без боя я не собираюсь.
Несколько секунд мы молча смотрим друг на друга, меряясь силой. Мне будто бы даже удается оставаться с ним наравне. Увеличиваю давление, чтобы наклонить его руку, но он внезапно дергает на себя.
Плечо разрезает острая боль, словно он только что попытался вырвать его из меня. Но живот скользит по столу, и голова бессильно свешивается с его стороны.
Пытаюсь поднять ее, но тут же встречаю сопротивление. Давит мой затылок вниз, вынуждая упереться подбородком в столешницу.
— Ты и есть мое наказание, плата за возвращение в общество, — слышу его голос сверху.
Сопротивляюсь давлению, пытаясь поднять себя руками.
— Хорошо запомни то, что сейчас видишь и ощущаешь, — аккуратно придавливает мой позвоночник к столу.
Шумно выдыхаю, заставляю себя открыть глаза и посмотреть вперед. Вижу его живот, обтянутый футболкой, пояс джинсов, ширинку и немного ноги, скрывающиеся от взгляда под столом.
Что я ощущаю? Дискомфорт? Боль? Гнев? Нет, что-то другое. Он давит меня к столу, но делает это аккуратно, удерживая меня, боли почти не причиняя. Дискомфорта нет, лежать вполне удобно. Разве что плечо теперь немного ноет.
— Думаю, это ты запомнила, — заключает непонятно из чего и встает, с шумом отодвигая стул. Его ширинка упирается в мою макушку, и теперь я полностью вижу его ноги.
Ясно ощущаю, как легкая ткань платья ползет вверх, повинуясь движению его руки.
— Эй! Что ты делаешь? — вскрикиваю и дергаюсь, пытаясь освободиться.
— Ничего страшного, — слышу насмешливый голос сверху. — Хочу, чтобы ты запомнила то, что ощущаешь сейчас.
— Ничего я не ощущаю! — снова дергаюсь и рычу в то время, как его пальцы мягко скользят по моей обнаженной спине.
— Ты чувствуешь, и от этого злишься, — снова слышу голос сверху. — Это чувство называется «беспомощность», и с человеком ты никогда ее не ощутишь.
— Отстань! Оставь меня в покое! — активнее подключаю к сопротивлению руки.
— Я отстану, когда захочу, — прижимает локти к столу так, что я охаю от скручивания суставов.
— А когда ты захочешь? — рычу в ответ.
— Расслабься, — просит мягко, и я вдруг ясно понимаю, что стоит подчиниться. Ведь чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее подогреваю его азарт.
— Хорошо, — обмякаю и растекаюсь по столу.
— Молодец, — слышу похвалу и с досадой думаю о том, как же его поведение бесит.
Тем временем он поднимает платье до головы и неспешно проходится вдоль всей спины. Обводит плечи и мягко толкает меня обратно. Растерянно съезжаю и вновь оказываюсь на стуле. Платье оседает следом.
— Можешь приходить спать ко мне, если захочешь, — сообщает внезапно.
— Еще чего! — глухо рычу.
— У меня двухспальная кровать, в отличие от тебя.
— С чего это?
— Двухспальная для пары, односпальная для ребенка, — мягко улыбается, словно он тут ни при чем и эти обычаи ему кто-то подбросил.
— Ты отвратителен, — констатирую мрачно.
— Теперь давай поговорим о правилах, — просит спокойно, усаживаясь напротив.
— Я не буду говорить о правилах, — снова шиплю.
— Ты оттягиваешь неизбежное, — моргает нетерпеливо.
— Это ты оттягиваешь мое освобождение, — рычу, потому что разговор уже порядком измотал.
— Я не могу освободить тебя, пока не буду уверен в том, что ты будешь соблюдать правила, — поднимает брови.
— Я не буду их соблюдать, — повторяю твердо.
— Ты уверена в этом?
— На сто процентов.
— Хорошо, как скажешь, — внезапно соглашается и поднимается со стула.
— Что? Ты отпустишь меня? — удивленно слежу взглядом за его движениями.
— Да, отпущу, — обходит стол и подходит ко мне со спины. Все внутри сжимается от тревоги.
— Просто не будет, да? — сглатываю, боясь обернуться.
— Это твой выбор, не мой, — ощущаю, как шеи касается что-то липкое, похожее на очень прочный скотч, и тут же дергаюсь. — Не советую, — придерживает мое плечо с другой стороны.
— Что это? — шиплю, не в силах разглядеть, что творится у меня под головой.
Тем временем скотч неспешно проходится по горлу, вынуждая каждую нервную клетку в панике завибрировать. Через несколько секунд меня резко тянет назад, и я понимаю, что приклеена к спинке стула.
— Что за..?! — ругаюсь и с силой брыкаюсь, пытаясь вырваться. Клей больно рвет кожу, приходится закусить губу, чтобы не закричать.
— Какая же ты паникерша, — смеется и ерошит мои волосы. Рычу и дергаюсь, пытаясь схватить его руку, но лишь снова тревожу клей. — Не двигайся, я освобожу тебя, — приказывает спокойно, и мне снова приходится подчиниться.
— Что это за ерунда? — вскакиваю, ощутив свободу, и осторожно трогаю пленку на своей шее. Попытка отодрать приводит лишь к новой боли, заставляющей стиснуть зубы.
— Не бойся, это просто напоминание, — смотрит на меня с улыбкой маньяка.
— Напоминание? — напрягаюсь.
— О том, что, если ты решишь нарушить правила, я приду за тобой.
— Придешь? Это что, маячок? — снова пытаюсь содрать с себя скотч, но лишь глухо рычу.
— Нет, маячка там нет, — усмехается и прищуривается. Этот гад явно успел где-то поставить маячок.
— А где он? — шиплю.
— Если я скажу, какой в нем вообще смысл? — смеется.
— И что будет… когда ты придешь? Отшлепаешь меня?
— Нет… — усмехается и его взгляд меняется. — Тебе ведь это понравится…
— Не пори чушь! — ладонь сама ударяет его по лицу. Наотмашь. С громким звуком.
— Горячая женщина… — прикладывает руку к щеке, на которой теперь красуется яркий красный след. — Не заигрывай со мной.
— Пф… — отступаю, растерявшись. — Просто ответь нормально на вопрос, что ты будешь делать? — повторяю, сглатывая, на всякий случай отступаю еще на шаг.
Маркус смотрит на мои ноги и расстояние между нами, затем усмехается и поднимает взгляд. Словно он победил в конкурсе самый страшный вампир в этой квартире.
— Я скажу тебе, что сделаю, — кровожадно улыбается и делает широкий шаг вперед. Машинально отступаю на шаг назад. — Возьму тебя за волосы и утащу домой, — демонстративно поднимает руку, и почему-то кажется, что он совсем не шутит.
Подцепляет колечко под своим рукавом, и в его пальцах появляются мои ключи. Смотрит на них, затем выжидательно на меня.
— Знаешь, что со мной сделают, если ты нарушишь еще хоть одно правило? — загадочно улыбается.
Сглатываю и отступаю еще на шаг. Хотя мне бы хватать ключи и бежать. Подальше от этого маньяка. В мыслях мелькают воспоминания о наказании Кайла. С Маркусом случится что-то подобное.
— Возможно, до тебя дойдет лучше, если правила нарушу я, — усмехается и протягивает руку с ключами ко мне.
— Ты? — хмурюсь.
Кайл никогда не нарушал правила. Если Маркус нарушит… накажут меня? А он ведь уже преступник со стажем. Неужели на меня
