, явно намекая на ментальную проверку.
Девушка поджала губы, подпускать к своей памяти местных менталистов ей нельзя! Глянула с надеждой на грына, а тот качнул головой.
– Сама думаы! Пора убрат стэны тута. – И постучал толстым пальцем себе по покатому лбу, покрытому темными линиями татуировок.
Как же ей убрать в голове стены, если она их там специально возводит, чтобы скрыть свою иномирность? Чтобы не выдать себя по неосторожности?
Понял грын причину заминки или нет, но он поманил девушку короткими темными пальцами. Хелен встала. Джан и Кога подхватили теперь ее кресло и потащили ближе к сидящему голину. Артам с сомнением в голосе позвал:
– Хелен, доверь свои воспоминания магам!
– Так это ты грын? – сообразил Лернавай, въедливо разглядывая здоровенного нелюдя перед собой.
Грын даже ухом не повел в сторону человеческих мужчин, игнорируя их слова и немигающим черным взглядом наблюдая, как Хелен усаживается рядом, аккуратно расправляя складки юбки. Затем легким движением крепкой руки подтянул ее кресло вместе с девушкой к себе еще ближе. Уеаткон хотел было возмутиться, но Хелен с предупреждением качнула ему головой.
– Думаы! – Толстый палец легонько ткнулся в лоб девушки, пока она отвлеклась на Артама. – Тута отвэты.
Раз надо вспомнить что-то важное о камне авайнов, то придется копаться в памяти тела, которая пестрит белыми пятнами. Как это сделать, Хелен понятия не имела. Она же не менталист, как Уеаткон. И неужели даже он не смог добраться до воспоминаний о камне, когда считывал ее у безопасников?
Грын не стал ждать, пока Хелен что-либо начнет делать, достал откуда-то со своего пояса из-за металлических пластин нечто маленькое, теряющееся в огромной ладони. Не успела девушка рассмотреть что там, отвлекаясь на то, что шитеры на краю ее взгляда торопливо зажимают себе носы, как чпокнула пробка, и под нос Хелен сунули крошечный глиняный кувшинчик с резким запахом.
Вернее, запах был настолько одуряюще противен, что буквально ударил по мозгам, вызывая слезы.
Дернув головой в сторону насколько возможно, Хелен зажмурилась, все равно видя перед внутренним взором пляшущие разноцветные точки. Звуки куда-то отодвинулись, сворачиваясь в видимый плотный рулончик, который при желании даже можно было потрогать рукой. Трогать его девушка не стала, просто проследила, как разноцветные линии, ленты и даже полоски, витающие вокруг в пустом пространстве, соединяются и сплетаются в узлы, образуя непонятные узоры.
Хелен оглянулась, пытаясь увидеть грына и спросить, что, вообще, происходит. Однако вокруг было пусто.
Никого.
Лишь тишина, давящая не только по ушам, но и мозгам.
«И где мне здесь искать камень авайнов? Вернее, воспоминания о нем?» – сообразила Хелен, понимая наконец, что грын ей так «подсобил», отправив куда-то, в подсознание, что ли. Почему-то такой странный способ «помощи» ее нисколько не смутил.
Оглянулась еще раз. Позади теперь виднелась высокая зеленая стена живой изгороди. Девушка направилась туда.
Подойдя ближе, Хелен заметила в живой изгороди приоткрытую дверку, некрашеные доски которой потемнели от времени. Любопытство гнало дальше, и девушка, поддаваясь азарту и даже не задумываясь, открыла скрипнувшую дверку до конца, для чего пришлось приложить немалые силы.
За дверью был лес. Огромные деревья возвышались вокруг, их зеленые кроны терялись где-то наверху, образуя плотный купол. Однако солнечные лучи находили лазейки в густой листве, золотистыми ниточками просачивались вниз, прыгали бликами по бархатной траве.
Здесь было так красиво и даже величественно, что у Хелен, запрокинувшей голову, аж перехватило дух. Замерев в благоговении, она любовалось невероятными красотами, созданными природой.
Она готова была остаться в столь волшебном месте навсегда, не возвращаться туда, где ее не любили, но чувство чего-то постороннего заставило опустить взгляд.
Впереди сидел на корточках мальчик, склонив над чем-то голову, и длинные, очень светлые волосы полностью скрывали ему лицо.
