интересным красноватым узором.
Она смерила меня оценивающим взглядом.
— Здравствуйте, Эгира-мири, — я слегка кивнула.
— Как звать?
— Эстер, ей восемнадцать, — ответила за меня Люкасса.
— А по виду точно пятнадцать, — покачала та головой.
Я прикусила губу. Мне никогда не говорили, что я выгляжу младше своих лет.
— В пятнадцать такие же… настороженные, все время этим не-детям и не-взрослым кажется, что все хотят их обидеть. Ты чего насупилась?
— Все в порядке. — Я постаралась как можно доброжелательнее улыбнуться.
— Ну ничего. Посмотрим… Но если будешь двигаться как кошка без усов и хвоста — выгоню. Мне тут безрукие не нужны. И бошкой своей не забывай думать. Загубишь хоть одно растение — выпорю.
Я ахнула. Выпороть? Да меня никогда в детстве не наказывали. Мы свободные дети! Наказания — удел слабых, кто не может по-другому воздействовать! И…
— Она шутит, Эстер, расслабься, — пояснила Люкасса. — Эгира, ты чего ее пугаешь? Работников да работниц много, что ли? В избытке? Так я перестану набирать для тебя. И госпоже Шойдре скажу, что наша почтенная Эгира справляется со всем сама, ей только мальчики-водоносы нужны.
— Ой-ой! — запричитала та. — Заговариваешь мне зубы, Люкасса-мири…
— Я оставляю Эстер с тобой, к ужину вернусь за ней.
И Люкасса покинула нас. Я посмотрела на Эгиру еще раз. Она равнодушно нажала на рычаг распыляющей лейки и сбрызнула цветок.
— Это, — она обвела глазами стеклянный зал, где мы находились. — Парник. Тут растут травы вне зависимости от сезона за счет специальных условий, которые мы создаем. Есть еще два парника поменьше, в саду. Тут растут травы для лекарей, в основном. Я сама здесь чаще всего справляюсь, но иногда помощь нужна, да. Твоя задача — растения, в основном цветы, в Доме. За садом следят другие люди, я так… проверяю. Но рук и глаз моих не хватает, чтоб еще за розами в спальне да на балконах госпожи Шойдры следить… То засыхают, то гниют. — Она пожала плечами. — Брали мальчиков, водой поливать. Но им-то что? Воду сказали лить, они и льют. А кто проверит, что цветку действительно нужно пить? Вот и будешь ходить проверять, лучше сама поливай в комнатах госпожи Шойдры и госпожи Сараби. Первое время придется вместе со мной. Ты еще чужая, не сразу допуск в одиночку получишь. Понимаешь, о чем я?
— Да, Эгира-мири.
— Хорошо. Мне надо растолочь теперь бадьян, подай… — она махнула рукой на столик рядом.
Я подошла взяла ступу с пестиком. Тяжелая, из камня! Подала женщине. Она слегка сощурила глаза, но чуть улыбнулась.
— Неплохо. Но ты не верь Люкассе. Я могу выпороть.
По мне опять прошли мурашки, я ничего не сказала. Лишь смотрела на нее снизу-вверх.
— Чего исподлобья смотришь? Эх… молодая ты еще. Разве так девушке смотреть надо?
— Я по-другому не умею, — буркнула я.
— Так, полей вот эту грядку. — Она показала мне на ряд с тимьяном, и я взялась за лейку. — Это тебе кажется. Ты, когда с парнишками гуляешь, по-другому же смотришь. Хотя… кто тебя знает. Что там, в душеньке твоей.
Там кровь отца и кости матери, и слезы клана моего… Хотя я помню… Гуляла как-то у реки под дождем, смеялась, танцевала. Нолан сказал, что я красивая. Я… хихикала? Да, действительно, хихикала. Он пытался меня поцеловать, но я убежала. Нам было шестнадцать. Помню щеки горели… Может Эгира и права? Но где та девочка, что танцевала под дождем?
— Призадумалась, да? Но продолжим. Ты будешь за цветами в Доме следить: в коридорах, залах, гостевых комнатах. Да, в комнатах у других почтенных госпожей и господ, но в первую очередь…
— Госпожа Шойдра и госпожа Сараби, — ответила я.
— Верно. Они любят цветы одинаково, хоть и не связаны родством между собой. Ну это и так каждый знает. Ты что еще делать будешь?
— Учить играть на губной гармони госпожу Сараби и… что-то вроде учительницы или няньки у Кори буду.
— Кори? — посмотрела она на меня с таким видом, словно я решила кипяток вылить на себя. — Ну… знаешь, если ты однажды не придешь ко мне в парник, я знаю, что ты наглоталась валерианы.
— Почему? Мне сказали он добрый.
— Добрый, да. Но мальчишка настоящий… хулиган. Все на прочность проверяет учителей. Однажды, спрятался на кухне, забрался в котел с тепленькой водой, сидел себе тихонько. Его все обыскались, а как на кухню зашли, он поджег камин, над которым висел костер и как давай вопить, что сейчас сварится… Одна его нянька тогда ушла из Дома, не дождавшись выплаты даже.
— Никто не может с ним сладить? — спросила я.
— Господин Дарий может, его он слушается. Не знаю почему, может потому, что сын покойного царя Тарира, хотя он уж и не наследник после того, как Солен взошел на престол. Да и много ли дети понимают в титулах? Но госпожу Сараби он не слушается, каждый раз видит ее и рожи корчит. Не буду я тебя пороть за ошибки, Эстер. Тебе и так несладко придется.
— Почему он тут живет?
— Дом открыт для всех в ком течет кровь первого царя. Это же всем известно, — вдруг она сказала недоуменно, глядя на меня. — А, точно. Ты же не в Диком царстве воспитывалась. А за пределами не так много тонкостей известно.
— Да, нам с матерью важнее было работать, чтоб прокормиться. Долгими разговорами о традициях мы не утруждали себя.
— И то верно. Зачем простому люду обременять себя этим? Хиии! Но другим не говори такого.
Я слегка улыбнулась. Мы весь день провели за работой, я не заметила, как летит быстро время. Эгира рассказывала в основном про цветы, что где стоит, пыталась объяснить, как расположены комнаты в Доме. Я старалась внимательно слушать и запоминать. Иногда она отвлекалась на другие темы.
— Люкассу-мири слушай, — вдруг строго сказала она. — Не подставляй ее. За твои провинности попадет не только тебе, но и ей.
— Я понимаю, да.
— Я помню ее молодой девушкой, пришедшей во дворец. Тоже рассказывала ей, где что находится. Ей не просто дался путь, который она прошла до той точки, где сейчас. Поэтому знай, я за тобой послеживать буду.
Я от этого была не в восторге, но понимала, что так и будет. Особенно первое время. Но именно взгляд Эгиры прожигал насквозь, как будто она могла знать, о чем я думаю.
— Если тебе все надоест — лучше уходи или найди мужа. Не порти ни с кем отношения. Не воруй и не лги.
— Я неконфликтная, — ответила я. Я правда не
