Потолок тонул в темноте. На полу были выгравированы какие-то узоры, а на стенах выбиты буквы и фигурки драконов.
– Пойдем посмотрим. – Олеся повела принцессу к одной из стен.
Она чувствовала себя странно. Очень странно. Как будто ею кто-то управлял. Звал. Тянул вперед.
Факелы весело полыхали, разбрасывая повсюду танцующие блики. Вместе с принцессой они подошли к одной из стен.
Олеся не удержалась. Очертила пальцами силуэт маленького дракончика, парящего над грубоватым изображением замка. В животе вдруг стало тепло. Жар разлился по окоченевшему телу, затапливая собой. Пламя факела неожиданно полыхнуло, и на стене появились серые тени. Очертания рыцаря в рогатом шлеме проступили так отчетливо, что Олеся даже обернулась – проверить, не стоит ли он за спиной.
Но нет, сзади были лишь измученные обитатели крепости. Она снова повернулась к стене, уверенная, что это все ей мерещится.
Но Генриетта развеяла последние опасения:
– Смотри… – Она указала пальцем на тени, принимающие совершенно отчетливые узнаваемые очертания. – Как тот рыцарь, с которым ты прощалась…
Да, это действительно был он. Лишь его силуэт. Но точно он! Он сражался… Снова сражался. Взмахивал мечом так быстро, что перед глазами начало плыть. Он взмывал в воздух в фантастических прыжках, безостановочно разя противников. Плащ за его спиной развевался подобно крыльям. Он был беспощаден и красив. Пусть даже Олеся не могла разглядеть черт его лица. Но в каждом его движении сквозили мощь и сила. Неудержимость.
Наконец последний враг пал. Рогатые существа, так похожие на демонов, преклонили колени перед своим новым королем.
А он шагнул вперед.
Он приближался, и тень на стене увеличивалась. Олеся затаила дыхание, слезящимися глазами глядя на серый силуэт. Он вырастал, неумолимо приближаясь.
Когда он остановился перед Олесей, то возвышался над ней совсем как прежде. И хоть тень была всего лишь одного цвета – темно-серого, почти черного, Олеся смогла разглядеть, как он снимает шлем. Его лицо было скрыто туманом и дымом преисподней, которая не хотела отпускать самого величественного короля, который когда-либо ею правил. Но даже так Олеся все видела.
Там, где должны были быть его глаза и рот, мерцали огненные блики. И даже сквозь слезы, которые все никак не могла остановить, она увидела, как ее господарь ей улыбнулся.
Три дня… Что это такое по сравнению с вечностью, которая их ждет? Ничто. Олеся коснулась ладонью нестерпимо горячей тени. Пальцы легли на то место, где должно было биться его огненное сердце.
Три дня… На десятки лет меньше, чем она его ждала.
Тень Габора снова улыбнулась, а за его спиной взметнулись два огромных крыла.
Олеся накрыла ладонью свой живот и тихо прошептала:
– Возвращайся скорее… Мы тебя очень ждем…
Эпилог
Удивительно, как быстро человек способен забыть все плохое. Еще вчера лились слезы и на лицах была написана скорбь, пока стражники сжигали тела демонов и хоронили погибших, но уже сегодня крепость оживала вновь.
Замок наполнялся жизнью. Суета кипела в каждом уголке. Слуги драили полы, очищая их от крови и шерсти. Оружие, висящее на стенах, было заточено так, что ослепляло блеском острых лезвий.
Оказалось, что зал, где должно было пройти торжество, не пострадал. Туда не проник ни один демон, и все украшения остались нетронутыми. Скрюченные деревья с ветками-спиралями, как сторожевые, стояли у стен. Сосульки на длинных лентах свешивались с потолка и мягко звенели, соприкасаясь друг с дружкой от каждого потока воздуха. Демоны в плащах охраняли уютные альковы от постоянных глаз. Поддавшись странному порыву, Олеся приказала заменить все свечи в крошечных фонариках, развешанных на деревьях.
Габор говорил, что ему нравится ее запах – запах трав. И Олеся заказала у старушки из деревни столько свечей, сколько та могла сделать. И чтобы все они пахли травами и цветами.
Адрианна вспомнила, что где-то оставались старые подвески-драконы, принадлежащие еще ее отцу. С трудом, но слугам удалось отыскать пыльные, покрытые паутиной коробки, в которых отыскалось целое множество самых необычных украшений. Среди них нашлись те самые деревянные драконы, которые были тут же развешаны по всему замку.
Втроем, Олеся, Адрианна и Генриетта, с головой окунулись в подготовку праздника. По молчаливому согласию Олеся и Адрианна ничего не говорили о короле. Он был похоронен вместе с остальными погибшими в схватке с демонами. На месте его успокоения был водружен самый обычный могильный камень с выбитым именем. Больше ничего. Генриетта, похоже, искренне считала, что отец отправил ее погостить на время праздника в крепость, а заодно и повидаться с лучшей подругой – Маргит Баттьяни. Ни Олеся, ни Адрианна не решились разубедить ее в этом. К тому же принцесса была больше озадачена тем, как понравиться суровому и вечно хмурящемуся Вазулу. Стражник, кажется, не обращал на нее никакого внимания и как ветер носился по крепости, лично перепроверяя каждый камин.
Госпожа Карола со своими помощницами не поднимали головы от шитья праздничных нарядов. У Олеси сложилось впечатление, что женщины боятся, что их не выпустят отсюда живыми. Позже Адрианна рассказала ей, что Габор едва не убил портниху, когда узнал, что она не позвала на помощь.
Адрианна вообще превратилась в ее постоянную спутницу, следуя за Олесей по пятам и атакуя расспросами о романе с Габором. Олеся не знала, как она догадалась, но упорно молчала, делая вид, что не понимает, о чем речь.
О Миклоше они не говорили. Его имя вообще не упоминалось в крепости. Похоже, его считали злом, чуть ли не бо́льшим, чем Крампус. И Олеся не могла с этим не согласиться. Теперь Крампус был ее заветной мечтой. Тем, кого она отчаянно, до разрыва души, ждала.
А еще ее постоянно тошнило. Каждый день по несколько раз. Иногда так сильно, что она едва держалась на ногах.
И снова не обошлось без вездесущей Адрианны:
– Матушка рассказывала, что ее тоже тошнило, когда она была беременна Габором и Ми… мальчиками. Со мной ничего такого не было. – Она деловито протерла лоб Олеси прохладной влажной тряпицей.
– Не понимаю, о чем ты. – Олеся лежала в кровати, в той самой голубой спальне, где впервые пришла в себя, оказавшись в замке.
Ей пришлось вернуться в эту спальню, потому что все вокруг считали ее вдовой Миклоша. Но ночью, когда замок погрузился в сон, Олеся тихонько выскользнула отсюда и отправилась в покои Габора. Она легла в их кровать и долго смотрела в окно, на скалу, похожую на дракона, пытающегося поглотить море.
– О беременности, милая, я говорю о беременности…
Сейчас они должны были примерять наряды перед маскарадом. Олеся уже собиралась облачиться в свое платье, которое должно было удивить Габора, как едва не упала в обморок посреди зала. Перед глазами все поплыло, голоса слились в одну раздражающую какофонию и последней мелькнувшей в голове мыслью был страх из-за того, что она может
