— Её уволят из газеты? — уточнила я осторожно. — Но, в любом случае, есть же ещё книги…
— Не-а, — ответил Ал безмятежно. — Уже изымаются из продажи. Не знаю, чему они там внезапно перестали соответствовать, но заранее уверен: люди премьера отыскали достаточно убедительный предлог.
Я нахмурилась.
— Это жестоко.
— А поливать тебя грязью не было жестоко? — хмыкнул Ал. — Догадываюсь, что девчонка дура — у них, кажется, это вообще семейное — и просто не ожидала такого резонанса. Но тут уж, как говорится, кто ей лекарь. Когда реальные авторы этого скандала поняли, что потопить премьера не получится, а из игры пора валить подобру-поздорову, то тут же принялись искать стрелочника. Классика, что уж. И угадай, кто был назначен ответственными? Разумеется, Бозия с семейством. И, вот честно, после всех неприятностей, которые нам доставили носители этой фамилией, мне их ни секунды не жаль. Если бы не твоя просьба, вышвырнул бы ещё эту Мозию…
— Она предпочитает называться Наль.
— А я предпочитаю, чтобы мои студенты не были связаны с организованной преступностью! Прошло уже то время, когда Гильдии правили городом, и совмещать их с изучением магии было обычным делом. Теперь это, знаешь ли, уже совсем дурной тон!
— Ну ладно, не злись, — вздохнула я, благо Алан не на шутку разошёлся. — Как там девочки в целом?
— В целом — очень даже неплохо. Лучше, чем заслуживают! Бозия-младшая сегодня прошла через комиссию, получила браслет с ограничивающей печатью и комнату в общежитии. До магического совершеннолетия Академию она без моего разрешения не покинет — а подписывать этой дурище разрешения, можешь поверить, я буду крайне неохотно.
Комиссия? Какой Бездны!
— Ал, я ведь просила позаботиться!..
— Как же, помню; тебе как раз рёбра ставили на место. А той, второй девочке сращивали кости ног… В любом случае, я позаботился! — оскалился он в ответ. — Позаботился, чтобы её не объявили угрозой города и не отправили под суд. Стоит ли объяснять, что могли? В последний раз, когда в черте города резвился Глубоководный, мы потом недосчитались нескольких кварталов. И, шутки ради, десяти тысяч человек…
— Но не Наль держала того Глубоководного взаперти. Она жертва. Её чуть не принесли в жертву, в конце концов!
— Ну да. А она всего лишь сбывала тому, кто это сделал, нелегальные артефакты… Джана, давай честно: ей несколько раз просто сказочно повезло. Повезло встретить тебя, такую сочувствующую и сердобольную; повезло, что в последний момент прорыва удалось избежать; повезло, что подруга согласилась ради неё соврать...
— Подруга?..
— Бадина или как её там. Она сказала следователям, что их похитили из города. Правда же в том, что Мозия-младшая припёрлась туда сама, по первому же зову. И, если бы это всплыло, сама понимаешь: ничем хорошим бы это для неё не закончилось. И вот только попробуй соврать, что сама не думала о комиссии для этой девицы!
Врать я не стала.
Конечно, за Наль было обидно. Как ни крути, комиссия — это неприятно, особенно если ты юн. Ограничители, запрет на передвижения и прочие правила душат, вызывают неизбежный протест. Это позже придёт понимание: не на пустом месте такие правила придуманы, и не зря магическое совершеннолетие приходит в двадцать пять, не раньше… Но до этого понимания нужно ещё дожить, ежедневно осознавая огромный список всяческих “нельзя”.
С другой стороны, ничего не поделаешь. Большая сила должна предполагать большую ответственность; в другом случае она неизбежно превращается в проблему для окружающих.
— Что, возражений не будет? — прищурился Ал. — Вот и хорошо. Догадываюсь, что тебе это не слишком нравится. И понимаю, почему: ты представляешь на месте девчонки себя. Но, во-первых, вы жили и росли в очень разные времена, и у тебя таких шоколадных шансов не было. Во-вторых, это не одна из новомодных книг о магической академии, где детишки творят, что в их дурацкие головы взбредёт, и в итоге чисто случайно спасают мир. На деле магия — опасная наука, тербующая от адептов осторожности и вменяемости. Её художества в любой момент могли кончиться совсем не весело.
