Единственным Олесиным украшением были цепочки, соединенные крошечными звездочками, – купленный Габором ободок, который она наспех выбрала в соседней деревушке.
Действительно, скромная и невинная девушка, впервые попавшая на бал.
Ей до сих пор было необходимо убедиться, что он – настоящий. Живой. Тут. Рядом с ней.
Олеся невзначай пробежала пальцами по его твердой, скрытой чуть блестящей тканью, груди:
– Мне интересно… Об этом стыдно говорить… – Она притворно опустила глаза.
Пальцы Габора вдруг запутались в ее распущенных и завитых в крупные локоны волосах:
– Я никому не скажу.
– Что ж… если вы и вправду сохраните мой секрет… – Олеся заглянула в его глаза, которые теперь стали пронзительно голубыми и яркими. Он тяжело дышал и весь словно тянулся к ней.
– Сохраню. Мне вы можете доверять, госпожа…
Он произнес последнее слово хрипло, чуть протянув. Таким голосом говорит любовник, только что достигший наслаждения. Их наслаждение еще впереди. Теперь Олеся знала это точно. Он пришел. Он смог. Она выдержит зиму без него. Как-нибудь продержится. А потом он снова вернется… От их разлуки встреча будет лишь слаще.
– Тогда я вам расскажу… – Олеся понизила голос до интимного шепота. – Всю жизнь я жила очень уединенно. Почти не видела людей. И вот однажды, совершенно случайно, я встретила одного человека…
– Кто это был? – Габор обхватил ее ладонь и потянул за собой, увлекая к выходу из зала, где как раз собирались проводить очередной ритуал.
Олеся уже плохо соображала, что происходит вокруг. Весь ее мир, вся она, – все было сосредоточенно на Габоре.
Он куда-то ее вел, и она покорно следовала за ним, полностью погрузившись в свою историю, как будто она и впрямь была правдой.
– Он был охотником на демонов. Долгое время он выслеживал их, забыв о сне и еде. Пока однажды на его пути не появился скромный дом моей семьи. Была уже поздняя ночь, и он попросился на постой. Родители впустили его, но мне запретили даже приближаться к нему. Заперли меня в комнате и сказали, что не выпустят, пока он не уйдет.
Олеся слышала, как Габор тяжело и быстро дышит. Он вывел ее из зала и тут же поднял на руки, прижав к своей груди.
– Почему же они так поступили? Разве его стоило опасаться? – Его голос стал ниже и походил на грозное рычание. Так мог бы рычать разбуженный дракон.
Олеся обвила руками его шею и быстро зашептала на ухо, задевая его губами и легко лаская языком мочку. В ответ на каждое ее почти невинное прикосновение он вздрагивал и сжимал ее еще крепче.
– Да-а-а… Родители сказали, что он мужчина. А все мужчины коварны… Тогда я не понимала этого. Единственный мужчина, которого я видела, был мой отец. Толстенький добряк с носом-картошкой и лысиной. Разве мог быть он опасен? Но ночью я выбралась из своей комнаты и пробралась к комнате охотника. Опустилась на колени и заглянула в замочную скважину.
– Что там происходило? – Голос Габора разнесся по коридору громоподобным эхом. Он был так же захвачен ее историей, как и она сама.
Олеся начала гладить плечи и спину Габора, вычерчивая пальцами колдовские узоры, которые должны были навечно привязать ее к нему.
– О… там происходило нечто удивительное… Охотник готовился ко сну… Сначала он снял пояс с саблей. Она была такой длинной… И наверняка острой… Невероятное оружие. Я слышала, что оно убивает тех, кто заключил сделку с демонами. Как вы думаете, это правда?
– Да… – Его голос совсем охрип, а пальцы впивались в ее кожу. Казалось, что ее и впрямь несет по воздуху дракон. – Такое оружие существует.
– Хорошо… После он размотал и положил на кровать длинную цепь с шипами. Разложил все свои ножи. И начал раздеваться… Я все видела в замочную скважину… Кое-что было сложно разглядеть, но оказалось, что мужчины так сильно отличаются от женщин. Раньше я об этом не задумывалась. Была такой наивной… Он казался таким твердым и сильным. С широкими плечами. На груди у него росли волосы и немного на животе. А внизу он и вовсе был устроен не так, как я. Я-то думала, что мы все одинаковые. Но оказалось, что нет…
Олеся вздрогнула, когда Габор, не церемонясь, распахнул, дверь своей спальни и внес ее внутрь. Он поставил ее на ноги, рядом с кроватью, но Олеся направилась к подоконнику и нажала на половинку, открывающую тайный проход в камине.
Она видела, как удивленно расширились глаза Габора. Но он ничего не сказал, лишь продолжал следить за ней диким голодным взглядом.
Олеся подхватила предусмотрительно зажженную свечу и шагнула в темноту:
– Хотите узнать, что было дальше?
– Да… – Его голос звучал напряженно и зло. Как будто он уже едва сдерживался.
И Олеся ждала, когда его пламя вырвется наружу и поглотит их обоих.
– Тогда идемте, я расскажу… – Они нырнули в тайный ход, и Олеся вновь заговорила: – Я продолжала его рассматривать. Стоять на коленях было очень неудобно. Но ради него… Мне очень хотелось узнать, какой он, чем еще отличается от меня. Такая же у него гладкая кожа? Твердый ли он в тех местах, где я мягкая?
Фрески расцветали буйными красками на стенах. Но Олеся почти не смотрела на них. Лишь однажды заметила себя и Габора, стоящих друг напротив друга и держащихся за руки. Было так похоже на свадьбу, но она не позволила себе остановиться и рассмотреть подробнее. Все потом. Потом…
– А еще мне было интересно…
– Что? – Габор шел позади, обволакивая своим жаром, и Олеся совсем не ожидала, что он вдруг обовьет руками ее талию и притянет к своей груди так, что она даже вскрикнет от неожиданности.
Дыхание перехватило, но она все равно продолжила:
– Мне было интересно, нравится ли ему… прикасаться к себе, когда никто не видит. Как это делала я, пока родители спали. Я хотела знать, становится ли его тело влажным, как мое, или с ним происходит что-то другое…
Они вошли в зал, где много веков подряд Крампусу приносили в жертву юных девушек. Сегодня жертва тоже будет принесена. Но совсем иная.
Олеся развернулась к Габору лицом и начала снимать со своего лица простую маску, которая состояла из двух черных шелковых лент.
– Так вот моя просьба: я хочу узнать мужчину. Изучить его тело. Каждую впадинку и родинку. Я хочу знать, что испытывает мужчина, когда я касаюсь его ладонями и глажу, когда шепчу его имя и умоляю войти в меня. Вы покажете мне все это, господин?
Глаза Габора, кажется, даже светились в темноте. Он склонился над ней и выдохнул:
– Да…
Олеся зачарованно следила, как его руки развязывают ленты маски и как появляется любимое лицо. Его щетина казалась колючей даже на вид. На висках прибавилось седины, а щеки впали. Но это был ее господарь. Ее красивый, смелый,
