пахнущие чем-то землистым и дымным. Вот и торф нашелся!
Тут же рядом с очагом стоит большой глиняный горшок, размером с пятилитровую кастрюлю. Поднимаю крышку с опаской разглядываю высохший мох, сухую кору, щепки и лучинки. Должно быть, это трут. Отлично. Есть чем разжечь огонь!
Итак, топливо есть. Искры есть. Место для розжига тоже.
Потихоньку кухонная головоломка складывается в голове воедино. Встают на место все кусочки мозаики, как пользоваться кухней, как разжигать здесь очаг.
Какое счастье, что с огнем проблем не возникнет!
Теперь бы еду найти! Тогда мы с Танией точно продержимся эту неделю.
— Кушать хочется, — жалобно пищит белка в такт моим мыслям, и тут же добавляет: — Но я не жалуюсь, нет. Я готова терпеть, сколько придется.
— Надеюсь, терпеть придется недолго, — тяну задумчиво. — Где же здесь запасы еды?
— Не знаю, — вздыхает белка. — Где-то рядом с кухней обычно. Если, конечно, в хранилище не пробралась нечисть и не сожрала все подчистую.
С благодарностью киваю Тании. Ну, конечно же! Элементарная логика. Кладовка должна быть рядом с кухней, а не в другом конце замка.
Обвожу взглядом стены кухни. Каменные, побеленные стены. Дверь тут только одна — та, через которую мы сюда пришли. Она находится в самом центре стены. Других входов-выходов не замечаю. Есть, конечно, оконца или даже, скорее, форточки, ведущие наружу, но они точно не ведут ни в какое хранилище. Тогда где здесь держат еду?
В вместительном деревянном шкафу, помимо кухонной утвари, нахожу свечи. Зажигаю одну с помощью кресала, кремня и трута, и обхожу с ней периметр помещения. Во-первых, разглядываю текстуру камня. Ищу несоответствие, трещины, швы, которые укажут на потайной ход. Если их нет, то, может, по колебанию пламени удастся понять, где скрытая дверь… Если, конечно, она тут вообще имеется.
Возможно, и нет никакого хранилища. В таком случае придется думать, где самой раздобыть еду. Мне не только себя, но еще и Танию кормить. Словно прочитав мои мысли, она жалобно стонет:
— Как же кушать хочется!
На мое счастье, нам улыбается удача.
У одной стены, со стороны колодца, пламя начинает дрожать.
Вдоль стены, примерно в метре от нее, повешена веревка, на которой сушится ветошь. Три серых тряпки. На всякий случай, дергаю веревку, чтобы понять, не является ли она частью потайной двери.
После моего рывка ничего не происходит.
Дергаю посильнее. И опять ноль реакции.
Снимаю тряпки и прислушиваюсь к происходящему. Опять ничего. С разочарованным вздохом вешаю их обратно. Похоже, веревка и тряпки — это не больше, чем веревка и тряпки.
Провожу рукой по камням. Пытаюсь найти щели или что-то, указывающее на отверстие в стене. Как ни странно, совсем скоро камень под моими пальцами легко входит вглубь. А вместе с ним отъезжает в сторону кусок стены, размером с обычную дверь. Ни гудения, ни скрипа — видно, за механизмом отлично следят.
Белка, высунув мордочку, наблюдает за происходящим. В глазках блестит восхищение.
— Замок вас признал, — торжествует Тания, — раз принял за свою и пустил в хранилище. Вы теперь его хозяйка!
— Странно.
— Что странно?
— Из твоих рассказов мне казалось, что стать здесь хозяйкой будет сложнее.
Пространство, которое открылось нашему взгляду, пронизано тусклым светом, исходящим от окна. На полках полно стеклянных баночек, чем-то заполненных. Крупы, семечки, нечто, напоминающее мед, орешки. Роскошная находка!
Прежде, чем зайти внутрь, подтаскиваю стул и запихиваю его в проем, чтобы не дать двери захлопнуться. Затем ступаю внутрь.
Осмотревшись, достаю из литровой банки с лесными орехами несколько штук и протягиваю Тании, которая успела к этому моменту из кармана спрыгнуть на продолговатый стол.
Белочка, сидя на краю стола, деловито обхватывает орешек передними лапками и начинает его грызть, да так умилительно выглядит, что какое-то время я просто ею любуюсь.
Обвожу взглядом найденные богатства. Прикидываю, что бы нам приготовить на ужин, как вдруг краем глаза замечаю движение со стороны двери.
Наверно, я успела бы добежать до проема, среагируй в тот же миг, но Тания… Пара секунд уходит на то, чтобы ее схватить, еще пара секунд — на то, чтобы метнуться к проходу…
Успеваю лишь заметить, что стула в проеме нет, и вот — дверь закрывается прямо перед моим носом. Мне кажется, она даже издает тихий, злорадный смех, когда я ладошкой впечатываюсь в побеленные камни.
Я вне себя от злости.
Куда подевался стул⁈
Вдобавок к собственным эмоциям еще и белка верещит в моей руке:
— Мы умрем! Мы здесь умрем! Замок нас не признал! Что делать? Ох, что делать? Бедная матушка!
И свою мордочку зарывает мне в рукав, будто прячась там от суровой реальности. Бедняжка, столько испытаний на ее юную голову! Ничего, станет сильнее и научиться не сдаваться, с самой молодсти.
— Не переживай насчет матушки! — прошу паникершу. — Я на таких квестах выбиралась со вну… с детьми, что этот — просто легкотня! Выберемся!
— Не понимаю вас, госпожа, — бормочет белка.
— Все будет хорошо. Не переживай.
Как мне все-таки повезло, что Тания здесь!
Ее уязвимость заставляет меня собраться.
Соображать за двоих и быть смелой за двоих.
Ладно. Что говорит логика?
Если нашелся специальный камень для входа, то должен найтись специальный камень для выхода. Разбиваю пару орешков и забрасываю себе в рот, чтобы унять голод.
Затем смотрю на большое стрельчатое окно, через которое сюда проникает тусклый свет. Оно покрыто декоративной решеткой из тонких прутьев. Подхожу поближе и трогаю металл. Светлый, матовый, похож на алюминий. Думаю, он без проблем погнется. А это означает, что все не так плохо.
Бормочу задумчиво:
— В крайнем случае, разобьем окно, чтобы выбраться наружу.
— Не-ет! — пищит белка. — Не говорите так! Угрожать нельзя, а то замок разозлится еще сильнее.
— Так это же не угроза, — посмеиваюсь, — а поиск вариантов решения.
— Решения… Чтобы найти решение, поговорите с ним, леди Виола! — шепчет белка. — Он вас услышит, уверена.
— С кем? С мужем? Боюсь, он улетел так далеко, что не услышит, даже если кричать.
— Нет, нет! С замком. Вдруг ему не понравилось, что мы без спроса орешки взяли?
— Здравствуйте, приехали, — ворчу. — Я тут хозяйка и должна себе орешки выпрашивать?
— Хоть спасибо скажите! — высовывается из рукава белка, а в глазках-пуговках столько мольбы, что я сдаюсь.
Придется подыграть фантазиям бедной девочки. Ну да ладно.
Была же я лошадкой для внучки, так что побуду теперь для Тании беседующей со стенами. Чем бы дитя не тешилось, как говорится.
Говорю громко и отчетливо, будто зову Деда Мороза в садике:
— Спасибо,