— Знаю, — я слегка улыбнулась Алу. — Всё в порядке. Но… прошу, не прессуй её слишком сильно. Даже несмотря на то, кто её мать.
— Даже не собирался.
— Вот и хорошо. Алан… как обстановка? На когда назначена комиссия?
— Послезавтра, — сказал он. — И не думаю, что будут проблемы. Список обязательных вопросов строго регламентирован, на дополнительные ты отвечать будешь только по желанию. Опять же, с тобой пойдёт юрист от Академии…
— … и от Ртутной семьи, — встрял Дин.
— Да, — ухмыльнулся Ал. — Попробуй забудь. Ко мне тоже такого приставили, представляешь? А ещё моя любимая сестра нервничает, что я живу в казённом особняке. И подумывает купить мне жильё. И открыть счёт в банке. И что-то ещё, наверное — где-то на этом моменте мы опять поссорились.
Дин вздохнул и, помявшись, выдал:
— Лорд Алан, мама иногда бывает излишне опекающей, и это факт. Опять же, отец в силу некоторых обстоятельств не запрещает ей никогда и ничего. Если позволите, ей нужно просто пережить тот факт, что вы живы…
— Тут мы с ней в одной лодке, — Ал устало откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — Не считай меня неблагодарным кретином, парень. Я просто… понятия не имею, что с этим делать.
— Ну… — Дин бросил на меня быстрый взгляд. — Для начала… я приглашаю вас в баню. То есть, мы с Джаной приглашаем: не хочу, чтобы из-за меня сломалась ваша традиция. Но сначала… как вы смотрите на чисто мужские посиделки?
Даже не знаю, кто ошалел больше — Ал или я. Но опыта у сида всяко больше, потому и в себя он пришёл быстрее. Склонил голову набок, посмотрел на Дина внимательно, будто бы только увидел, и сказал:
— Буду рад.
И вот тогда я поняла, что всё у нас будет хорошо.
68
— А я думала, тебе не нравится Бонифаций, — подколола я.
— Не нравится, — сообщил Или безмятежно. — Терпеть эту чокнутую тварь не могу.
И почесал за ухом “чокнутую тварь”, повисшую у него на шее огромным меховым воротником. Боня в ответ довольно прищурился и посмотрел на нас с высоты своего насеста, как повелитель на подданных. Так и кажется, что ещё немного, и фраза “Чисти мой горшок, холоп!” перестанет быть шуткой…
— Ты его настолько не можешь терпеть, что постоянно втихую подкармливаешь?
— Надеюсь, что он обожрётся и умрёт, — выдало наше доброе высочество.
— Мр-р-р! — подтвердил Боня.
— Вот видите? Он — за! И вообще, мы тут вроде как новостями делиться собрались. Хотя, какие с вас двоих новости? Ничего, кроме друг друга, и не замечаете. Сладкая парочка…
— Завидуй не так громко, — Дин демонстративно притянул меня к себе. — Рой, у нас всё готово к завтрашнему дню?
— Конечно, — безмятежно улыбнулся наш гипнодракон. — Всё проговорено, списки будущих участников комиссии утверждены, допущенной прессы — тоже… Проблем не должно быть ни с какой стороны.
— Что насчёт меня?
— Конечно, ты допущен! Единственное — Джане всё же придётся предъявить знак парности. Сами понимаете.
Что же, с этим я уже смирилась.
Да, фальшивую татуировку всё же пришлось сделать: на этом настаивали все драконы, включая старшее поколение. Мол, нужно и для моей защиты, и для легитимизации наших с Дином отношений, и из соображений безопасности... Драконы вовсе не горели желанием сообщать широкой общественности, что с институтом парности творится какая-то непонятная ерунда. И их можно понять: международная дружба — штука бесспорно хорошая, но опасные секреты стоит держать поближе к телу.
— Ясно, — вздохнул Или и вольготно развалился в кресле. — Что же, ребята, я не могу порадовать вас в ответ. Во-первых, отец требует возвращения Дала и его пары в столицу. Пока что он выразил это в форме настоятельной просьбы, но при этом довольно прозрачно намекнул: в случае отказа в опале окажется весь Ртутный Дом.
